Впрочем, в горах Чили и без вулканов полно серы. Просто, рядом с активными вулканами можно найти озерца серной кислоты.

При желании тут можно развернуться с размахом. Просто с огромным.

Мне только надо найти ресурсы. Чтобы добыть все это. Человеческие ресурсы. Это самое главное.

Мы шли по лесу до вечера. Иногда лес сменяли обширные луга, покрытые густой травой. А потом местность становилась каменистой. Покрытой скалами.

Люди не встречались. Только звери и птицы. Несколько раз я встречал опоссума и броненосца. Под конец похода Кальфукур подстрелил гуанако. Он и Нигиг быстро освежевали тушу.

Другие индейцы тем временем выкопали в земле ямы. Для того, чтобы развести костер.

Скрытый огонь. Мы ведь находимся недалеко от вражеского поселения. И незачем привлекать внимание.

Почва черная, рыхлая. Индейцы выкопали две ямы. Одну в форме груши. Дно широкое, горлышко узкое.

Другая яма сбоку. Под углом. В виде тоннеля, ведущего к дну первой ямы. Она выполняла роль поддува. Этот тоннель держался хорошо. Не сыпался.

Потом потихоньку развели костер. Сначала подожгли сухую кору деревьев. Потом мелкие палочки. Тонкие ветки. И уже затем толстые поленья.

Кстати, камней для розжига у индейцев не было. Они несли с собой тлеющий трут. И разожгли огонь с его помощью.

Все это сделали быстро и ловко. Видно, что привыкли. Когда гуанако разделали, в костре уже появились первые угли. Кстати, в яме почти не было видно дыма.

Когда углей получилось достаточно много, сверху положили свежее мясо. Завернутое в пузырь из внутренностей. Я положил специй из своего мешка.

Сверху закидали землей. Пока мясо томилось, мы уселись в круг вокруг скрытого костра.

Вокруг уже окончательно стемнело. Из ямы поднимался легкий дымок.

В лесу вопили животные. Причем почти беспрерывно. Как будто там кого-то били. Или убивали.

По ветками бука осторожно спустились обезьянки. Они разглядывали нас. А когда по знаку Калькина один индеец достал мясо, приматы возбужденно зашевелились.

Мясо приготовилось в собственном соку. Когда индеец Уохкэн развернул его, вокруг распространился дразнящий аромат. Я и забыл, как дико проголодался.

Хотел набросился на еду. Но вовремя заметил, что все уставились на меня. Чего это? Ах да, точно. Небольшая молитва. Перед трапезой.

Так, как там проводится ритуал? Уж точно без поклона кресту. Или восхваления Будды. Я подумал и вспомнил.

Достал из мешка терпкую пересохшую веточку. Это корица. Почитается у арауканов. Как божественное растение.

Воткнул перед очагом. Потом взял кожаный бурдюк с моте. Побрызгал на веточку. И яму с костром.

Теперь пришла очередь крови. Я зачерпнул капельки со шкуры. Тоже брызнул на костер.

— Великий Пильян, благослови нашу пищу. И прими жертву, — я взял кусок мяса, бросил в яму.

Потом сам лег на землю. Прижался лбом. Проглотил слюну, слишком уж вкусно пахло мясо. Пустой живот сердито заурчал.

Поднялся.

— Пильян, божество девяносто девяти воплощений, хранитель душ, разрешает нам поужинать.

Долго упрашивать не пришлось. Мои спутники бросились к мясу. Впрочем, разделка прошла спокойно. Каждому достался изрядный кусок.

Меня чуточку покоробило отсутствие соли. Но голод не тетка. Поэтому я быстро умял свою порцию. Мясо получилось мягкое и сочное.

— Отличный гуанако, — похвалил Калькин.

Кальфукур съел больше всех. Отдувался, погладил себя по животу.

— Эх, жаль, что мало.

Мы улеглись отдыхать. Небольшой привал. Я закрыл глаза. И обрушился в сон.

Мне приснилось, что Калькин разрыл ямы. Огонь из них вырвался наружу. Охватил весь лес. Добрался до Анд. Соединился с вулканом. И поднялся в небо. Грандиозный пожар.

— Эй, мачи, ты как? — Кальфукур тряс меня за плечо. Довольно сильно.

Я отбился от него. Открыл глаза. Неплохо я так заснул.

Вокруг по-прежнему темнота. Среди папоротников медленно таяли светлячки. За деревьями кто-то истошно орал. Сверху густо усыпанное звездами небо. Скрытое листвой деревьев. Вон Южный крест.

— Иналонко спрашивает, когда нам нападать? — Кальфукур указал на нашего командира.

Тот стоял в окружении воинов. Готовый к драке. В руке длинное копье. Из одежды только повязка вокруг бедер. Мускулистое туловище разукрашено боевыми узорами.

— Вы следили за дорогой? — хрипло спросил я. — Есть пить? Дай-ка.

Пока я пил, Калькин кивнул. Указал на двух воинов с палицами макана.

— Да, они наблюдали уже давно. Пока ты смотрел священный сон. Там едет отряд врага. Пять человек. Все на небесных псах. Две лодки с круглыми ногами. И еще десять жителей пикунче, людей с севера от реки Итата. Они безоружные.

Так, вроде неплохо. Засада должна сработать.

Я посмотрел наверх. Пробормотал молитву Эпунамуну, богу войны. И кивнул.

— Идите. Мы подожжем великий пожар.

Калькин хотел идти. Но насторожился.

— Что ты видел? В своем сне. Я слышал, как ты стонал.

Я рассказал. Пораженные индейцы пали на колени.

— Ты великий мачи. Духи сказали, что вся земля загорится. От нашей ярости.

Все поднялись. Калькин стоял суровый и невозмутимый. Подошел ко мне.

— Спасибо тебе, Гуири. Я ухожу в Гульчеуман, к предкам. В царство воинов. Великих токи и знаменитых ульменов. Спасибо, что предупредил. Чтобы я приготовился.

Он снова зачесал волосы. И накрасил лицо красной краской. Я молча наблюдал. Вообще-то, я просто рассказал сон. С чего такие выводы?

Вслед за тем воины бесшумно скрылись в лесу. Я остался с Уохкэном. Пожилым и обманчиво мягким индейцем. Вся спина его исполосована шрамами.

— Почему он так сказал? — спросил я. Уохкэн тем временем опять занялся тушей гуанако. — Почему решил уйти к предкам?

Индеец удивленно посмотрел на меня.

— Что с тобой, мачи? Ты же сам сказал. Что огонь вызвал Калькин. Увидеть пламя во сне — плохой знак. И тот, кто его вызвал, отправится в царство мертвых. Что тут непонятно?

Эге, а я и не знал. Про огонь. А то бы не сказал. Чтобы не сделать пророчество явным.

— Я хочу видеть, — я поднялся с земли. — Как они нападут. На врага. Ну-ка, проведи меня.

Может, удастся помочь? Хотя чем? Я и в прошлой жизни не боец. Больше работал мозгами. Чем руками и ногами.

Ну ничего. На месте придумаю. Тем более, Уохкэн выглядит отнюдь не безобидно.

— Ты уверен, мачи? — индеец выглядел встревоженно. Он резал ногу гуанако острой раковиной. — Мы можем помешать им.

Я решительно кивнул.

— Так приказали духи этого леса. Я должен идти.

Против духов Уохкэн пойти не мог. Отложил раковину, поднялся. Взял лук и стрелы.

Мы пошли в лес. Полный таинственных звуков. Мой спутник быстро пропал из виду. Словно надел шапку-невидимку. Лес поглотил его.

А вот я как слон в ресторане. Под ногами трещали ветки. В лицо хлестали кусты. Шум на весь лес.

А потом я вышел на дорогу. Лес закончился. Я очутился на краю луга. Между лесом и лугом шла дорога.

Вдали на северо-востоке виднелись огни крепости. А на дороге с факелами ехали всадники. И повозки. Полные всякой всячины. А за повозками шагали индейцы.

— Осторожнее, мачи, — Уохкэн возник рядом. Из ниоткуда. Взял меня за руку. — Сейчас начнется.

Мы отошли обратно за деревья. Процессия медленно приближалась. Я увидел лица бородатые конкистадоров.

На головах шлемы морионы. С высоким гребнем. И сильно загнутыми вверх полями.

Впрочем, двое всадников ехали без шлемов. Наверное, чересчур жарко их таскать.

На теле доспехи. Кирасы. Те самые двое без шлемов ехали в хлопковых индейских панцирях. Они неплохо защищали от стрел. И камней.

Из вооружения аркебузы и арбалеты. Они лежали на повозках. На поясах мечи.

Индейцы шли безоружные. Лица угрюмые. На телах лохмотья. И еще шрамы от побоев. Я видел синяки и порезы. Даже в колеблющемся свете факелом.

Один индеец споткнулся. Упал. Всадник в индейском панцире и без шлема взял хлыст. И ударил бедолагу по спине. Потом еще и еще. Пока тот не вскочил. Всадник хотел ударить еще.