— Готовьте пушки, — сказал я. Если всадники сейчас будут отступать, то как раз пробегут через пристрелянное место. Почему бы не угостить их напоследок подарком? — Они вот-вот побегут. И еще готовьтесь спускать воинов. Еще пять отрядов.

Потом обернулся назад. Кальфукур стоял рядом.

— Прикажи Диего Дасе разбирать камни за воротами, — сказал я. — Нам надо будет сделать вылазку. За город.

Я исходил из того, что большая часть испанского войска осталась недобитой. Индейцы тем более.

Надо спустить еще копейщиков и стрелков вниз. Пусть идут дальше. Уничтожат полевой лагерь испанцев.

Потом на подмогу придет наша артиллерия. Когда мы освободим ворота. И тогда можно будет встретиться с остатками испанского войска в поле. И разбить их окончательно.

Испанская кавалерия тем временем начала отступать. Как раз помчалась через то место, куда нацелены пара наших пушек.

— Огонь! — скомандовал я. — Поджарьте их хорошенько.

Одна за другой бахнули две пушки. Одно ядро улетело дальше. Просвистело над головами всадников.

А вот второе ударило в самую их гущу. Кони снова заржали, люди заорали. Ядро разорвало троих всадников на куски. Окровавленные тела полетели в разные стороны.

Испанцы прибавили ходу. Стрелки палили по ним вслед. Самые мелкие снайперы зацепили еще человек пять. Те свалились с коней.

Я обернулся. С площади уже подошел отряд копейщиков. И еще пара десятков стрелков готовилась спускаться со стены.

А рабочие строители бежали к воротам. Чтобы разобрать камни за ними.

Я пока остался на стене. Посмотрел на воздушный шар. Ветер усилился. Шар качался под его порывами.

— Скажите дозорным, пусть следят, — напомнил я Охэнзи. — И если бледнолицые повернут назад, пусть сразу дадут сигнал тревоги.

Глава разведчиков кивнул. Его помощник помчался к воздушному шару. Передать мой приказ.

Сам я ждал. Пока спустятся пехотинцы и стрелки. И пока освободятся ворота.

Отряды на равнине между тем тоже ждали. Икер и Нигиг наверняка рвались дальше в бой. Но благоразумный Уокхэн наверняка их сдерживал. Ждал моих приказов.

Ждать пришлось долго. Но мы не теряли времени. Как только к отрядам на равнине подошло подкрепление, все они отправились в полевой лагерь.

Я назначил Уокхэна единым командиром. Поручил занять полевой лагерь. Держать там оборону. Ждать, пока подойдет наша конница и артиллерия.

Иналонко так и сделал. Подошел к лагерю. Захватил его. Хотя там никого и не осталось. Испанцы успели увезти припасы и снаряжение.

Затем Уокхэн приготовился обороняться. Расставил копейщиков по всему периметру лагеря. А стрелков внутри. И ждал, что будет дальше.

Я тоже ждал. Дозорные с воздушного шара сообщили, что испанцы и их союзники инки ушли далеко. Очень далеко. Поспешно бежали. Поэтому можно не бояться внезапной контратаки.

По большому счету, я уже отразил нападение испанцев. Собственными силами. Разбил их почти без потерь.

Но радоваться рано. Рабочие наконец разобрали камни перед воротами.

Конница вырвалась наружу. Помчалась вдаль под командованием Охэнзи. Я поручил ему следить за передвижениями испанцев. В бой не вступать. Докладывать мне все новости.

Затем из города вышла артиллерия. Мы отправили три пушки и два пулемета. Артиллерию охраняли две сотни копейщиков.

Достаточно, чтобы разогнать деморализованного врага. Судя по всему, испанцы разбиты так сильно, что вернутся еще нескоро. Когда я понял это, то приказал вернуть артиллерию.

А копейщики под прикрытием товарищей разобрали укрепления полевого лагеря. Привезли их в Тукапель.

К вечеру все войска, кроме конницы, вернулись в город. Можно было праздновать победу.

Первым делом, конечно, надо поблагодарить духов. Я был бы последним тупицей, если бы приписал всю заслугу себе.

Нет, конечно. Наоборот, я объявил, что победить нам помог Нгенечен. Владыка всего сущего.

И ради верховного духа я снова провел обряд нгильятун. Там же, на площади перед моим замком.

Только на этот раз мы залили кровью всю мостовую. Жители Тукапели настаивали, что надо казнить пленников.

Мы собрали их не так много. Около полутора сотен человек. Из них половина раненых.

Я видел, как Диего Даса ждет моего решения. И объявил, что Нгенечен пожелал, чтобы ему пожертвовали кровь животных. Даса вздохнул облегченно.

— Займись своими соотечественниками, — сказал я испанцу. — Вылечи их. Я потом помогу тебе в исцелении. И привлеки на нашу сторону. Только тогда я смогу спасти их. А то скоро приедет Лаутаро. Я не смогу защитить пленных, если они будут сопротивляться.

Даса кивнул. Обещал сделать, все что можно.

А я провел жертвоприношение. Мы забили по двадцать лам и альпак. Камни площади стали скользкие от крови животных. Бедолаги. Но, лучше уж они, чем пленные.

К полуночи прибыли первые гонцы от Охэнзи. Он сообщил, что испанцы стремительно отступают к Арауко.

Тоже поселение вроде Тукапели. Хотя, по слухам, меньше. Нечто вроде опорного пункта.

— Пусть Охэнзи продолжает наблюдать за ними, — приказал я. — А мы тут займемся подготовкой к уничтожению бледнолицых.

На самом деле мне не нравилось, что теперь недалеко от нас будет армия испанцев и инков. Хоть и изрядно потрепанная. Они могут пронюхать про рудники. И нападут на них.

Чтобы этого не случилось, надо опередить врагов. Напасть самому. Ну, или хотя бы сделать вид.

Напугать. Чтобы они сидели в укреплении. И носа не смели высунуть.

Впрочем, для такой экспедиции нужна подготовка. А у меня пока что появилось немного времени. Чтобы продолжить то, что я начал. Здесь, в Тукапели.

А именно, навести порядок в сельском хозяйстве.

Как таковое, растениеводство у арауканов находилось в примитивном состоянии. Они собирались семьями и засевали небольшие участки земли. Возле своих поселений.

Никаких удобрений не использовали. И это при том, что обладают сумасшедшим запасами селитры!

Главный пищевой продукт — это маис. Хлеб индейцев. Мапуче называли его курауа. То есть, каменный маис. Из-за очень твердого зерна.

Индейцы кушали маис во во всех формах. В сырой, сушеной, жареной, вареной. Листья и стебли шли на корм для лам. Ими могли застелить пол и крыши хижин рука.

Сеяли курауа весной. То есть, как раз сейчас. В сентябре-октябре. Урожай после Нового года, в январе-феврале. Я как раз взялся за это дело основательно.

Помимо маиса, арауканы выращивали картофель. Не только тот, к которому я привык в прошлой жизни.

Тут картофель самый разный. И по сортам, по размерам, по вкусу, по цвету и форме. Мапуче возделывали картофель в больших количествах.

Хранили в больших сухих ямах. Сверху прикрывали тростником. Или как раз соломой из листьев маиса.

Мороженый картофель назывался чид. А сушеный — льюл. Из порошка картофеля делали крахмальную муку чуньо. Я очень любил лепешки из чуньо. Их очень вкусно делала Кемайя.

Ну, и наконец третьим главным растительным блюдом мапуче была киноа. Злаковая культура. Вырастает очень высокое. До метра высотой.

Листья съедобные и лечебные. Из них делают освежающий напиток, вроде компота.

Зерна арауканы варят. Делают отличную муку. Ничуть не уступающую пшеничной. Хлеб из муки киноа очень питательный. Сохраняется целых полгода.

Есть два вида киноа. Красная — стойкая и живучая. Белая — более капризная, зато и вкуснее. Но оба вида можно выращивать даже в горах. И практически на любой почве. По калорийности одно из самых питательных растений.

Арауканы сеяли каноа вместе с маисом. Соревнуются каноа ждут и веят, отделяя зерна. Трудная и кропотливая работа, возложенная на женщин. Мельниц арауканы, конечно же, не знали.

Маис, картофель и каноа — триада главных растительных блюд мапуче.

Дополнительно возделывали другие растения.

Например, мади. Растение в метр высотой. Стебель и листья сладкие и сочные. Из зерен делали жуку. А вообще из мади получалось отличное масло. Не хуже, чем оливковое. Индейцы готовили на нем пищу.