— Чем обязан такому приятному стечению обстоятельств? — низко кланяясь с подобострастием, произнёс он.
Махавир старший сын правителя Индивера, главы семьи Монос, которой принадлежал весь город Кучелмин и такой высокий гость, почтивший своим присутствием его Харчевню, это было для него высочайшей честью.
— Нам столик и на троих еды, — Махавир даже не удостоил хозяина Харчевни взглядом.
Он прошёл вглубь помещения, заприметив впрочем, освободившийся стол.
— Очень рад! Очень рад! — пролепетал тот, опережая Махавира, Гориславу и Кишана.
Подскочив к столу, как по волшебству в его руке появилась тряпка, которой он тут же протёр стол, постелил скатерть белоснежного цвета и, подозвав мальчонку, находившегося в его услужении, приказал тому принести тарелки, ложки и кружки.
Еда была замечательно вкусной. Горислава не обращая внимания на шум и гам в Харчевне, с наслаждением уплетала утку запечённую в сыре. Она мельком поглядывала на своего любимого Махавира и воспламенялась от его тёмно- зелёных глаз с нежностью смотревших на неё. Кишан тоже погружён был в процесс поглощения пищи, однако они двое сидели спиной к остальному залу, а Махавир напротив, лицом.
Он заметил, что двое из рода Даймонов подозрительно смотрят в их сторону. Затем один как бы невзначай толкнул локтем Гориславу, да так сильно, что она пролила на себя квас, который пила в этот момент.
Тут уж Махавир не сдержался.
— Что?! Как, ты, посмел Даймон толкнуть мою женщину?!
— Пусть подвинется, — грубо на это ответил ему мужчина.
— Она сидит так, как считает нужным! Не тебе решать!
— Что, ты, хочешь, Монос?! — мужчины оказались не робкого десятка, и было видно по ним, что они специально затеяли все это, подразумевая, что сия вольность и наглость приведёт к драке.
Конечно же, они добились этого. Махавир тут же вылетел из- за стола, оказавшись нос к носу с главным обидчиком, тем, кто специально толкнул Гориславу и долго не размышляя, ударил того в нос. Естественно мужчина не заставил себя ждать и, выплюнув кровь изо рта, от удара Махавира, ударил его в ответ. Завязалась драка, в которую ввязался и Кишан.
Гориславу оттеснили в сторону, к стене. Зал был небольшим, и скопление посетителей не давало дерущимся развернуться, как следует, поэтому они мутузили друг друга кулаками, ногами, толкались, схватились в рукопашную, упали на пол и две пары мужчин стали кататься по полу, как два комка, сметая на своём пути стулья, столы, визжащих женщин, тут же пустившихся на утёк из Харчевни и других посетителей, обрадованных таким случаем- не заплатить за еду и вовремя смыться под шумок.
Борьба была нешуточной и до первой крови, а как только у этих Даймонов появились огромные синяки и кровь из разбитых губ, и выбитых зубов, то они решили, что с них довольно и, улучив возможность, вскочили на ноги и дали дёру из Харчевни.
Горислава подбежала к Махавиру. Она взяла в свои ладошки его помятое лицо от драки и внимательно насмешливым взглядом стала его осматривать.
— Чуть- чуть порез вот тут и тут, — она коснулась своими пальчиками его ссадин на лице, — а вот здесь завтра будет синяк, — сделала она заключение после своего осмотра, — в общем, им хорошо от тебя досталось, а сам ты отделался лёгкими ушибами, — она улыбнулась.
— А кто же на меня так ласково посмотрит? — полушутя спросил, надувшись Кишан, наблюдая за воркованием Гориславы и Махавира.
— Я господин! — к нему подошла миленькая девушка из тех, что наблюдали всю драку от и до.
Кишан расплылся в улыбке…
— Не нравится мне, что затеяли Даймоны, отдав свою дочь за сына рода Архонтов, — правитель Индивер серьёзно смотрел на своего советника, друга и мага Мурали.
Тот промолчал.
— У меня три сына, могли бы выбрать, кого то из них, — продолжил он.
— Индивер, — обратился Мурали к нему, — насколько мне известно, Горислава и твой Махавир неравнодушны друг к другу.
— Да, знаю, но земли Даймонов прекрасны, плодородны, а хлеб нужен каждому и родовитому, и простолюдину, — добавил Индивер.
— Пытаешься на двух стульях усидеть?
— Мне всегда это удавалось, — Индивер встал со своего кресла обитого кожей буйвола, — ещё с юношеских лет, когда был жив мой отец, он мне всегда говорил: «Индивер, ты, станешь правителем государства расположенного на выгодном месте между землями твоих соперников Архонтов и Даймонов, и тебе быть, и вершить их судьбы. Наши земли испокон веков были и есть оазис неприкосновенности, из которого всегда можно выгадать себе лучшее из лучших. Наша горная страна, где так много железа, серебра, меди, золота, как никакая из остальных всегда будет нужна и Архонтам, и Даймонам, потому, что войны будут всегда, а у нас куётся оружие для этих войн».
— Всё верно говорил ваш отец, правитель, — чуть наклонив голову в поклоне, согласился Мурали, — однако, если Горислава дочь Беримира любит твоего Махавира, то этот союз принесёт нам выход к морю и его богатствам.
— Да, и это верно. У меня три сына и боги наградили меня ими не для того, чтобы я расстраивался из- за этого поспешного союза Архонтов и Даймонов, — Индивер стал прохаживаться по залу. Высокий потолок и огромное отверстие в самом его середине, из которого на мозаичный пол лился солнечный свет, факелы и светильники расставленные по периметру зала, создавали перекрёстные тени от этого высокого воина, — и всё же…
— Не торопись, правитель, всему своё время, — Мурали сидел на скамейке из красного дерева, обитой железными цветами. В его седых волосах заплетённых в косу играли отблески огней от светильников, а умные серые глаза пристально следили за выражением лица Индивера.
Послышался лёгкий шорох. В тишине, образовавшейся между разговором двух мужчин, он по- особенному разнёсся в круглом зале. Они оба повернули свои головы к двери.
На пороге появилась Калиани. Женщина чуть более сорока лет, с прекрасными длинными, распущенными, белыми волосами, мягко струящимися по её спине. Высокая, почти как её муж Индивер, у которого рост был два метра, голубые глаза Калиани вопросительно посмотрели на Мурали, затем на мужа, а пухлые губы свои она поджала в недовольстве, потому как шла сюда, чтобы поговорить со своим мужем наедине, но как оказалось, здесь присутствовал маг и советник Мурали.
— Приветствую, вас, почтенный Мурали, — её мелодичный стальной голос принадлежал личности властной и нетерпящей возражений, если кто- то намеревался, увидев её красоту и грациозность, подумать о ней что- либо другое, прямо противоположное, то глубоко ошибался.
Калиани, её внешность, всегда вводила в заблуждение тех, кто её не знал близко.
Индивер любил и уважал свою жену, а так же всегда прислушивался к ней, впрочем, не забывая делать все- таки иногда по- своему, дабы удовлетворить свои амбиции.
— И вам доброго дня, величайшая Калиани, — ответил на её приветствие Мурали, немного привстав со скамейки и наклонив голову в поклоне.
— Все о делах говорите? — она подошла к мужу, а он, взяв протянутые ею обе руки, поднёс к своим губам и поцеловал каждую.
— Да, все о делах, — улыбнулся он ей.
— Тогда я расскажу вам свежую новость, — Калиани села в своё кресло, стоявшее тут же, рядом с креслом мужа, — у Архонтов и Даймонов вышло одно маленькое недоразумение, — она замолкла, посмотрев на Индивера, а потом на Мурали.
— Какое же? — не утерпел Индивер.
— Дочь Даймонов, Есения, кажется, так зовут эту девушку, после свадьбы сбежала, — торжественно произнесла она, наслаждаясь произведённым эффектом, глядя на Индивера. Но её триумф оказался неполным, потому, как Мурали даже глазом не повёл.
Из этого она заключила для себя, что маг уже всё знает, но не сказал об этом Индиверу по своим каким то личным убеждениям.
— Откуда тебе известно, дорогая?
— Десять минут назад приехал гонец, ну тот, которого ты послал в Хотшин к одному из купцов, так вот, все произошло буквально перед его отъездом к нам. Ему даже пришлось задержаться, чтобы как следует все разузнать.
