– Брата! – всё-таки вставил слово граф.
– Да, я слышал. Младший нарвался на достойный отпор.
– Его подло убил бандит…
– Кто вам об этом рассказал? Жюс Берру? – казалось, Брант был готов рассмеяться, – Ваше Сиятельство, откуда такое доверие к человеку, который с завидным упорством отравляет жизнь ваших подданных?
– Да вы!…
– У вас мудрейшие дочери, почему же не взять в советники их? – Брант всё-таки не позволил себе рассмеяться, и последние слова произнёс с предельной серьёзностью, – И, простите, я не верю, что у самого графа де Розаэль, даже безного, нет возможности защитить дочерей. А теперь я должен покинуть вас. Иначе этот замок снова огласят вопли вашего жестоко страдающего повара. Если после всего сказанного здесь вы не пожелаете меня видеть, я пойму. Если возникнет желание продолжить разговор, я к вашим услугам. Дайте мне знать.
С тем Брант почтительно поклонился графу и стремительно вышел. По звукам, доносившимся из-за двери, стало ясно, что он перешёл на бег.
Что ж, граф тяжело вздохнул и не без робости обратил взгляд сначала на Жанну, потом на Диану. Изумлённые девушки, казалось, даже забыли, как дышать. Они совершенно не представляли, чего им теперь ожидать от отца. Но, как казалось, неизбежной вспышки гнева не последовало. Граф потупил взор и замер. Так прошли невозможно долгие несколько минут. Наконец, Жанна отважилась:
– Папа, мы можем идти?
Граф горько поджал губы и… лишь кивнул в ответ.
I. Глава 16. Сон.
Ночь была долгая, страшная. За окном бушевала буря: деревья жутко гнулись под сильнейшими порывами ветра, каминные трубы возомнили себя органами и надрывно выводили многоголосные рулады, крупные дождевые капли, словно камни, бились в стены, ставни, грозили разбить те немногие из окон, которые не были защищены.
С детства страшащаяся таких ураганов Диана напросилась на ночь к Жанне. Девушки легли в кровать под пуховое одеяло, прижались друг к дружке и постарались отгородиться от этого жуткого мира мечтами о другом мире, которым правит любовь, в котором сбываются самые светлые грёзы. Диана долго, с упоением рассказывала о своём общении с Андре. Так с улыбкой на устах и уснула. А Жанна, нежно обнимая сестру, ещё долго не могла сомкнуть глаз.
Рассказы Дианы воскресили в её памяти картины, которые она уже так давно не допускала к своему сердцу, а потому и почти забыла. Но почти, это не совсем. Оказалось, что воспоминания о счастливых днях рядом с Раулем де Пейран всё ещё живы в её душе, всё ещё ярки и светлы.
Рауль был юношей тонкой кости, высокий и стройный, как стремительно набравший высоту дубок. Юношеские, почти детские черты лица, утончённые манеры, жгуче чёрные с явной волной волосы до плеч… Подруги подтрунивали над Жанной, мол из Рауля получилась бы очаровательная девушка, вот только высокая. Но Жанну такие шутки не трогали. Рауль был её рыцарем во всех мыслимых значениях этого слова. В его чёрных глазах можно было утонуть, в объятиях растаять. Он любил её самозабвенно, ради удовольствия быть с ней он, не задумываясь, жертвовался своей главной страстью – обучением медицине. Он был любимым учеником Жофрея, по сути, сыном. И мудрый названный отец открыто поощрял воспитанника проводить время с любимой, отложить учение. Словно он чувствовал, сколь недолгим окажется это их счастье…
Из глаз Жанны полились горькие слёзы, она решилась высвободить руку из объятий Дианы и отвернуться. Неровен час та проснётся и заметит эту слабость старшей сестры, снова пристанет с расспросами…
Брант… Сколь много у него общего с Раулем! Он даже зовёт Диану «вулкан-девицей», как звал раньше Рауль. Сколько у них общего! А отличия можно списать на прошедшие годы. Брант значительно крупнее Рауля, но Жанна-то помнит, как широки были плечи её возлюбленного, каким был его рост. Рост точно совпадает! Голос? Да, голос другой, но так что с того?.. Отношение?.. А чего можно ожидать после всего того, что тогда произошло?!
Он?!.. Жанна горестно вздохнула. Она-то знает, что Рауль владел заговором на чистые раны. Об этом мало кто знал, но она… Жофрей настаивал на том, чтобы Рауль хранил этот навык в тайне, но у юноши не было тайн от возлюбленной. И вот теперь он находит в себе силы целить таким образом графа?! Человека, который за все эти годы слова хорошего не сказал в адрес графа де Пейран?!
Он?!.. Он холодно учтив с ней, с Жанной. И это понятно. Если это он, чудо, что он вообще с ней разговаривает! Но он пообещал помочь!!! Открыто сослался на Пейран!!! Это точно он?!! Граф де Пейран подумывает о том, чтобы вернуться?!!…
Горькие слёзы лились всё сильнее и сильнее, душили, рвали душу на куски. Непомерной тяжести груз несбывшихся надежд, их столь болезненной утраты, грозил раздавить, превратившись в надгробную плиту…
Граф де Пейран не женился, считает себя обручённым с ней, с Жанной?! Зачем он так сказал?!? Ведь всё к тому, что Брант, кем бы он ни был, знает, что она больше не в праве рассчитывать на такую честь!! Зачем же тогда так говорить?!?
Ни полслова за все эти годы! Что это если не отречение?! И теперь такое?!
И вот снова в голове девушки понеслись картины, живописно рисующие тысячу и один способ самоубийства. Эти картины нарисовало её сознание в те страшные времена, когда Жанна была в полушаге от того, чтобы какую-нибудь из них претворить в жизнь. Не смогла выбрать какую? Нет, конечно, не в этом дело. Тогда её удержала только мысль о младшей сестре, которую она просто не имела права бросить, тем более, когда обнаружилось, что на её чернявую головку обрушилось проклятие, имя которому Воламбары. Отец, который едва не продал за долги старшую дочь, вряд ли сможет защитить младшую. Так сурово рассудила Жанна, взвалив на свои плечи ещё и этот непосильный груз.
Брант зол на графа? Если он это Рауль?.. Если это он, то «зол» слишком мягкое слово! Как же долго юные влюблённые терялись в догадках, стараясь понять причину упорного сопротивления графа их союзу. И вот оказалось, что…
Жанна ещё тогда, десять лет назад рассудила, что отец так распыляется проклятиями в адрес Рауля ещё и потому, что сам чувствует за собой вину… Да, всё так, грозный своенравный граф де Розаэль на самом деле великовозрастный испуганный ребёнок! Остро осознав это ещё тогда, десять лет назад, Жанна в миг простилась и с детством, и с юностью, и заняла позицию матери не только для сестры, но и для отца. Она жила с этим бесконечно долгие десять лет. И вдруг лишь несколькими словами Брант напомнил ей, что где-то в глубине её души ещё жива другая Жанна, желающая быть любимой женой и настоящей матерью собственных детей. Брант напомнил ей о праве, в котором она жёстко отказала себе, а теперь… Как же больно и страшно теперь!!! Разве это возможно?! Как это возможно?! Нет!!! Лучше смерть!..
* * *
Диана распахнула двери квартиры повара на ранней заре. В тот же миг её пламенный взгляд выхватил фигуру Бранта, сидящего у постели Жозефа.
– Вы ещё здесь?! Хвала небесам!!! Жанне плохо!!!
Брант не поверил своим ушам:
– Что случилось?!!
– Я не могу её разбудить!
– Так ведь час какой!!! Госпожа! Утро раннее! – решилась возразить жена повара, которую вторжение Дианы подняло с постели.
– Лиз, я разбудила тебя, значит, надо полагать, твоему мужу лучше? – Диана круто развернулась к поварихе, – А мою сестру я разбудить НЕ МОГУ! НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ!!!
Брант больше не нуждался в уговорах, он уже проворно собирал свою сумку, когда почувствовал, как повариха схватилась за его руку:
– А как же Жозеф? Господин Брант?! Как он?!
– С ним всё будет в порядке! Самое страшное уже позади! Успокойся, милая Лиз. В любом случае, я не уеду, не заглянув к вам. Будьте в этом уверены.
Лиз вздохнула с облегчением и покорно отступила. Тем более, что гневная и страшно испуганная Диана распахнула дверь и уже раздраженно стучала каблуком. Брант обратил к ней взгляд буквально через пару секунд:
– Где сейчас ваша сестра? У себя?
