– Погоди, ты серьёзно думаешь поставить этого старого упрямца на ноги?!

Брант развернулся к Жофрею и… снял с лица маску. В тот же миг старый лекарь схватил гостя за плечи. Да, Брант был красив, очень красив – густые дуги бровей, правильной формы нос, высокий открытый лоб, бездонные чёрные глаза, только маленький шрам у левого виска нарушал совершенство этого лица. Брови Жофрея сдвинулись, глаза увлажнились:

– О-хо-хо, сынок… Но почему ты думаешь, что старик Розаэль допустит к себе человека в маске? Здесь и гадать нечего, он потребует снять её…

– Значит сниму.

– И?! Боюсь, я не понимаю!

– На этот случай будет маска под маской. Я сумею изобразить безобразный ожог, так что он меня не узнает. Я уверен, – Брант печально улыбнулся и мягко отстранился, – Слушай, отец, я поживу у тебя это время?..

В ответ Жофрей сокрушённо вздохнул и кивнул:

– Она-то тебя, дурака, узнала… Должна была узнать… Хоть ты и правда изменился. Был юноша, мальчишка, стал мужчиной… Признаться, за всю свою такую долгую жизнь мне не доводилось встречать лекарей с такой внешностью… Тебе бы на балах да на парадах блистать, а не с травками возиться…

– Она помнит хрупкого витающего в облаках молокососа, высокого и тонкого, как тростник, – невесело рассмеялся Брант, – Нет, она не могла меня узнать. Многие говорят, что у меня и голос изменился. Я из поздно созревающих… Просто, возможно… Брант напомнил ей о том, что очень трудно забыть и очень больно помнить… А с травками я и прежде любил возиться, или ты забыл?

– Забыл?! Разве ж это возможно?.. Но ты перестал быть молокососом задолго до той беды… – Жофрей горестно вздохнул, и снова кивнул, – Хорошо. Живи у меня сколько хочешь…

– А ты, отец, как и прежде отменно готовишь! – воскликнул Брант, с наслаждением вытягивая ноги, – Я уже и не помню, когда бы так чревоугодничал! Невозможно устоять…

– Хорошо-хорошо, в следующий раз приготовлю поменьше, – рассмеялся Жофрей и тоже решительно отодвинулся от стола, – Признаться, я давно не готовил на двоих, похоже и правда перестарался… Но кто знает, сколько надо еды чтобы накормить такого великана…

Сегодня они сели обедать много позже обычного, солнце уже давно миновало зенит, но тем желаннее была эта трапеза, и теперь Бранта и Жофрея охватила приятная сытая леность. Тепло, тихо, хорошо…

Они вкушали эту пищу богов, расположившись под крепким просторным навесом, служившим Жофрею летним приютом. С двух смежных сторон дикий вьюн образовывал ажурные стены. При желании, находящийся здесь, под навесом, мог без труда разглядеть, что творится по ту сторону этих растительных стен, сам при этом оставаясь незамеченным. Здесь был крепкий стол, пара табуреток при нём, маленький хитрого строения очаг, стеллажи с утварью, вход в небольшой погреб, пара удобных кресел и длинный добротный сундук, служивший так же и скамьёй. Если обстоятельства позволяли лекарю проводить время дома, он почти всегда был именно здесь, в своём «летнем гнезде». Он так и звал это место – «гнездо».

Жофрей с удовольствием потянулся и тихо рассмеялся:

– А ведь ты был прав, люди не спешат тебя узнавать. Уж кто-кто, а Гийом должен был бы сразу… Да, хорошо, что мы побывали у него. Хоть проблему с твоей одеждой решили. Ещё бы и маску с лица долой!

– Это не обсуждается, – мягко перебил его Брант.

– А знаешь что? Если ты будешь её носить, не снимая, то у тебя лицо станет пятнистым. Можно будет прямо в шуты подаваться…

В ответ Брант по-доброму рассмеялся:

– Моему лицу солнце не страшно. Но да ладно, я буду стараться держаться в тени.

– В тени? Ты? Где же найти такую большую тень? – лукаво усмехнулся Жофрей и тут же стал серьёзным, – Лучше скажи прямо, как долго ты намерен таиться?

– Какой же ты упёртый, старик, – пожурил друга Брант, – Ведь за эти дни всё уже было сказано так много раз…

– Да уж, «всё»… – раздражённо фыркнул Жофрей и тут же вскинулся, – Кстати, уже два дня, как от Розаэлей нет вестей… Я уверен, появись они здесь в наше отсутствие, то оставили бы какую-нибудь записку…

Вот теперь улыбка слетела и с губ Бранта. Его взгляд обратился к небу:

– Бог любит троицу… Если и сегодня от них не будет вестей, завтра я сам к ним поеду.

– Ну-ну… Этот старый упрямый осёл… – начал было Жофрей, да не окончил, осёкся на полуслове.

Дело в том, что нежившийся на солнце Пират вдруг встрепенулся и сделал стойку на север. Пара секунд, и причина его тревоги прояснилась. Между деревьями показалась всадница. Она осадила коня только перед гнездом, да так резко, что конь едва не встал на дыбы.

Это была Диана, и возбуждена она была необычайно. Девушка была без шляпы и плаща. Ладно в такую тёплую погоду плащ она могла и оставить дома, но шляпу? И главное – опытный глаз лекарей сразу отметил, что девушка изрядно испачкана КРОВЬЮ: и руки, и платье, и даже лицо. И нижняя юбка, выглядывающая из-под явно мокрого подола верхнего платья, порвана в клочья!

– Мадемуазель, вы ранены?! – рванулся к ней навстречу Брант.

– Что? Нет!! Это не я. Срочно собирайтесь, оба! Там, у брода Фей, лежит человек. Он без сознания. Я с великим трудом вытащила его из воды… Очень много крови! И… у него что-то с руками… – говоря это, Диана содрогнулась всем телом.

Мужчины переглянулись.

– Я поеду вперёд, а ты, отец, найти и подгони телегу, – решил Брант и, более не мешкая ни секунды, кинулся в дом собираться.

Он действовал очень быстро: сбегать за лекарской сумкой, запрячь коня – у него на это ушло лишь несколько минут, но Диане они показались вечностью, так что как только Брант поднялся в седло, она стегнула коня и так заставила того пустить с места в карьер. К великой радости амазонки, Брант не отставал.

* * *

Да, у самой кромки воды лежал молодой мужчина, юноша. На нём были только штаны. Его босые ноги всё ещё омывались водами реки, но тело, руки, голова покоились на сером плаще, и Брант невольно кинул на Диану удивлённый взгляд: «Как эта хрупкая девушка смогла вытащить его, да ещё и свой плащ подстелить?!» Но да положение и правда было очень серьёзное. Плащ у головы и рук незнакомца был обильно пропитан кровью, лицо страдальца уже приобрело смертельную бледность.

– Перетянуть его руки жгутом было очень умным решением! Далеко не каждая графиня смогла бы найти своей нижней юбке такое благородное применение, порвать её на бинты… – похвалил Брант девушку, опускаясь перед раненным на колени.

Первым делом он проверил пульс. С удивлением обнаружив, что сердце этого несчастного всё ещё бьётся, Брант решил прежде всего осмотреть его голову. Диана, похоже, даже не пыталась её перевязать, возможно, на фоне ужаса поломанных рук, голова выглядела не такой уж пугающей, но Брант-то знал, что главная опасность для жизни незнакомца таилась именно в этом ранении. Он быстро проверил реакцию зрачков, осмотрел страшную рану, не скрыл тяжёлый вздох и стал быстро накладывать повязку.

Наблюдая за умелыми действиями лекаря, Диана почувствовала, что её начинает мутить.

– Если страшно, отвернитесь, мадемуазель, – потребовал Брант, бросив на девушку беглый взгляд.

Но Диана не нашла в себе сил внять этому совету. Она должна знать, есть ли у этого человека шанс на спасение! Он просто обязан выжить! Не для того же он вошёл в её жизнь, чтобы вот так сразу и исчезнуть! Ведь это он, тот, кого она так ждала! Точнее не его конкретно, она пока вообще не знала его, просто… Это чувство, которое охватило её душу, когда она заглянула в его лицо, увидела его безукоризненно правильные черты, совершенное телосложение… Сам Бог Аполлон оказался в беде! Он приоткрыл глаза лишь на какое-то мгновение, и их ярко-синий цвет буквально ослепил девичье сердце! Он должен выжить!!! Брант поможет!!!

И Брант делал всё от него зависящее со всей возможной быстротой и мастерством. Он уже закончил бинтовать голову страдальца и переключил своё внимание на его руки. Ещё раз похвалив наложенные Дианой жгуты, теперь он взялся наложить правильные повязки. Диана переместилась так, чтобы лучше видеть, и тут же едва не закричала.