И Диана в растерянности развернулась к сестре, захотела проверить, а та слышит то же самое? Да, Жанна слабо кивнула в ответ, пока это всё, на что у неё хватило сил. Что ж, ладно… Но раз уж бледная старшая сестра всё ещё сторонится разговора, Диана снова развернулась к чёрному лекарю:

– Так сколько вы стоите?

– Много, мадемуазель, – снова улыбнулся Брант, – Очень много, но с вас я денег не возьму.

– Что?! – изумилась Диана, – Как так?.. А что тогда?!

– Это я обсужу уже с вашим отцом, – Брант перестал улыбаться, распрямил спину и придал своему голосу ещё большую значимость, – Прошу вас, передайте ему мою просьбу принять меня, скажем, завтра. Я сам к вам приеду.

– Это бесполезно! – отрезала Диана, она даже не замечала, как сильно нахмурилась, – Папа поклялся, что больше не допустит к себе лекаря.

– А Пьера Бовэ он к себе допускает… – и в голосе Бранта послышались лукавые нотки.

– Откуда вы знаете?! – взвилась Диана и снова сама себе ответила на этот вопрос, а потому и бросила на Жофрея укоризненный взгляд.

Впрочем, седовласого старого лекаря эти её косые взгляды только потешали.

Но тут вдруг в разговор вступила Жанна, голос её зазвучал тускло, слабо, взгляд был обращен куда-то в заоконную даль, но слова её оказались неожиданно конкретные:

– Пьер Бовэ обслуживает наших дворовых и развлекает папу беседами… У папы крепкое здоровье и в услугах Пьера Бовэ как лекаря он в самом деле не нуждается. Но раз уж вы приехали, чтобы попытаться… я уговорю его. Он вас примет.

– Что?! – Диана, искренне решила, что ослышалась, и потому медленно развернулась к сестре, – Примет?! Это же наш отец! Есть ли на свете больший упрямец?!

Что ж, Жанна обратила к сестре по-прежнему смертельно уставший взгляд и честно постаралась взбодриться:

– А мы с тобой его дочери…

– Ну да, ну да… успех гарантирован! Особенно если ты будешь его уговаривать вот таким тоном вот с таким видом… – фыркнула Диана и отвернулась к окну.

Но Жанна тут же примиряюще коснулась руки сестры и так в миг усмирила её раздражение. Диана снова развернулась и выразительно развела руками, мол делай как знаешь. Жанна кивком поблагодарила сестру и обратила взгляд на Бранта, который затаился в ожидании момента, когда же девушки договорятся между собой. Теперь же, встретив взгляд старшей из сестёр, этот загадочный лекарь даже подался ближе. Но Жанна заговорила не сразу, складывалось впечатление, что слова давались ей с трудом, голос её звучал приглушённо, как-то надломлено, а взгляд был очень тяжёл и невыразимо печален:

– Граф де Розаэль примет вас, правда, не знаю когда. Мы сами дадим вам об этом знать, через Жофрея.

С тем Жанна встала и, потупив взгляд, не проронив больше ни слова, стремительно вышла. Казалось, она даже не заметила, что, провожая её, Брант встал. Диана, не ожидавшая такого поворота, замешкалась, растерянно кивнула Жофрею и его странному гостю и побежала догонять сестру.

Дождь к этому времени закончился, так что и правда уже можно было ехать.

Провожать девушек вышел лишь Пират. Жофрей же коснулся плеча стоявшего у окна Бранта и печально вздохнул:

– Если ты надеялся скрыться от неё под маской, то, похоже, тебе это не удалось… Да и зачем? Я знаю, все эти годы она ждала тебя!

Брант поежился, словно ему стало холодно, и… не стал отвечать. А тем временем, девушки легко поднялись в седла и стегнули коней. Жанна понеслась прочь так стремительно, что у Дианы был лишь один миг чтобы оглянуться на дом Жофрея…

– Не удалось?.. – едва слышно произнёс Брант, когда прекрасные гостьи скрылись в лесу, – Мы не виделись почти десять лет! Из старых знакомых меня ещё никто не узнал сразу, хоть я и представлялся им без маски…, и ты говоришь «ждала»?! Жофрей, у меня до сих пор колокольным звоном звучат в ушах её слова: «Ты научил меня презирать и ненавидеть людей! Я знаю, что именно ты сделал ЭТО со мной! И я никогда тебя не прощу!..»

– Так вот что она тебе сказала тогда?! – тут же вскинулся старый лекарь, – Ох дети, дети… Нашёл из чего делать ужасную тайну! Ты что же, и правда, думаешь, что она говорила это искренне?! Хочешь сказать, что уже забыл, через что тогда прошла она?! Нет, ты… Ох, сынок! Это ведь себя она презирала! Себя стыдилась!..

– Ты вообще меня слушаешь, старик?! – Брант всем телом развернулся к Жофрею, – Она обвинила в ЭТОМ МЕНЯ! Понимаешь?!

И таким горестным пламенем загорелись при этом глаза Бранта, что Жофрей осёкся, болезненно сморщился, но он был не из тех, кто способен потерять дар речи:

– Повторю, сынок, ты правда думаешь, что она тогда сказала это искренне?!

– Но…

– Вот то-то и оно! Пойми меня правильно… я ведь эти годы провёл здесь, видел её довольно часто, и, надеюсь, ты не станешь отрицать, что я неплохо разбираюсь в людях…

На этот раз Брант не стал перебивать старого друга, ни словом, ни жестом даже не попытался возразить, и Жофрей принял это как добрый знак:

– У этой девочки чудо какая светлая самоотверженная душа. И ты уж прости, о том, что тогда она сказала, сделала, у меня, старика, своё мнение.

И тут Брант вдруг уступил:

– Что ж, давай, поделись со мной своей мудростью.

При этом в голосе гиганта в маске явно послышалась ирония, но Жофрей и этому был уже рад:

– Я остаюсь при своём. Тогда она гнала тебя прочь, всё ещё любя, думая, что тем спасает тебя, дурака, от унизительного брака!!! Понимаешь?

Но Брант лишь величественно отвернулся к окну, и чёрная маска не позволила старому лекарю распознать настроение гостя. Что ж, пришлось довериться собственному сердцу:

– Она до сих пор любит тебя. И, похоже, это взаимно, верно?!

В ответ молчание, и тут темпераментный Жофрей не выдержал, вспылил-таки:

– Да уж, ты очень хорош в своей слепоте!!! И где, позволь спросить, тебя до сих пор носило? Откуда в тебе столько сил противоречить голосу сердца?!

При таких словах старого лекаря крепко сжатый кулак Бранта, которым он упирался в оконную раму, заметно побледнел от напряжения.

– Противоречить? Жофрей, ты хочешь сказать?..

– Я уже сказал, что хотел, – и старый лекарь от души чертыхнулся, – Дурак ты, братец! Но даже несмотря на это, королева твоего сердца дождалась тебя… Вот только окажешься ли ты достоин её?! Столько лет где-то пропадать!!! Постой! Может быть, я не прав? А ну-ка признавайся, негодник, а ты случайно не успел жениться?

Брант отрицательно повёл головой:

– Да, Жофрей, знаний я набрался, а вот мудрости… Ведь какое-то время я даже думал, что смог освободиться от привязанности к ней. Но теперь ясно как божий день… это невозможно…

И эти слова гиганта в маске заставили Жофрей смягчиться, он даже дружески ударил гостя в плечо:

– А и не надо! Ведь во всем белом свете тебе не найти жены лучше! Снимай маску и падай к ней в ноги, проси прощение!

– Нет… Не сейчас. Её отец… Он не допустит меня к себе в качестве лекаря. А вот у Бранта шанс есть. Сначала сделаю это, а потом… потом будет видно…

– Значит, пока ты намерен быть только… Брантом?..

– Пока да. Пока я буду… всего лишь Брантом, по крайней мере до тех пор, пока граф де Розаэль снова не начнёт ходить… и я не буду готов дать решающий бой Грезьяку.

– Бой?! – от волнения Жофрей даже вцепился в руку ученика, – Получается, ты так и не отказался от мысли о мести?!?

– Речь не о мести, а о возмездии и справедливости, – и Брант гордо распрямил плечи, – Не переживай ты так. Я уже давно не тот пылкий юнец, прозванный ангелом смерти…

– Да уж… ты и правда был пылким, но…

– …но и глупым? – усмехнулся Брант.

– Нет, глупым ты никогда не был, – совершенно серьёзно возразил Жофрей, – Ты обрушивал на своих врагов такую неотвратимую погибель… прости, возмездие, и при этом не оставлял даже тени следов, указывающих на Пейран… но…

– Теперь удар будет более прицельным, и я нанесу его только тогда, когда буду готов. Ты понял меня, старик? Только тогда. А до тех пор я буду только Брантом. И я очень надеюсь, что я успею поставить графа де Розаэль на ноги.