– Для вас?! – юноша и правда не понял.

– Да, вы не умеете делиться болью, но радостью смогли легко. Я тоже испытал прикосновение к источнику жизни…

– Боюсь, я совершенно вас не понимаю! – взмолился Андре, – Я помню облегчение после того, как боль отпустила, стало легко и свободно, опьяняюще свободно! Как первый глоток воздуха после долгой задержки дыхания… А потом этот новый удар боли, сильнее прежнего!

– И последовал он сразу после того, как вы попытались назвать имя матери. Сейчас не пытайтесь! Слышите?!

– Думаете, меня снова… прибьёт? – сощурился Андре.

– Думаю, это возможно.

– А давайте попробуем!

– Если я прав…

– Я справлюсь, – и, не дожидаясь позволения, Андре снова закрыл глаза.

Он постарался вызвать в памяти образ матери. В первый момент подумал, что уже забыл его, и это испугало его. Поймав себя на этом чувстве сильно близком к панике, Андре глубоко вздохнул и решил подойти к делу с другой стороны, вспомнить то чувство, что предшествовало чудному видению. И спустя несколько секунд что-то стало получаться. Но скоро стало ясно, что это всё же не то, лишь слабое отражение. Поняв это, Андре резко открыл глаза:

– Я сам не могу. Давайте попробуем ещё раз вместе!

Сильно заинтригованный Брант сокрушенно повёл головой:

– Хорошо. Попробуем. Но позже. На пока достаточно.

– Но… – Андре был полон решимости найти нужные слова и уговорить Бранта, но тот уже поднялся на ноги.

– И насчёт Дианы, – вдруг произнёс он, – Я не против её визитов сюда. Но обещайте мне, при первой же возможности узнаете у неё, как к этому относится её сестра.

– Её сестра? – не сразу понял просьбу Андре, – Но ведь вы каждый день бываете в замке. Так вы скорее меня узнаете ответ.

Брант отвернулся, но Андре уловил хрипотцу в его голосе, когда он всё-таки решил ответить:

– Я не видел Жанну со дня операции над ногами её отца… – с тем он и ушёл, оставив Андре наедине с новыми впечатлениями и догадками…

Вечером того же дня Брант согласился повторить их такой странный опыт, на этот раз он сосредоточился на руках Андре. А тот, в свою очередь уловив новое в происходящем, поймав эту чудо волну, снова смог войти в, как выразился Брант, «заветную дверь бытия», снова смог какое-то недолгое время побыть там, снова встретился там со своей матерью, но как только он попробовал заговорить с ней, сразу оказался выброшенным прочь мощным болевым ударом в голову.

– Я не понимаю! Почему мне не позволено говорить с ней?! – взмолился Андре сразу, как снова обрёл способность видеть и слышать, – Я ведь только подумал о её имени и… Что происходит?!

– Да, что-то очень странное, – согласился Брант.

Он встал, расправил плечи. Мир стремительно отходил ко сну, небо уже начало робко украшаться звёздным бисером. Лес, утратив краски, затеял мистическую игру теней и миражей, но издаваемые им звуки, порой резкие, порой вязкие, не пугали. Может быть, источником такого спокойствия был Пират, мирно дремавший у порога дома.

– Я надеялся, что Жофрей всё же вернётся сегодня, – обронил Брант, – С детских лет не люблю оставаться здесь без него.

– А доводилось? – тут же ухватился за тему Андре.

– Конечно, доводилось. Это был мой второй дом. Правда, в те времена, мама настаивала на том, чтобы за мной постоянно присматривали два-три следопыта, но нет, это не спасало от странных тревог. Без Жофрея этот дом становится каким-то сиротливым что ли… – Брант вздохнул, опустил штору на окне и присел ко столу, – Ладно, хватить об этом. Я думаю, немного тёплого питья нам с вами сейчас не повредит. Вы согласны?

– Да, это было бы замечательно.

– Пока я готовлю, рассказывайте, как всё-таки вы догадались о том, кто я такой? Люди из той моей жизни меня не узнают. Даже Жофрею потребовалось время. И Сойе попал впросак. Никто из Розаэлей не догадался. Как же эту задачу решили вы?

В ответ Андре неопределённо повёл плечами:

– Может быть, мне помогло то, что я не знал вас прежде? Да если бы и знал… – Андре усмехнулся, – Ведь в моём случае нет речи об узнавании. Я лишь сопоставил несколько фактов, – и Андре поделился построенной им короткой цепочкой рассуждений.

– Да, маскировка у меня слабая… Никудышний из меня получился актёр, – согласился Брант, – Эдак и другие разберутся… Надо срочно что-то менять… А давайте-ка и правда перейдём на «ты»?

– На «ты»? – рассмеялся Андре, – Неужели это что-то заметно изменит?

– Мою спесь поубавит, – тоже рассмеялся Брант, – Может и другие примут это… Так попробуем?

– Ну, не знаю… Я уже привык, – сощурился Андре.

– Твоим привычкам несколько дней отроду, неужели они так уж прочны? – в тон ему отозвался Брант.

– Согласен, – легко согласился юноша и тут же пообещал, – Я постараюсь.

Брант благодарно кивнул и замер, вдруг угодив в очарование пляшущего пламени маленькой горелки. Огонёк играл тихо, беззвучно, и излучал не только свет, но и какую-то магию. Его колдовство было из тех, что разрывает тайны, взламывает крепчайшие душевные замки, требуя для души внимания, понимания и участия.

Андре ещё не успел признаться себе в том, что тоже поддался этому мистическому очарованию, как вдруг увидел, что Брант взялся за маску и медленно снял её. При этом он сидел почти спиной к Андре. Тот ещё не мог видеть освобождённое от маски лицо, но как же хотел! «Развернись же!» – мысленно взмолился Андре. И Брант уступил этому немому зову своего подопечного, развернулся.

От изумления Андре даже рот открыл. Он ожидал увидеть страшное уродство, шрамы от огня или меча, но лицо графа де Пейран было совершенно чисто и очень красиво. Исключительно правильные его черты ничто не искажало.

– Зачем же тогда маска?! – выдохнул изумлённый Андре.

Горько сжатые губы Бранта тронула печальная улыбка:

– Розаэли ни за что на свете не приняли бы помощь от Рауля де Пейран.

– А я могу спросить, почему? – всё-таки решился задать этот вопрос юноша.

– Уже спросил. Но я ещё не готов ответить, – и Рауль снова развернулся к горелке.

Подошло время разливать питье по кружкам.

– Агнес сказала, что отъезд графа де Пейран был связан с сильной болью, и потому об этом не принято здесь говорить, – всё-таки обронил Андре.

Таким уж он был, если что взбредёт в голову, так просто не отпустит.

– Не принято?! – удивился Рауль.

– Да. Агнес сказала, что мне придётся очень постараться, чтобы найти человека, который согласится поведать мне эту историю, – и Андре веско повёл бровью.

Такие слова юноши очень удивили Рауля, и он даже не попытался это скрыть, а Андре воспринял это как приглашение продолжить разговор и потому даже подался ближе:

– Видишь, Пейран чтит своего господина!

– Или стыдится… – невольно нахмурился Рауль.

– Точно нет! – пламенно вскинулся Андре, – Я видел, как к тебе относится Гийом Сойе! Исключительное почтение и забота!

Но Брант не спешил согласиться, пожал плечами скорее раздражённо:

– Сойе особенный… Он в полной мере унаследовал мудрость своего отца. Таких людей мало.

– А где сейчас его отец?

– Он погиб. Уже десять лет назад…

«Десять лет назад?! Это как-то связано в тем злополучным отъездом Рауля? С той болью, о которой здесь не принято говорить? Погиб отец Сойе! Но Сойе точно не винит в случившемся своего господина!» – пронеслось в голове Андре.

А тем временем Рауль взял со стола кружки, одну поставил перед Андре. Их глаза встретились, и Рауль горько усмехнулся:

– Похоже, мне надо быть очень осторожным в твоём присутствии. Ты не пропускаешь ни одного слова…

Андре смущённо улыбнулся:

– Мне ведь пока больше нечем заняться. Воспоминания не даются…

– И ты решил копнуть мои?

– Нет, так нет! – запротестовал было Андре, но тут же осёк сам себя, и в его глазах появился лукавый огонёк, – Вот только… Диана немного рассказывала о своём отце. Это человек с очень крутым нравом… Она даже сказала, что он принял твои услуги только после того, как увидел твоё лицо. Как же это так? Увидел и не узнал? Совсем? Вы были знакомы поверхностно? Вряд ли, иначе они бы не приняли игру под названием «сохраним тайну Пейрана», – рассуждал вслух Андре, – Хотя, погоди… Ты как-то обманул графа, верно? Ведь Розаэли уверены, что лицо Бранта искажено уродством… Как же ты сумел?