– Сначала предаёшь, а потом вот так цепляешься?! Ты уж выбери что-то одно, старик… – ядовито усмехнулся высокий худой паренёк.

Как же этот глубокий голос не сочетается с таким хрупким телом! А ещё и эти костыли, на которые он так тяжело опирается! Юноша раздражённо смахнул со лба прядь чёрных спутанных волос, сердито сверкнул столь же чёрными глазами и снова потянулся к своей дорожной сумке, но не тут-то было…

– Предаю?! Я?! Тебя?! Рауль, сынок! Помилуй! Да разве ж я могу?!! Ведь ты самый дорогой мне человек!!!

– В самом деле?! Тогда зачем ты так со мной поступаешь?! Зачем?!

– Я?!.. Но… Послушай! Ты всё неверно понял!

– Не трогай меня! И слушать тебя я не желаю! Ведь и ты это не делаешь.

– Да ведь я только тобой и дышу! И кто же знает тебя лучше, чем я?!

– О как?! Что ж, верно, ты знаешь… Знаешь, что я поклялся наказать всех виновных! Только при таком условии в Пейране воцарится мир… но ты…

– Сынок, ты же и сам понимаешь, что не прав! Иначе не согласился бы на эти условия маркиза, верно? Он мудрый правитель, всё верно рассудил. И ты… ты очень правильно сделал, что…

– Что?! Что именно я правильно сделал?! Отказаться от мести это правильно?!!

– Да!!! Это…

– Да ты с ума сошёл!!! Простить такое…

– Но никто и не ожидает, что ты простишь! Просто эта твоя месть…

– Старик, я ведь поклялся!!! Ты хоть понимаешь, что это значит?!

– А понимаю, что ты дал обещание с горяча, плохо представляя, в какую петлю суёшь голову.

– Да услышь же меня!!! Я поклялся наказать ВСЕХ! Всех, кто поднял руку на пейранцев, и на… Жанну. Без этого у меня нет права смотреть ей в глаза…

– Сынок!..

– Не сын я тебе! Прекращай так меня звать!

– Хорошо, не буду… Но если уж ты вспомнил Жанну, то вот кому ты сейчас нужен словно воздух… Ради неё…

– Я?!! Да ты бредишь, старик! Она же едва ли не прокляла меня! А ты… вы с маркизом лишили меня последней пусть и призрачной надежды оправдаться перед ней, и…

– Дурак!!! Тебе не надо перед ней оправдываться!!! Когда же ты меня услышишь?! Что же это такое приключилось с твоей душой, что ты так упорно не желаешь понять…

– Я понял главное. Вы оба отреклись от меня. Она поверила тем наветам! Поверила, что я способен сотворить такое…, а ты… ты лишил меня права отмыться от этой грязи… Что ж, ноги моей больше здесь не будет!

Сказал, как отрезал, развернулся и решительно заковылял прочь, в ночь… в глухую беспроглядную ночь…

И как же горько, как больно было видеть его поникшие плечи… эти костыли… Как же сильно захотелось остановить его, обнять… Такой ужас обуял душу старого Жофрея, что он не выдержал, едва ли не закричал, и… проснулся.

Сел на кровати, осмотрелся. Да, это был лишь сон. Точнее ночной кошмар. Один из многих…

Стало быть, всего лишь сон? Нет, не всего лишь. Ведь то были воспоминания! Да, преломлённые чарами сновидения, но в главном достоверные воспоминания о горьких днях уже довольно далёкого прошлого…

«Сынок, Рауль… Похоже я в самом деле боюсь твоего возвращения… Вот ведь старый дурак!» – Жофрей сокрушённо покачал головой и развернулся к распахнутому окну. Прохладный ветерок ласково прикоснулся к его покрытому холодным потом лбу и так заставил содрогнуться.

Ночь. Тёплая летняя ночь, правда небо на востоке уже начало светлеть, но это пока лишь так, едва-едва. Ещё можно было бы спасть да спать, но…

«Кошмары… Четвёртую ночь к ряду… Да-да, это началось сразу, как я получил твоё письмо. Если учесть, что все эти сны про… ты и сам знаешь, о чём они, то получается, в этом и кроется причина. О-хо-хо, сынок… Эдак я могу и не дождаться тебя. Ещё одна вот такая ночка, и точно схлопочу удар. Чёрт знает что! Что это вообще за бред такой?!» – Жофрей, и правда, страшно рассердился.

Нет, эта проклятая кровать больше не заслуживает его внимания. А тут ещё и Пират, большой сторожевой пёс, появился в проёме дверей и завилял хвостом.

– И не говори, дружок, – поприветствовал его хозяин, – Я и сам себе удивляюсь… Ладно, пойдём, посидим рядышком, вместе повоем на луну…

Так они и расположились на крыльце этой лесной избушки – старый совершенно седой хозяин и его верный пёс, тоже очень старый. Сели, едва ли не обнявшись, и подняли глаза к чёрному небу…

Жофрей Барро был лучшим лекарем юга Фрагии, а, может быть, и всей страны. За свою долгую многотрудную жизнь он многое повидал, число спасённых им жизней уже давно исчисляется сотнями, и прозвище «Маг Пейрана» крепко-накрепко срослось с его именем, заменило собой фамилию. Добродушный балагур, бесстрашный смутьян, мудрейший из самых мудрых целителей – этот человек был известен, как добрый волшебник, который любую беду «разведёт руками». Но тут уж, как говорится, «сапожник без сапог». В последние несколько ночей он вдруг совсем утратил душевный покой.

Со дня на день приедет его любимый ученик. Будучи бездетным, Жофрей чтил сыном именно его, Рауля и, конечно же, истосковался по нему так, что никакими словами не описать. Десять лет разлуки! Редкие письма словно искры в ночи… А первое из них, помнится, стало прямо-таки вселенским праздником!!! Оно и не мудрено, после такого-то расставания… И вот, очень скоро, они снова увидятся! Радоваться бы надо, а тут такое… Кошмары! Каждую ночь! Это удивляло и даже вдруг испугало старика.

Он и не подозревал, что ужас пережитого тогда, десять лет назад, имеет над ним такую большую власть. Сейчас, всматриваясь в печальный лунный лик, и гладя верного пса, Жофрей честно постарался найти управу на эти свои страхи. Ведь он всегда находил способ помочь страждущим, ну, или почти всегда… Как-то умудрялся помогать и себе, потому и сохранил к своим без малого семидесяти годам и такой ясный ум, и такое крепкое тело. Стало быть, справится и в этот раз.

Вот только с чем справляться-то? Что именно так сильно пугало его в этих кошмарах, заставляло просыпаться с такой болью в сердце? Горечь досады на себя, что тогда не нашёл верных слов… не сумел залечить душевные раны своего… да, всё-таки Рауль всегда был для него любимым сыном. Или, если учесть разницу в возрасте, вернее было бы сказать, внуком?

– Каким же он стал теперь, спустя десять лет? Писал, что полностью поправился… Но ведь это он мог сказать так, просто чтобы утешить меня… О-хо-хо… Пират, а ты-то как? Сможешь его узнать?

Распознав своё имя, умный пёс тут же встрепенулся и даже утвердительно мотнул мордой.

– Вот и умница, дружище! На тебя вся моя надежда! – рассмеялся Жофрей…

* * *

Жара последних дней заставила людей молить Всевышнего о дожде, и тот, наконец-то, откликнулся на эту молитву, да только ответ его оказался таким что… Вот уж, и правда, начнёшь верить тем, кто утверждает, что самое страшное наказание, это исполнение наших желаний.

Грозовые тучи налетели так стремительно и обрушили на изнывающую от жажды землю такой шквал воды, что очень многим тут же припомнилось сказание о Всемирном потопе. Ужасающие раскаты грома оглушали, грозили расколоть землю. Всполохи молний ослепляли, даже несмотря на плотную стену дождя. И хоть этот беспредел стихий воды и небесного пламени длился всего несколько минут, почти все жители Пейрана уже начали усердно каяться в своих грехах и молить Господа о пощаде.

Но старый Жофрей был не из их числа. Он, наоборот, радостно рассмеялся и широко распахнул руки, давая волю охватившему его душу восторгу:

– Красота-то какая!!! Благодать!!! Признаться, я и не припомню, когда бы в этих краях случался такой знатный ливень! Видать в добрый час вы, доченьки, вспомнили обо мне. Вот вам и кров, и зрелище!

И старик снова от души рассмеялся, а вот две его гостьи смеяться так же свободно всё-таки не могли, им мешал страх. Всё, на что у них хватило сил, это благодарно улыбнуться.

Этими гостьями оказались дочери графа де Розаэль. Теперь, когда младшей, Диане, уже довольно скоро исполнится восемнадцать лет, разницу их возрастов (а это было ни много, ни мало, а десять лет), можно было заметить, пожалуй, только по их лицам. Глаза Жанны, старшей из них, излучали тихое смирение, тёплую доброту и затаённую очень глубокую печаль, в то время как в глазах Дианы пылали и вера в сказочное будущее, и строптивое любопытство. Обе молодые графини были удивительно красивы – грациозные черноокие брюнетки (может быть, волосы Жанны были чуть светлее). Девушки совершали верховую прогулку, когда над их головами стали сгущаться тучи. Ближайшим надёжным укрытием оказался дом Жофрея, и они переступили его порог лишь за пару секунд до начала бури.