Я перевела затуманенный взгляд на Николаса.

Видимо, он что-то увидел в моих глазах, потому что по его лицу вдруг промелькнула тень. Но мужчина тут же напустил на себя безучастный вид.

– Хорошо.

Николас подошел ко мне, мельком глянув на веревку на моих запястьях, но в руки ее брать не стал. Лишь отвернулся и направился к поджидавшей нас группе мужчин с оседланными лошадьми.

– Идем.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

«Рабыня».

Я то и дело спотыкалась, но больше сбежать не пыталась – недавний выброс сил выжал меня до предела. Николас за всю дорогу ни разу не обернулся, будто демонстрировал свою уверенность в том, что я подчинюсь, показывал свою власть надо мной.

Я понятия не имела, что и думать об этом мужчине. Мне хотелось верить, что, в отличие от других рабынь, попала не в самые плохие руки. Вот только клан Николаса был как-то связан с Кезро, не знавшими милосердия, а значит, они ничем не отличались от этих дикарей. Даже несмотря на то, что он помог мне ранее.

Но с какой целью? Осматривал товар? Оценивал ущерб и пытался оправдать ушедшие на меня траты? Почему обратил внимание именно на меня, когда в этом месте наверняка нашлась бы более смиренная, менее травмированная девушка, которой помощь нужна не меньше, с которой у него не было бы столько проблем? Или ему нравилось покорять? Хотел понаблюдать, как я рвусь на свободу, и медленно ломать меня на кусочки, пока я не сдамся?

Я тряхнула головой, отбрасывая мрачные мысли, и уставилась вперед.

У едва различимой тропы, уходящей в глубину редкого леса, сгрудилось около десяти нагруженных мешками лошадей со всадниками. Отряд возглавлял отец Николаса. Он восседал на сером коне и с явным неодобрением смотрел на сына. Рядом с вождем на крупной рыжей кобыле сидел длинноволосый воин с бритыми висками, а по другую сторону застыл высокий бородатый мужчина, которого я мельком видела в шатре. Близнецы смотрели на меня обиженно, а тот, которого я укусила, все еще потирал прокушенное плечо, недоуменно рассматривая мой рот.

При виде Николаса огромный темно-гнедой конь с короткой черной гривой, которого удерживал один из мужчин, начал в нетерпении перебирать ногами и тянуть повод. Ник подошел к нему и, успокаивающе похлопав по его мощной шее, жестом подозвал меня.

Проигнорировав недружелюбный взгляд отца, он сделал шаг ко мне, с неожиданной осторожностью обхватил за талию и усадил на спину жеребца. Сам разместился позади и взял в руки поводья. Мои мышцы напряглись до предела, когда я вспомнила, что совсем недавно ехала в том же положении с демоном. Но ощущения были несравнимы. Горячее твердое тело Николаса едва касалось моей спины. Руки были протянуты вдоль моих, а пальцы привычно сжимали повод. Легкое дыхание всколыхнуло мои кудри, и я застыла, привыкая к близости.

Что-то вдруг заставило меня повернуться, и я встретилась с горящими глазами Истэка. Я упрямо вздернула подбородок и с ненавистью уставилась на него в ответ, мысленно обещая демону скорую расправу. Он лишь кровожадно ухмыльнулся, будто принял вызов.

– Благодарим вас за гостеприимство. Надеюсь, наш договор будет оставаться в силе еще долго, – сказал отец Николаса, склонив голову.

– Можете в этом не сомневаться. – Вождь Кезро повторил жест почтения, но Истэк с Николасом, как я заметила, проигнорировали правило, прожигая друг друга тяжелыми взглядами.

Нетерпение Николаса выдавали едва заметно сжимавшие и разжимавшие повод кулаки. В попытке концентрироваться на чем угодно, лишь бы отвлечься от боли, я наблюдала за тем, как выступали при этих движениях вены и перекатывались мышцы на его руках. Очевидно, ему не нравилось это место и Кезро, и я искренне недоумевала, что заставило его клан иметь дело с этими чудовищами. Заключать с ними мир и верить в его соблюдение стали бы только глупцы. Эти демоны не умели держать слово. И Ник, судя по всему, придерживался того же мнения.

Наконец, отец Николаса послал лошадь вперед, и всадники заняли свои позиции, настраиваясь на долгую дорогу.

Снова оказаться верхом на лошади было потрясающе, хотя наслаждаться этим в полной мере мне не удавалось. Я вся была напряжена и с нарастающим беспокойством гадала о том, куда меня везут и что собираются заставить делать. О побеге я старалась не думать. Если Николас не врал, жизни волков зависели от каждого моего шага. И у меня больше не было права на ошибку.

На лес стремительно опускалась ночь. Яркая круглая луна серебрила кроны деревьев. Лес полнился голосами перекликающихся ночных птиц и сверчков, которые смешивались с размеренным поскрипыванием седел. Трава с приятным треском сминалась под тяжелыми копытами нагруженных мешками лошадей.

Шагавшие позади нас воины тихо переговаривались и изредка разражались хохотом. Я же продолжала сосредоточенно смотреть вперед. Спина давно затекла, и удерживать ее прямо стоило огромных трудов и терпения. Но до тех пор, пока лихорадка полностью не завладеет телом, я собиралась демонстрировать всю свою настойчивость и упрямство.

К моему облегчению, никто не пытался завести со мной разговор – видимо, считали ниже своего достоинства общаться с рабыней. Николас тоже всю дорогу хранил молчание и лишь изредка перебрасывался скупыми фразами с близнецами, которые говорили со всеми подряд без перерыва.

Я узнала, что одного из братьев звали Дритан, а другого, на чьем плече неизменно покачивался сокол, – Дамен. Время от времени птица бесшумно упархивала в небо, скрываясь в чаще, но всегда возвращалась к хозяину. Иногда с испачканным кровью клювом, так что не оставалось никаких сомнений в том, чем она занималась в своих отлучках.

Николас по-прежнему пытался сохранять некоторое расстояние между нами, но это не помешало мне почувствовать, что он немного расслабился, стоило нам отъехать от лагеря Кезро. Тишину нарушало лишь беспрерывное бормотание моего желудка. Однако Николас, верный своему слову, не предлагал мне ничего из еды.

Когда живот особенно громко заурчал, Николас не выдержал. Он тяжело выдохнул, обдав мою шею горячим дыханием, заставив кожу мигом покрыться мурашками, и проворчал что-то неразборчивое. Достал из седельной сумки большое зеленое яблоко и грубовато впихнул его между моими связанными ладонями.

– Никаких отказов, – рыкнул он.

Я неопределенно повела здоровым плечом и откусила огромный кусок. Кисловатый сок растекся по рту, отчего раны на губах неприятно защипали, но я едва ли обратила на это внимание, полностью сосредоточившись на долгожданной пище. Впрочем, это не помешало мне намеренно начать громко чавкать. Я не знала, зачем пытаюсь разозлить сидевшего за мной мужчину, но, к его чести, он спокойно вытерпел мою выходку. Зато остальные одновременно обернулись и прожгли меня раздраженными взглядами, но я притворилась, что не заметила этого. Выбросив огрызок в кусты, я расслышала облегченный вздох Ника и не смогла сдержать злорадной ухмылки.

Мы шли уже довольно долго. Все были уставшими и голодными, но по обрывкам разговоров я поняла, что мы приближались к привалу, где воины собирались провести ночь.

– Зря мы подписались на это, – сказал друг Николаса, неожиданно возникший рядом. – Не доверяю я этим дикарям.

Сражаясь с головокружением и ознобом, постепенно охватывающим тело, я попыталась сосредоточиться на диалоге.

– Я тоже не в восторге, – нехотя сказал Ник. – Нам и не нужно доверять им. Они в любом случае нападут, это лишь вопрос времени. Но так мы хотя бы сможем контролировать их, особенно понаблюдав за жизнью в деревне. – Неприкрытое отвращение проникло в его голос.