Позади него стояло огромное существо. В руке оно держало… сердце.
Коренастая, будто бы вылепленная из глины фигура, одетая в грубое подобие платья. В голове возникла мысль – тролль.
Тролль сжал в руке сердце. Серебряная кровь полилась между пальцами.
Аннабель замутило. Воздуха не хватало.
Это невозможно. Невозможно. Невозможно.
Она видела, как Айвин падает в траву. Медленно. Медленно.
Существо стояло не двигаясь. Как изваяние.
– Кто ты? – прохрипела Аннабель. – Что тебе нужно?
– Отомстить, – произнесло оно глубоким низким голосом. – Она подменила моих детей, а я, – существо плюнуло в сторону Айвина, – отняла ее дитя. Это справедливо. Ведьма обещала, что моя месть состоится, когда мир будет рушиться. Я знаю, что она захочет отомстить. Я позволю ей.
Существо опустило руки, одна из которых была покрыта серебром. Закрыло глаза.
Дэй появилась из ниоткуда. Схватила тролля за голову и одним движением свернула ему шею.
Грузное тело рухнуло на землю.
– Это называется культурный обмен. Сука. – Дэй пнула безжизненное тело.
Аннабель упала в траву и расплакалась. Она плакала, и плакала, и плакала. Потом ее стошнило. Один раз. Второй. Третий.
Невозможно. Невозможно. Невозможно!
Ей не хватало воздуха.
Аннабель судорожно вздохнула и… провалилась в следующий мир. Здесь рос стеклянный лес и сияли четыре красных солнца. Присмотревшись, Аннабель поняла, что от каждого из солнц тянется нить. Будто бы что-то их ест.
Так и есть. Она уже близко к Аттрактору.
Какое-то время она просто лежала ничком на холодной красной земле, а потом появилась Дэй. Села рядом.
Слез не осталось, но Аннабель все еще судорожно всхлипывала. Они долго молчали, а спустя какое-то время – невозможно сказать, через сколько – Дэй спросила:
– Как ты?
– Значит, ты его мать?
– Значит, да, – безучастно сказала Дэй, глядя на одно из красных солнц.
– Почему ты ему не сказала?
– Потому что не хотела быть матерью. Разве не логично?
Так логично, что хоть в петлю.
– Как ты могла позволить… – Аннабель всхлипнула. – Как ты… этому случиться? Если ты появилась так сразу, значит, ты… все видела?
Дэй издала неопределенный звук.
– Обычно я запутывала следы, чтобы Зела не могла найти его. Но симметрия сместилась – в этот раз я не успела.
– Она сказала, это… – снова полувздох-полувсхлип. – Ведьма пообещала ей, что она сможет отомстить, когда мир будет рушиться.
– Значит, все-таки он рушится. Ну, надо же, – она хохотнула.
Аннабель села – голова закружилась. Ее дергало между апатией и злостью. Апатия, кажется, побеждала. Как Дэй могла быть такой равнодушной, когда ее сын…
Глаза снова затуманились от слез, хотя она думала, что выплакала их все.
– Тебе все равно? – спросила она.
Дэй посмотрела на нее. Рассмеялась. Это не был радостный смех. Наверное, она просто разучилась плакать. Разучилась грустить.
– Он родится в следующий раз. Он уже родился. Я теряла его десять тысяч раз. Или больше, – Дэй пожала плечами. – Не все ли равно?
Если бы все было так просто.
– Но я слышала, для Перевременья нужны четверо. Иначе…
– Айвин свою роль уже выполнил. Как и все вы. Так что в любой момент эта Вселенная может свернуться и создать новую.
– Так почему же она этого не делает?
Дэйрдре мягко улыбнулась. Так обычно улыбаются неразумным малым детям, когда те говорят что-то смешное.
– Она делает. Для бабочки-однодневки ты слишком уж нетерпелива.
Аннабель замерла. Так вот кто она. Бабочка-однодневка. Чуть посложнее, но, видимо, Дэй и ей подобные видят людей именно так.
– Я возвращаюсь домой, – мрачно проговорила она. – Если Эйрик когда-нибудь решит вернуться – устрою ему вечеринку.
– Конечно. Все мы вернемся туда, откуда начали.
Хотелось встряхнуть ее, дать пощечину, привести в чувство. Как она могла оставаться такой спокойной? Такой холодной. Равнодушной. Неужели ей действительно было все равно?
Дэй улыбнулась еще шире. Стали видны ее белоснежные острые зубы.
Интересно, зачем нужны острые зубы? Вряд ли ее народ был хищниками. Или был?
– Зубы, да? – она прищурилась. – О, всем так интересно, что это и зачем. На самом деле все просто. Это вырождение.
Вырождение?
– Слишком долгая жизнь рядом с Аттрактором, – пояснила Дэй. – Когда мы начали строить стену, мы были другими. В нас было так много света. А теперь в нас больше пустот. Поэтому я не могу добраться до мира моего… бывшего. Пустоты поглотят меня.
Аннабель не хотела об этом думать. Поэтому спросила:
– Как я могу вернуться в свой мир?
– Как и все. Ножками через порог.
– Но я не… – она попыталась вспомнить.
Саншель держала ее за руку. А потом и Айвин. Но как она оказалась здесь?
Аннабель взглянула на свои ладони. Она больше не держалась ни за чью руку.
На горизонте появилось пятое солнце – белое, совсем молодое. Вокруг Дэй расцветали синие цветы.
Через некоторое время они уже сидели посреди поля, покрытого синими цветами, бесконечного, бесконечного. Солнца двигались по небу в каком-то невероятном танце. Аннабель попыталась прикинуть их траектории – не вышло.
Планета просто не могла существовать в системе из пяти солнц.
Дэй поднялась на ноги, сделала несколько шагов. Цветы не зашуршали под ее ногами – она шла совершенно беззвучно.
– Слушай, – прошептала она, и голос ее подхватил шелест цветов на ветру.
А потом они запели. Постепенно, один за одним, когда на них падал свет очередного солнца.
Синие цветы пели для нее. Это была песня скорби. Пускай Дэй и не могла выразить свои чувства словами, она могла вырастить целую планету цветов, чтобы они сказали все за нее.
И Аннабель поняла, что уже видела это много жизней назад.
Поющие на солнце цветы, невозможные потери, будущее, которое казалось пустым.
Она смотрела, как садится бледное солнце, как поют цветы, как повторяется вечный круг здешних дней. Почти Перевременье.
Руки ее дрожали, она не представляла, что делать дальше.
Все мы вернемся туда, откуда начали.
Только это неправда.
Аннабель закрыла глаза и увидела Вселенную. Наслаивающиеся друг на друга миры искривляли геометрию реальности, но это ей больше не мешало. Планеты, звезды, пороги, герметичные миры, миры с пятью, шестью, десятью солнцами, звездные паруса, мертвые солнца, галактики, завивающиеся в вечные спирали.
Теперь она видела все.
Оказалось, Вселенная не такая уж большая и совсем не такая, какой ее представляли астрономы. Нет, если посмотреть на нее в самый большой телескоп, то можно увидеть собственную планету, какой она когда-то была.
Она видела аномалии, черные дыры, она облекала их в уравнения и формулы.
Как в детстве. Как в прошлой жизни, когда у нее был дар.
Аннабель все вспомнила.
Для этого всего лишь потребовалось все потерять.
– Так куда ты пойдешь? – Дэй прищурилась.
– Не знаю. Взгляну на вашу местную достопримечательность.
– Звездную колыбель?
– Аттрактор. Надо же понять, из-за чего все это творится.
– Это невозможно.
– Почему же? Я была довольно близко. Смогу подойти еще ближе.
– Глупые дети, все вы. Так хотите почувствовать свою значимость. Возможно, так и нужно. Наверное, это даже правильно. Если ты не сможешь дойти или захочешь поговорить, то позови. Я приду.
Аннабель усмехнулась.
– Вы тоже были глупыми детьми. А стали выродившимися безумцами, – с этими словами она шагнула в другой мир, где росла красная трава, а небо было зеленым.
В вышине летали, раздувая свои полупрозрачные крылья, голубые киты. Наверное, их тоже когда-то выдумал Айвин.
ПРОБУЖДЕНИЕ
Он не знал, сколько времени заняло восхождение, но сейчас это было неважно. Ступени привели его на небольшую площадку. Будто кто-то срезал острую вершину ножом, оставив плоскую поверхность. Посреди площадки стояла преподавательская кафедра, но не привычная деревянная, а каменная. И на ней лежала рукопись, перевязанная грубой бечевкой.
