– Я просто пытаюсь понять, что это за мир. Я уже понял, что он очень далеко и выбраться отсюда невозможно. По крайней мере, моему народу.
– Твой народ – это мы.
Улыбнувшись, Айвин покачал головой.
– Если бы это было так, я нашел бы выход отсюда.
– Если бы ты был частью народа холмов, ты бы даже здесь не выжил. А сейчас ты становишься просто… человеком. Здорово, правда?
Внутри у Айвина все похолодело. Что она имела в виду? В этом мире магия не работала, но значило ли это, что ее не будет больше никогда?
– Если ты логически подойдешь к ситуации, ты поймешь, что тебе лучше быть человеком.
– Неужели?
Рия положила руку на его ладонь. Чуть сжала пальцы.
– Тебе больше не нужно убегать. Тебя не будут бояться, потому что ты перестанешь быть полукровкой. Твой дар больше никому не причинит вреда.
Айвин отвел глаза. В ее словах был резон.
Рия кивнула на стол и книги.
– И все-таки, если поймешь физику этого мира, то сможешь понять, что им управляет. А значит, у тебя появится возможность бегства. Этого не случится. В библиотеке нет упоминаний об этом месте.
– Они все похожи. Либо какой-нибудь источник вечного сна, либо надо убить патриарха, и тогда чары спадут.
Рия рассмеялась.
– Попробуй, если так хочется.
– Ты ведь хотела все изменить. Тогда, ты плакала и говорила, что хочешь все изменить, а теперь ты не позволяешь мне понять этот мир.
– Это была секундная слабость. Я просто устала за тобой следить.
Айвин ничего не ответил.
ПАРАДОКС
Они сидели в траве на холме и любовались огнями ночного города в долине. Вернее, любовалась Аннабель, а Дэй делала вид, что город ей совсем не интересен. Она смотрела на небо.
– Дэй? – позвала Аннабель. – А где ваша мать?
– Моя мать танцует в лунном свете, пьет амброзию и ворует у людей молоко. А твоя?
– Умерла. Меня воспитывал отец.
– Как в сказке, да? Мягкотелый отец женился на властной жестокой женщине, которая тебя гнобила, верно?
– Нет, я не повторила судьбу Золушки. Я зову свою мачеху мамой, а она звонит мне раз в месяц, чтобы спросить, нашла ли я того самого мужчину. Но она никогда в жизни ничего не говорила про первый брак отца и мою внешность.
– А что она должна была сказать про твою внешность? – удивилась Дэй.
– Ну, мои глаза…
Та резко схватила Аннабель за подбородок, вглядываясь в ее лицо.
– Эй! Ты чего? – опешила она.
Дэй держала крепко – не вырвешься. Затем так же внезапно отпустила ее и снова легла на спину.
– И что не так с твоими глазами?
– Не та форма. Это не так важно.
– Да уж, это точно.
Подбородок все еще немного болел.
– А твоя мачеха завидует. Я вижу это даже отсюда, когда она так далеко. Она завидует твоей молодости, твоим темным волосам и светлым глазам. Твоей бледной коже. А еще, конечно, твоему дару.
– Она не завидует. Она…
– Поверь мне, я вижу это так же ясно, как и звезды на небе этого мира, – перебила Дэй. – Но ты права. Твоя мачеха никогда не причинила бы тебе вред. В ее понимании, конечно.
Аннабель не понимала, как она это делает.
Логика? Магия? Гипноз?
– У меня есть один вопрос. Почему ты отказалась от помощи ведьмы? Ведь она могла тебе помочь, – сказала Дэй.
Аннабель усмехнулась.
– Если ты все знаешь, то зачем спрашивать?
– Я знаю далеко не все. Только в общих чертах. Айвин больше фокусируется на действиях, а не на мотивах.
– Ну, что ж. Две причины. Первая – если ведьма и есть Саншель, то это было бы очень странно. Вторая – я и сама могу найти Айвина. И спасти Саншель тоже могу. Я не могу выбирать между ними.
Дэй вдруг улыбнулась. Не оскалилась, а именно улыбнулась.
– Конечно, можешь. Один за другую. Или одна за другого.
– Нет. Не могу.
– Конечно. – Дэй подняла руку и коснулась холодными пальцами щеки Аннабель. По пальцам текло волшебство. Почти как слабые электрические разряды. Именно это она ощущала рядом с Айвином.
Звезды стремились к центру Вселенной, к Великому аттрактору. И казалось, они движутся все быстрее с каждой секундой.
– А ты из тех древних, да? Из тех, что открыли Аттрактор и захотели защитить нас? – задала Аннабель вопрос, который беспокоил ее давным-давно.
Дэй долго молчала, прежде чем ответить.
– Во мне есть остаток того изначального света и даже немного памяти об этом, но в целом я лишь кривое отражение тех, кто жил когда-то. Память давно подводит меня. Но да, моя мать строила эту стену.
– А где они все сейчас?
Дэй протянула руку в небо.
– Кто-то, как и я. А кто-то где-то там. Во Вселенной. Везде.
Видимо, так она хотела сказать, что они умерли. Так странно. Люди обычно говорили наоборот – не везде, а нигде. Если кто-то умер, то это навсегда. Но Дэй права. Если они умерли, то атомы, которые когда-то были его частью, стали частью этой Вселенной, рассеялись по разным мирам и теперь принадлежат совсем другим существам. Возможно, даже самой Аннабель.
– А почему ведьма всегда женщина? В смысле, разве мужчина не может стать ведьмой?
Дэй повернулась на бок, подперев щеку рукой, захихикав. Это изрядно смутило.
– Ты все еще мыслишь, как человек. Мужчина, женщина – ты видела только одну ведьму. Ты говорила на своем языке. А ведь есть и гендерно-нейтральные языки, где нет слов «ведьма» и «колдун». Их обитатели не видят ведьму женщиной. Или мужчиной. Или бывшим человеком.
– А ты? Как ты ее видишь?
– Я вижу ее такой, какой она была. Полукровка Саншель Дорн.
– А себя?
– Сейчас я вижу себя твоими глазами. Говорю на твоем языке. Я ведь тоже для всех выгляжу по-разному. Но речь не обо мне. Не забывай об этом.
Аннабель не сдержала вздоха.
– Я так хочу ее спасти.
– От чего? Она получила силы и бессмертие. Можно ли мечтать о большем?
Аннабель не знала, что на это ответить. Хотелось расплакаться, как в детстве, когда еще казалось, что это может помочь.
Она смотрела на небо, вспоминая звездную колыбель, которую увидела в своем самом первом мире. Трава совсем не кололась, и Аннабель чувствовала, как ей тепло и уютно. Она уснула, и ей снилась Река-между-мирами.
ПРОБУЖДЕНИЕ
В пещере было бы совсем темно, но на стенах что-то скудно мерцало. Эйрик пригляделся – светлячки. Они сидели на стенах, практически везде, изредка помахивая крыльями.
– Где мы? – спросил Эйрик, но чудовище не ответило.
Он огляделся и никого не увидел. А потом и почувствовал – чудовище исчезло.
Тогда он пошел дальше. И дальше, и дальше. Ноги сами вели его. Куда? Он не знал, но чувство восторженного ожидания захлестывало его, и Эйрик еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться или не бежать вприпрыжку. Давно он не испытывал такого подъема. Он попытался вспомнить, когда такое случалось последний раз. И, кажется, это была его первая влюбленность. Влюбленность, которая оставалась с ним до сих пор, пускай эти ощущения и перестали быть такими яркими.
И вот сейчас оно вернулось!
Что-то подсказывало, что он идет в правильном направлении. Вскоре Эйрик вышел в гигантскую залу, заполненную водой. Ряды колонн уходили вверх, потолок терялся в вышине. В воде периодически что-то мерцало. Планктон? Нет, вряд ли, откуда (и зачем?) в подземном водохранилище планктон?
– Кто-нибудь здесь есть? – спросил Эйрик, чуть повысив голос.
Никто не отозвался.
Тогда он пошел вправо и вскоре увидел поворот налево. Тусклый свет не позволял далеко видеть. И все же он подозревал, что пространство здесь ограниченно. Это выглядело, как подземное водохранилище. Но кто его создал? И зачем?
Эйрик двинулся дальше, считая шаги, и снова наткнулся на поворот налево.
Так он прошелся по квадрату и вернулся туда, откуда пришел. По крайней мере, так ему казалось. Но та пещера, из которой он вышел сюда, исчезла. А может, и не было ее.
– Эйрик Кенельм? – услышал он сзади смутно знакомый мужской голос.
