Собрался и потопал вдоль по улице, прошел недалеко и уперся в тот самый овражек. Со всех сторон росли какие-то деревья и кустарники.

— Надо же, еще ничего не ободрали, — удивился Влад.

От оврага несло смрадом, по всей видимости, местные жители туда сливали нечистоты и выбрасывали мусор.

— По фиг, — решил он, — Главное набрать немного веток для печки.

Пошел вдоль овражка, подбирая разные ветки и сучки. Увидал поваленное дерево и ломанулся к нему. Вытащил из рюкзака нож, принадлежавший когда-то разбойникам, и принялся обрубать ветки.

— Надо было сюда с топориком приходить, — подумал Влад, — Но кто же знал, что тут такие залежи бывают.

Влад так увлекся, что не заметил, как к нему кто-то подкрался. Некто дернул со всей силы его за рюкзак, еле устояла Владка, чуть равновесие не потеряла. Извернулась и оказалась лицом к лицу с нападающим. Перед ней стояла страшная старуха, грязная, вонючая, вся в каких-то язвах и струпьях.

— Ты чего сюда приперлась? — зашамкала старуха беззубым ртом, — Это мой овраг и мой лес, я тут живу и я тут хозяйничаю.

— Ну, сорри, чё, — пожал плечами Влад, — Мне для печки нужен хворост и дровишки, а тут все валяется бесхозное и никто не трогает. Вон дерево уже гнить начало. Трухой скоро станет.

Старуха потрясла грязными патлами, принялась что-то верещать на непонятном языке и стучать палкой в землю. Она кружилась и скакала вокруг Владки, махала руками и притоптывала ногами.

— Бесноватая, что ли, — удивленно посмотрел на нее Влад, — Слышь, бабка, я сейчас возьму хворосту, сколько мне надо и уйду. Не серчай на меня шибко, ну не знал я, что это твои владения.

— Аааа, — орала старая и билась в каком-то припадке, а потом стукнула его клюкой по плечу.

— Да, что за времена здесь, все меня ударить так и норовят, — не выдержала Владка и приложила кулак к переносице придурошной старухе.

Та не ожидала такого расклада и шлепнулась на зад рядом с овражком.

— Посиди, отдохни, — велел Влад, — А я пока деревце от веток очищу.

Бабка охнула и приложила руки к носу.

— Я местная ведьма и все меня боятся, — сердито ответила она.

— Какая же ты ведьма, если вся в болячках ходишь? Сама себя вылечить не можешь.

— Ну и что, зато меня все боятся. И вообще я тебя уже несколько раз из этого оврага вытаскивала, а ты дрянь неблагодарная, — зло сказала старуха.

— Ну, прости, нечего меня было бить своей палкой по плечу, и так все болит, — развел руками Влад и принялся дальше ловко орудовать ножом, — Может тебе тоже ветки настругать? Ты чем топишься, чем питаешься?

Старуха поднялась с земли и устроилась рядом на пеньке и стала разглядывать Владку.

— Я ведь вчера тебя не стала из оврага вытаскивать. Послушала, а ты не дышишь, думаю чего из-за мертвой себе спину надрывать. А ты оказывается, не окочурилась, вон какая живенькая.

Влад продолжил срезать ветки.

— Да окочурилась я, нет больше той Владки, — со смехом ответил он, — Я в ее тело вселился.

— Ты только об этом никому не рассказывай, — старая убрала руку от носа и облизала ладонь, слизав кровь.

— Вот только тебе и рассказал. Ты же все равно ни с кем не общаешься. Ты чего тут ешь? Я так понимаю, не работаешь, мужика у тебя нет. Чем кормишься?

— Тем, что в овраг кидают, да если падаль какую найду. Если мясо не зачервивело, то его срежу, в разных травках корешках обваляю и отварю. первое время травилась, а потом привык организм к падали, даже вкусно стало.

Влад стащил с себя рюкзак, порылся и нашел мешок с сухарями от пекарши. Вытащил пару сухарей и протянул Бабе Яге, как окрестил он старуху.

— На, пожуй.

Она жадно схватила их руками, стала макать их в лужу и совать в беззубый рот.

— Жесткие, — сказала она, — А так помягче станут. Давно я сухарей не ела. Только хлеб в плесени выбрасывают и то редко. Народ же тут нищий, мало у кого продукты пропадают.

— Вот жизнь то, — покачал головой Влад.

У него набралась уже приличная вязанка. Он стал строгать вторую горку веток.

— Жаль, топорика нет, — вздохнул он.

— У меня есть, — старуха покопалась в своих тряпках и вынула небольшой топорик и протянула Владу.

У него на шее сразу пот проступил, хорошо, что старая не решилась применить орудие против него. Молча взял топор и приступил к рубке крупных веток.

— Долго вожусь, обчистят дом, как пить дать, — проворчал он.

— Ты пить хочешь? — удивленно спросила старая.

— Нет, я про воровство, что обворуют меня.

— Не боись, не обворуют. Уже вся улица прознала, что Владка сбрендила. Все же утром видели, как ты мужа лупила и ботинки у него отобрала. А к сумасшедшим в дом не лезут, боятся, — помотала она грязной башкой.

— Заразиться боятся? — спросил он.

— Типа того, необразованные, дремучие люди, — хмыкнула старуха.

— А ты прямо образованная, — усмехнулся Влад.

— Ты же не знаешь, кем я раньше была, — она продолжила обсасывать сухарь.

— И кем же?

— Благородной барышней, а потом маменька с тятенькой угорели в карете, а меня отдали к дядьке. Он на мне жениться решил, потому что я наследница великого рода. Я не захотела за него замуж и меня отвезли в психушку. Там я окончательно потеряла рассудок и сбежала. Теперь живу здесь и пугаю местных жителей. Вон моя избушка, — она махнула рукой в сторону какой-то лачужки.

— На курьих ножках, — добавил с улыбкой Влад.

— Ты и раньше, Владка, была дурочкой блаженной, а теперь вообще рехнулась. Смотри, чтобы вечером твой муженек не привел санитаров. В этом мире бабы на самом последнем месте, даже хуже шелудивой собаки.

Старуха спрятала второй сухарь в свои лохмотья, откуда-то достала бечевку и обвязала один пучок хвороста. Затем связала второй.

— Один я заберу, плата за подбитый нос, а второй тебе. Топорик можешь себе оставить, я еще потом добуду. Напужаю какого-нибудь гарного хлопца, он не только топор потеряет, но и портки с перепугу забудет, — рассмеялась старая жутким смехом, — Хорошо, когда тебя все боятся.

Она подмигнула Владке, закинула на спину хворост и пошлепала к себе в хижину. Влад таким же образом закрепил свою кучу хвороста на спине, заткнул за пояс топорик, наложил в руки дров из толстых веток, и отправился домой.

Никто не позарился на его дом. Дверь все так же была подперта камнем, продукты и вещи лежали все на месте. Он растопил печь, налил воды в котелок, и стал готовить обед.

Влад кинул в котелок с водой косточки с мясом, почистил картошку, морковку, лук, ободрал вилок с капустой. Все это порезал и отправил в бульон. Бросил жменьку крупы для густоты. Чуть сдвинул котелок в сторону, чтобы сильно не кипело.

— Мамка, а ты чего так рано дома? — в домишко вошел Иванко.

Влад возился с продуктами, поэтому стоял к двери спиной.

— Отпустили пораньше, — ответил он, — А ты чего так рано?

Он повернулся к сыну и увидел роскошный синяк практически на половину лица.

— Да меня Николашка побил и выгнал. Сказал, что я безрукий, и мать у меня чокнутая. Теперь придется нового мастера искать, — вздохнул мальчишка, — А чем это у нас так вкусно пахнет?

Иванко заглянул в котелок.

— Это, это с мясом? — с каким-то восторгом и удивлением спросил он.

— Ну, да, с мясом, — спокойно ответил Влад, — А с чем же еще должен быть суп, пустой что ли?

Мальчишка подхватил морковку со стола, обтер об штаны и сунул ее к себе в рот.

— Она же нечищеная, грязная, — замахал на него Влад.

— Больше грязи, шире морда, — улыбнулся пацан, — Зато вкусно. А это ты еще мяса купила?

Он ткнул пальцем в сверток, на котором отпечатались кровавые следы.

— Угу, — кивнул Влад.

— Стухнет, — сказал Иванко, — За ночь стухнет или крысы утащат. Нельзя столько мяса брать сразу. Купила на один раз, сварила еду, а потом еще пошла и купила, если батя денег не нашел и не пропил все. Кстати, откуда у тебя столько денег? — он потер чумазой ладошкой лицо, — Китайцы жадные твари столько не заплатят.