— Хм, вкусно, ничего подобного я не пил, пила, — снова поправился он.

— Еще бы, такое делают только в Нормандии, на краю света, — гордо ответил доктор, — Бутылка стоит пятнадцать рублей.

Влад подавился слюной и закашлялся, затем опрокинул содержимое рюмки-наперстка в свое горло. Серж самодовольно улыбался.

— Ещё? — поинтересовался он.

— Нет, благодарю. Ребятенку гипс накладывайте, да мы пойдем.

— А я, пожалуй, не откажусь, — крякнул коротышка.

— А ты облезешь, — хмыкнул доктор, и налил себе и Владке в рюмку зеленой жидкости, — Гипса наложить? Милочка, гипс это прошлый век.

Он махнул еще рюмку, подмигнул Владке, и стал разминать в руках какую-то коричневую массу. Затем, аккуратно мазок за мазком стал наносить на руку мальчику. Влад покрутил рюмку в руках и снова из нее немного отпил, затем сделал еще глоток и ликер кончился.

— Хорошо, но мало, — подумал он, — Надо погуглить, как такой же сделать.

Влад вспомнил, что здесь нет привычного интернета, здесь с электричеством беда и с клозетами, какой на фиг Гугл. Он тяжело вздохнул. Серж скосил глаза на пышную грудь женщины.

Через пять минут была закончена рука.

— Надо будет через неделю подойти, я посмотрю, как срастается кость. Если все будет нормально, то сниму оболочку с руки, — сказал доктор, и снова налил в три рюмки ликера, — Чтобы быстро зажило!

Поднял рюмку, чокнулся с ошалевшей Владкой, подмигнул ей, и вылил содержимое рюмки в рот.

— Катарина вас проводит через другой вход, — доктор поднялся со своего места.

— Сколько мы вам должны? — спросил коротышка, перед этим быстро выпив ликер.

— Нисколько, я сегодня добрый, — ухмыльнулся Серж, махнул рукой, и скрылся за плюшевой бордовой занавеской.

Тут же появилась толстая Катарина, собрала все рюмки и бутылку.

— Идемте за мной, — надменно сказала она, — Там уже вашу девочку караулят, будьте осторожны, — прибавила женщина шепотом.

Влад снова вытащил из складок юбки топор.

— Спрячь, разберемся, — тихо прошептал коротышка.

Через минуту они оказались с другой стороны здания. В проулке никого не было. Однако, как только они оказались в самом темном месте, от стены отделилось две тени.

Влад напрягся и приготовил топорик. Коротышка его дернул за руку и показал в сторону небольшой щели между зданиями. Владка схватила детей за руки и впихнула их в эту щель, сама полезла следом за ними, прикрывая своим мощным телом вход. Ей пришлось пятиться спиной вперед, чтобы не проворонить появление молодцов.

Однако за ними ни кто не гнался. Со стороны проулка слышались приглушенные голоса, их искали. Через пару минут Влад услышал чужое дыхание, за ними гнались. Он хотел было остановиться, но коротышка его снова утянул куда-то.

— Даже не думай, — прошептал он, — Мы на чужой территории. Сейчас мы от них оторвемся.

Выскочили в еще один переулок. Завернули на главную улицу. Прошли несколько метров быстрым шагом. Заскочили в огромную кондитерскую, залитую всю светом электрических светильников. Влад с детьми затормозили и стали разглядывать убранство: хрустальные люстры, большие зеркала, золотые подсвечники и белые столики с патиной, зеркальные витрины, заставленные ярусами пирожных и тортов. А как там пахло, от запахов даже голова закружилась.

— Чего встали истуканами, — дернул их коротышка, — За мной.

Вся компания двинулась за ним следом, минуя удивленных официантов и продавцов. Они нырнули в подсобное помещение и выскочили в переулке. В руках Иванко держал крохотное пирожное.

— Украл? — строго спросила Владка.

— Нет, — помотал он головой, — Оно у них в ведре с мусором стояло.

Попаданец хотел его отругать, чтобы не подбирал, что попало из мусорного ведра, но увидел глаза детей и не смог, и отобрать и выкинуть пирожное тоже не смог.

— Да фиг с вами, лопайте, — махнул он рукой, — Только попробуйте, отравитесь, я вам.

Иванко откусил половину, а вторую отдал сестре.

— Мамка, хочешь? — спросила девочка.

— Нет, ешьте сами.

— Хватит там жрать. Валим уже из этого чертового места. Ненавижу эту часть города, тут упырей еще больше, чем в нашем, как они говорят, неблагополучном районе, — зашипел коротышка.

Они пролезли через решетку и оказались на своей стороне города.

— А ты понравилась доктору, — хмыкнул коротышка, — В принципе, я бы за тобой тоже приударил, ты такая ничего.

— Когда будешь приударять, не упади на мой кулак раз несколько, — хмыкнул Влад.

— Мне нравятся такие горячие женщины. Моя первая жена, покойница такой была. Как даст затрещину, так искры из глаз.

— И что же с ней сталось? — поинтересовался Иванко.

— Померла от чахотки, — вздохнул коротышка, — Хорошая женщина была. Меня, кстати, Карл зовут.

— Карл у Клары украл кораллы, — задумчиво сказал Влад.

— Ничего я не крал ни у какой Клары, — насупился Карл.

— Это скороговорка для дикции.

— Чего? Из всего я понял: это и для. Остальные слова какие-то непонятные.

— Скороговорка — это такая фигня, при помощи, которой можно исправить неправильное произношение, например, если р западает, или ц, или шепелявит человек, — принялся объяснять Влад.

— Ого, а ты еще и умная. А жрать готовишь вкусно? — засиял коротышка.

— Вкусно мамка готовит, но ты нам ни в какое место не сдался, — ответил Иванко.

— Неблагодарный щенок, — хмыкнул Карл.

— Сам ты кобель, — зло ответил пацан, — мамка батю продала, и тебя продаст.

— Дааа, она может, — кивнул коротышка, — Сами до дома доберетесь или вас проводить?

— Сами, сами, — кивнул Иванко, — Пошли скорей, — начал он торопить сестру и мать.

Владка остановилась и посмотрела на Карла.

— Спасибо вам за помощь и за доктора, — сказала она.

— Да чего уж там, — махнул коротышка рукой, — Ты, если чего, заходи. Всегда помогу, я нормальный мужик.

— Ага, — усмехнулся Влад, — Пошли домой, ребятня.

Дома их ждал небольшой разгром, оставленный после поучения отца семейства.

— Так жалко мясо, и суп, — вздохнул Иванко, заглянув в котелок, — Так вкусно было, ты раньше такого никогда не готовила.

Там оставалось достаточно много густоты.

— Есть вариант все промыть и обжарить на сковороде, — предложил мальчишка.

— Нда, — поморщился Влад.

— Мамка, ну кто же едой разбрасывается. Мы столько лет голодали, а тут раз и все выкинуть.

Любавка поставила перед собой миску, и стала деловито вылавливать из котелка мяса и густоту. Она иногда замирала, и мечтательно закатывала глаза.

— Ты чего сидишь, как блаженная? — спросил ее Иванко.

— Да пирожное вспоминаю. Оно было таким, таким, таким, как облако, вкусней, чем пастила и плюшка с пекарни. Почти, как солодка, но вкусней, — блаженно вспоминала она.

— Может, мы все же это выкинем? — предложил Влад, рассматривая, как Любавка ковыряется в супе.

— Я свежий сварю, да и в духовке еще мясо стоит нетронутое.

— Нет, не хочешь, не ешь, — сурово сдвинул брови Иванко.

— Мамка, а может, ты меня действительно продашь тому господину? — спросила Любавка.

— Ты сдурела что ли? — обалдел Влад от этого заявления.

— Я буду, есть пирожные каждый день и не стану ковыряться в супе, в который кто-то нахаркал, а еще у меня будут красивые платья, и чулочки, и духи, и помада, и завитые волосы, — говорила она мечтательно, — А у вас будут деньги.

— Мы сами себе заработаем и на помаду, и на чулки, и на пирожные, — зло ответил Влад, — Даже не думай об этом. Да и вообще, ты же не знаешь, будет ли он тратить на тебя деньги или посадит в темный подвал и станет пытать днями напролет, или продаст тебя в бордель к бродягам, или погонит голой по улице.

— Но он же обещал меня холить и лелеять, — удивилась девочка.

— Милая, не все люди выполняют свои обещания. К тому же ты станешь его вещью. А с вещью можно обращаться, как угодно, — ответил Влад.