***

Я лежала на мягком зелёном покрывале, сотканном из тысяч травинок и укрытом поверху узором из сотен одуванчиков, до конца не понимая, как из чего-то столь крошечного и незначительного например травинки может получиться нечто настолько прекрасное и удивительное. И почему с людьми такоене работает? На фоне эксиля человек так же беспомощен, как и травинка под его ногой, но, в то же время, отчего-то «принципу поляны» мы не поддаёмся. Мы не создаём вместе нечто великое, не обретаем силы или красоты… Интересно, почему же?

Наблюдая за бегущим по небу солнцем, я не прекращала искать ответ. День клонился к вечеру, и солнечные лучи уже давно перестали быть такими уж обжигающими. Закрыв глаза, я сменила тему своих раздумий и, наконец, решилась задать себе вопрос, что вот уже пару часов настойчиво боролся за первенство в моёмсознании. Он звучал как: «А что дальше?» Прямо сейчас, лежа на этой поляне, я совершала предательство по отношению к королю, и как только карета, что привезла меня в Аксиллу, вернётся обратно — наступит время раздавать карты. Возможно, уже сейчас стража по приказу Сирилу переворачивает весь дворец в моих поисках, возможно, поисковый отряд уже направляется к Аксилле, а, может, он уже давным-давно прочёсывает её, заглядывая под каждый обеденный стол. Да, я отлично знаю, что пошла на риск и, сколько бы вариантов исхода сейчас ни обсчитывала, лишь в половине из них оставалась живой. Даже так, я не могла позволить себе и дальше ждать подходящей возможности. Можете осуждать меня сколько душе угодно, однако я действительно считаю жизнь той, кто сумел пробраться столь глубоко в логово врага, важнее жизни обычного разведчика. Пришло время это доказать. Завтра я либо умру, либо останусь в победителях.

Часовые, летающие высоко в небе и следящие за Аксиллой (не очень хорошо, если учесть количество людей, которое только сегодня пробралось за её стены), изредка бросали на меня обескураженные взгляды, но не решались предпринять ничего более серьёзного: форма королевской служанки отлично справлялась со своей ролью. Когда они будут сдавать смену сегодня ночью, то наверняка услышат дворцовые слухи и, уверена, обязательно вспомнят непонятно почему разлёгшуюся на траве девчонку. Тогда-то и решится: выживу я или умру.

На самом деле, я никогда не любила бездельничать, и вовсе не потому, что считаю отдых бесполезным занятием, а от того, что ненавижу, когда мне в голову лезут совершенно ненужные мысли. Вот и сейчас — глупые воспоминанияо том, как, покидая Аксиллу и направляясь к поляне недалеко от неё, я часто оглядывалась назад. О том, как в какой-то момент всё-таки поняла, что хочу увидеть Ната, идущего позади… Вот же ж дура! Главное — его безопасность и, как я сама же и сказала Глэдис, нельзя рисковать чем-то важным ради глупых и мимолётных желаний.

Но всё же… Почему Нат и Глэдис были вместе? Может быть, между ними что-то есть? Это было бы вполне логично, учитывая, что я практически отвергла его, решив покинуть «Красное пламя». К тому же… Пусть в людях я разбираюсь и не так хорошо, как мой друг, но не заметить те взгляды, что Глэдис постоянно бросает в сторону Ната, мог разве что слепой. Она определённо любит его, и не нужнобыть гением, чтобы это понять. Хотя, возможно, Нат этого и не понимает — а, может, и понимает, но отказывается признавать.

Или же он тоже что-то к ней чувствует? Вдруг он просто не замечал своих чувств, пока я от него не отвернулась? Может, они уже...? Так. Хватит. Не думай об этом. Толку всё равно не будет.

Я стала оглядываться по сторонам, дабы найти, чем себя занять и хоть немного отвлечься. Если продолжу думать в том же русле, то обязательно сойду с ума. Да и вообще: Нат мне ничего не должен. Как и я ему. Глупо было бы на него злиться, а тем более обижаться. Обижаться на людей вообще глупо. Чёрт… Не думай об этом!

Вертя головой во все стороны без определённой причины, я заметила стадо коров, расположившееся относительно недалеко от меня. Коровы! Я так давно их не видела! Скот уже давным-давно перестал быть собственностью человечества, и употребление его в пищу строго-настрого запрещалось. Если съешь хоть кусочекмяса даже от собственного стада — ты уже ходячий труп. Как же несправедливо. Ведь наверняка пастух, ходящий сейчас между стадом и так нежно чешущий за ушком коровку тёмно-коричневого цвета с белыми пятнышками на теле, приложил немало усилий ради того, чтобы она выросла такой большой и здоровой. И всё это лишь затем, чтобы бедная попала на стол к обитающему во дворце отребью. Хотя… В этом сумасшедшем мире он, по крайней мере, может заниматься любимым делом. Это уже что-то.

Думая о своём, ясменила лежащее положение на сидячее, и продолжила неотрывно наблюдать за пастухом. Больше мне-то и нечего было делать. Вот он прошёлся вперёд и потянулся, погладил двух коровок-близняшек, обернулся ко мне, посмотрел прямо в глаза, помахал рукой, вернулся к своим прежним делам…

Всё произошло так быстро, что мне даже не удалось среагировать. Я действительно была уверена в том, что он не видит, как я за ним наблюдаю (разве что у него есть глаза на затылке). Тогда, получается, он помогал мне просто так, ни о чём особо не думая. Минутку… Эти движения и эти жесты так похожи на… Нет-нет-нет, этого просто не может быть. Нет. Категорическое нет!

Когда же пастух оставил стадо и медленными шажками пошёл в мою сторону, я со всей ясностью поняла, что «категорическое нет» сменилось на «определённое да» и тяжело вздохнула. Ну что за идиот!

Приближающийся ко мне молодой человек выглядел точно так же, как и менее часа тому назад: синие потёртые джинсы, лёгкие чёрные кроссовки, в которых, я уверена, он всё равно парился от жары, и белая тонкая футболка, идеально облегающая его накачанный торс. Единственной деталью, изменившейся с нашей первой встречи, была огромная чёрная шляпа на голове, куда шире и больше тех, что моя мама так сильно любила надевать, отправляясь на пляж. Бока шляпы слегка клонились книзу, и это отлично скрывало ожог вокруг левого глаза. Не приглядываясь, ты его точно не заметил бы.

— Вам бы ещё добавить к шляпке бородку, мистер фермер. Для полного завершения образа, — заметила я, когда Нат подошёл достаточно близко, чтобы меня услышать, оставаясь при этом скучающей и безучастной.

Будет лучше, если посторонние (а главное — летающая в небесах стража), увидят нашу беседу, как разговор незнакомцев. Предводителя «Красного пламени» в лицо никто из эксилей не знает, и я очень надеюсь, что ситуация будет оставаться такой вплоть до момента, когда я, наконец, выйду из замка Сирила с победой.

Даже сквозь полы шляпы Ната я смогла разглядеть то, как широко он улыбается. Неужели я действительно переживала по поводу того, что Нат может остаться с Глэдис вместо того, чтобы пойти вслед за мной? Вот же ж дура! В следующий раз не следует забывать, что желания имеют свойства сбываться. Теперь, когда он здесь, мне ничего не остаётся, кроме как радоваться его присутствию и умирать от волнения одновременно.

— Я думал над этим, — ответил Нат на мой вопрос, остановившись буквально в нескольких шагах от того места, где я лежала, — но, к сожалению, никто не согласился мне её одолжить.

Я хмыкнула, подавив тем самым улыбку. На секунду подумала о том, что живи мы в том, прошлом и счастливом мире, эта шутка вряд ли бы заставила меня засмеяться. Но сейчас, когда люди вообще перестали шутить, любая считалась вершиной остроумия.

— А что с настоящим пастухом? — спросила я с безразличием в голосе, надеясь, что он не заметит мою мимолётную радость. — Ты с ним что-то сделал?

— Не волнуйся по этому поводу. Он и сам согласился, узнав, что я из сопротивления. И, пожалуйста, давай не будем в очередной раз поднимать тему того, насколько опасно раскрывать кому бы то ни было мою личность. Я верю людям. Я верю в людей.

Вот же… Верит он. Глупый. Глупый Нат.

— Что ты тут делаешь? — спросил Нат за мгновенье до того, как я задала ему тот же самый вопрос. — Что-то произошло?