И вот, словно в сказке, мы сидим под тем самым деревом, где я впервые танцевала для Сирила, а он играл мне на скрипке. Запиваем бутерброды то соком, то красным вином, не позволяя при этом улыбкам на наших лицах и на мгновенье покидать своё коронное место. Ни с того ни с сего я начала думать о том, сколь много женских сердец украла улыбка его величества за те двадцать пять лет, что уже существует? Сомневаюсь, что счёт останавливается на десятках. Когда Сирил улыбается, всё вокруг него словно сияет, пока звёзды, отображённые в глазах, горят куда ярче, чем оригиналы, с которых те были списаны. В такие вот моменты я даже сомневаюсь в искренности своей игры, и мне начинает казаться, что обманываю я вовсе не Сирила, а саму себя.

Внезапно стакан с вишнёвым соком выскользнул из моих рук и покатился дальше по, освещённой лунным светом, лужайке. Неужели… Я не уверена? Поэтому всё ещё медлю?

— Ада, ты в порядке? Что-то болит?

— Не волнуйся: просто пальцы замёрзли.

Поскольку была уже середина октября, мои слова не вызвали подозрений. Не сказав больше ни слова, Сирил принял свою эксильскую форму и направился к балкону, что высился прямиком над нашими головами. Ну, а пока я размышляла на тему того, чем именно могла его обидеть, он уже вернулся с тёплым пледом в руках. Я улыбнулась, когда король накинул его мне на плечи и вновь опустился на своё прежнее место.

Да, я сомневалась. Именно поэтому и медлила.

— Точно всё хорошо, Ада? Ты в последнее время почти всегда в своих мыслях, и я не прекращаю волноваться о тебе после того пожара…

— Я в порядке. Сколько ещё должна повторять? — пока смотрела на Сирила с упрёком, одна моя рука накрыла его, а вторая потянулась к конверту, спрятанному под складками нежно-розового платья.

Да, я сомневалась. Потому что Сирил — вовсе не та тварь, коими я считала всех существующих в этом мире эксилей. Всё как раз-таки наоборот. Сирил куда лучше многих людей, что мне приходилось встречать до этого. Он добрый, заботливый и действительно способен сопереживать другим. Всегда поддерживает и оберегает меня. Мне нравится видеть его счастливым, и я не хочу причинять ему боль. Но… по-другому сейчас просто-напросто не могу. У моего пребывания в замке Девериусов есть своя цель, и я не имею права забывать о ней. Я пообещала. Маме, папе, Корни и… Нату. Я пообещала, что обязательно уничтожу каждого чёртового эксиля на нашей планете.

— Сирил, знаешь… Есть кое-что… И я, как советница короля, не имею права скрывать от тебя правду.

— Ну так говори. А то, надо признаться, начало этого разговора мне не очень-то нравится.

— Думаю, будет лучше, если ты сам всё увидишь.

С ничего не понимающим видом Сирил открыл конверт, что я ему протянула, и вытряхнул содержимое себе на колени. Из-за плохого освещения ему понадобилось около минуты, чтобы разобрать содержание цветных картинок. Хотя по дрожащим рукам его величества могу предположить: всё это время он не рассматривал фото, а убеждал себя в том, что его зрительный нерв неисправен.

— Ада… Что это? — не спросил, но прошептал Сирил, отказываясь смотреть мне прямо в лице.

— Именно то, о чём ты и думаешь. Видишь небольшой прямоугольник? — я обратила его внимание на главный предмет в здешнем комплекте, который Сирил так настойчиво игнорировал. — Это диктофон — устройство для записи голоса. Нажми на красный круг посередине.

Пару минут Сирил с этим медлил. Я же не торопила его, побаиваясь спугнуть напряжённость момента. Однако, когда уже почти решила, что нужно действовать (а то ещё немного, и Сирил просто сломает неизвестное ему устройство), — он наконец сделал то, о чём я его до этого просила.

Чем больше говорил Квирелл, тем мрачнее становилось лицо его величества. Сначала мне показалось, что Сирил смотрит на меня в поисках ответов, однако, очень быстро я поняла, что его взгляд направлен в пустоту и никуда более. Вдруг мне стало не по себе. И пусть я знала, что это правильно, знала, что так поступить было нужно — на мгновение всё равно захотела забрать себе всю боль короля и избавить его от этих ужасных страданий. Сжала кулаки почти что до хруста, но это не помогло, и я всё также продолжала смотреть на Сирила, думая об одном и том же: какова она — боль предательства? Одна из немногих, которые, по счастливой случайности, мне были ещё не известны.

Когда же Квирелл закончил говорить, Сирил поставил запись на проигрывание ещё раз. Затем ещё. И ещё. В общей сложности, признание главы рода Таро в том, что он помогал Лудо готовить восстание, мы прослушали восемь или девять раз. И, думаю, эта цифра была б ещё больше, если б я не забрала диктофон у никак на это не среагировавшего Сирила. Но даже когда сделала это, он всё также продолжал смотреть на ладонь и тыкать пальцем в пустоту, ожидая, что вот-вот, и голос Квирелла скажет: «Это всё ложь — злая шутка, не более. Весело ведь, правда?»

— Сирил… Мне действительно жаль.

И я не врала. Да, дай мне выбор — я бы вновь сделала всё именно так. Но в тоже время будь такая возможность — попыталась бы убедиться и в том, что Сирилу не будет так больно. Хотя о чём это я? Если бы вдруг я узнала о том, что Корни ненавидит меня, свою младшую сестрёнку (конечно же, это невозможно), то каким бы образом мне не преподносили данную новость — сердце бы всё равно разрывалось на части.

— Ада? — казалось, что Сирил не видит меня и просто хочет удостовериться в том, что я до сих пор рядом.

— Да? Я слушаю.

Мои ладони сжали его, пока я пыталась найти в глазах Сирила хоть один отблеск тех звёзд, что были в них лишь недавно.

— Если я прикажу тебе забыть обо всём этом? Просто сделать вид, что ничего не было? Притвориться, что ты ничего не видела и не слышала? Что ты скажешь мне в таком случае?

— Разве ты сам не знаешь ответ?

— Знаю. Но всё равно хочу услышать его от тебя.

— Тогда слушай, — я отстранилась от Сирила и выпрямила спину, дабы показать ему всю свою непреклонность. — Если появится такая необходимость — я сама пойду к совету с данными фото и записью. Копии у меня уже есть, и это не станет проблемой, даже если ты уничтожишь оригиналы. Однако я не хочу плести интриги у тебя за спиной, Сирил. Именно поэтому я сейчас здесь: потому что верю — ты обязательно поймёшь, что для королевства важно и правильно. Прости, но своими действиями Лудо угрожает нам всем, и позволить ему выйти сухим из воды в данной ситуации — я просто-напросто не могу.

— В точности также, как и ожидал услышать, — Сирил встал и закинул голову назад, чтобы смотреть на звёзды широко-открытыми глазами. — Не выноси это дело на общий суд, ладно? Я сам разберусь с братом: не хочу, чтобы над ним потешались.

В глазах короля больше не сияли звёзды: теперь в них горело пламя. Губы же были плотно сжаты, а на лбу проступили тонкие морщинки. Никогда ещё я не видела его величество столь же решительным, как в ту ночь. Решительным, напряжённым и встревоженным одновременно.

— Хорошо. Я обещаю.

В небе одна из звёзд сорвалась со своего тысячелетнего пристанища и полетела вниз со скоростью, которой могли позавидовать даже эксили. Однако никто из нас не обратил на это внимание: тогда мы просто молчали и смотрели друг на друга, практически не моргая. Думаю, порою тишина способна сказать куда больше, чем самые красноречивые изречения.

***

Рассвет следующего утра мы с Сирилом встретили вместе. В его комнате. И под одним одеялом. Однако не подумайте: между нами ничего не было. Дело в том, что я просто побоялась оставлять Сирила одного в таком состоянии. И пускай связи со мной ещё никому не приносили ничего хорошего, всё равно захотела хотя бы попробовать поддержать его в столь трудном решении.

Мою идею остаться с ним на ночь Сирил не отверг и не поддержал — казалось, ему просто-напросто всё равно. И, думаю, тогда это именно так и было. За всю ночь мы не сказали друг другу ни слова. Почему? Сама точно не знаю. Пожалуй, я боялась ляпнуть что-то не то, а он просто не хотел говорить. Кажется, Сирила пугала неизвестность, с которой ему предстояло столкнуться уже в самом ближайшем будущем. Конечно же, мне до ужаса сильно хотелось заверить его, что всё обязательно будет хорошо, что мы сможем пройти через все неприятности вместе. Вот только… Я не могла. Ведь, с какой стороны ни посмотри, это Ада Норин — причина всех его бедствий.