Мама кивнула.

— Ой, мам, а папа ещё не вернулся? Я встретила тётю Свету… — Катя начала щебетать уже с порога.

Видимо, сбросив обувь на ходу, она вошла на кухню. Выцепила взглядом незнакомое лицо. Взвизгнув, выронила пакет с продуктами и замерла, прижавшись к стене и зажав рот руками.

— Катерина! — загремел возмущённый материнский голос. — Ты как себя ведёшь⁈

Катя, не ответив, вылетела с кухни.

— Прошу прощения, — растерянно пробормотала мама, — я не знаю, что на неё нашло…

А Дон, кажется, догадывался.

Катя вернулась спустя пару минут, держа в руках толстый альбом для рисования.

— Извините, — пробормотала она, — но Вы так похожи на моего пропавшего брата!

— Катя, что за глупости?

— Мам, ну ты посмотри! Ты же всегда говорила, что Дима похож на дедушку Руслана!

Мама повернулась к Дону, заново его рассматривая.

— И ещё! — Катя яростно листала альбом. — Я часто думала о том, каким бы он вырос, и вот! — она развернула альбом рисунком вперёд.

Катя серьёзно начала рисовать ещё подростком и Дон с удовольствием отметил, что она достигла в этом значительных успехов. Сходство с портретом было идеальным. Даже повязка на лбу — и так была. Только на рисунке он был моложе. И ещё с целым носом.

Мама беспомощно переводила взгляд с портрета на Дона и обратно.

— Давайте сделаем вид, что я — Дима, — предложил Дон. — Будет весело!

— Только, — в глазах Кати мелькнуло сожаление, — Вы заметно старше…

Неужели разница между двадцатью и двадцатью восемью так заметна? Дону казалось, что, с тех пор, как борода достигла нужной густоты, внешность перестала меняться совершенно.

— Давайте представим, что время в разных мирах течёт по-разному?

Следующие полчаса были полным театром абсурда. Дон сначала пытался логически доказать, что он Дима, потом снова предложить представить, что это такая игра, затем попробовал надавить на женские чувства, но в итоге вернулся к первому варианту. Мама попеременно пила то чай с мятой, то валерьянку, в основном молча наблюдая за разговором детей. Катя то называла его Димасиком, то убеждала маму, что она не пила утром, и вообще не пьёт, тем более столько, то серьезно задавала Дону уточняющие вопросы.

К тому моменту, когда в двери снова зашуршал ключ, Дон уже сам мечтал, чтобы пришли мужчины и разрешили эту безвыходную ситуацию.

— Лёня! — мама бросилась к мужу, явно ожидая помощи и защиты.

Дон не вслушивался в её слова и терпеливо ждал, пока на кухне появятся новые действующие лица.

— Не знаешь, Дима ли это? — раздался голос брата. — Так это легко проверить.

Как? Любопытство прямо-таки раздирали изнутри. В две тысячи двадцатом научились делать генетические тесты, не выходя из дома? Или откуда такая уверенность? Кирилл вошёл на кухню. Он не слишком-то сильно изменился. Конечно, уже было время подготовиться, но зрительное подтверждение того, что он перерос своего старшего брата окончательно выбило Дона из колеи. Спасибо хоть не родителей, блин!

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — хитро прищурившись, сказал Кирилл.

Дон чуть не закричал. Чёрт возьми, это же их пароль! «А как мы узнаем друг друга, если злые волшебники переселят нас в другие тела? А как мы поймём, если кого-то из нас похитят на опыты инопланетяне и заменят человекоподобным роботом?». Когда кошмары младшего брата на эту тему окончательно задолбали Кирилла, они выдумали братский пароль. И в последний раз Дон повторял его больше года назад. А вдруг он ошибётся? Именно сейчас, когда этот пароль ему действительно понадобится единственный раз в жизни?

— Слушаю тебя тринадцать тысяч раз, — отозвался Дон. Сколько вспомнит — столько вспомнит.

— Двадцать восемь пополам?

— Пятнадцать.

— Дай пять!

Отвечающему надо было дважды в последний момент отдернуть руку, а в третий раз хлопнуть, подогнув большой палец.

— Какая тварь сидела в углу кабинета профессора Люпина, когда Гарри Поттер впервые там оказался?

Господи, как же называется та тварь с длинными пальцами? Впрочем, неважно, все равно правильный ответ — неверный.

— Голлум.

Кирилл тоже нервничал. С каждым ответом все больше. Дон отчётливо видел, как у брата на лбу выступают капельки пота — и едва ли от жары.

— Заговор! Настоящий!

— Да уж, девять — это не тринадцать!

Мама смотрела на них как на сумасшедших. Катя — с восторгом и хихиканьем. Папа — с трудом сохраняя невозмутимость.

Дальше следовал довольно бодрый обмен хлопками — ладонями, кулаками, снизу, сверху… удивительно, но руки все помнили. Закончив с паролем, Кирилл торжествующе взвыл, обхватил Дона руками и поднял, сдавив так, что рёбра захрустели.

— Ну ты даёшь! Признавался, где ты спёр машину времени?

— У тебя из-под кровати, — прохрипел Дон в ответ.

— Я готов признать, что это Дима, — объявил Кирилл родственникам, — едва ли кто-то другой стал бы учить весь этот бред.

— Ура! — Катя бросилась Дону на шею.

Дон с удовольствием обнял сестру. Сейчас он по достоинству мог оценить, что она выросла в очень симпатичную девушку. И сине-зелёная прядь волос ей очень шла.

Мама, наконец, оттаяла. Дон аж прослезился, когда она его обняла и поцеловала. Он даже представить не мог, что так соскучился. Привык как-то думать, что никогда их не увидит и смирился. А тут такой внезапный отпуск. Хотелось успеть всё, но время неумолимо утекало сквозь пальцы.

Семейный обед удался. Никаких неловких пауз, только непрестанная болтовня. Особенно старалась Катя — она замолкала только тогда, когда говорил Дон, при этом постоянно ожидая возможности вставить реплику. «Кажется, это семейное», — подумал Дон, узнавая в ней себя.

В дверь постучали. Семейство недоуменно переглянулись — соседи воспользовались бы звонком, а гостей не ждали.

— Наверное, это ко мне, — Дон по-хозяйски поднялся со стула, — и вообще, я столько раз предлагал завести дверной глазок… могли бы и почтить мою память его установкой.

Рука безошибочно открыла замок, отступив от крайнего положения ключа ровно на нужный миллиметр. Замок тоже могли бы поменять, между прочим!

За дверью стояла Наяна, совершенно ошалевшая от происходящего. Увидев Дона, она настолько очевидно расслабилась, что это можно было считать высшей формой доверия. Ещё чуть-чуть — и бросилась бы обниматься, честное слово. Дон за руку втянул её в квартиру.

Хотелось хохотать в голос. Встреча с семьёй пьянила, а лицо Наяны… Чёрт возьми, стоило прожить на свете три десятка лет, чтобы увидеть его таким. Сегодня жизнь была прекрасна.

«Кажется, я что-то обещал сделать в этой ситуации», — вспомнил он, — «что-то безумное», — неумолимо подсказала память. Хм…

— Дорогие родители, братья и сёстры, — пафосно произнёс Дон. — Познакомьтесь — это Наяна, моя невеста.

«Ты с ума сошёл!!!» — завопили все имена разом. Но пути назад не было. Да, Наяна не понимала по-русски, но равно или поздно это всплывёт. «Лучше поздно, чем рано» — малодушно подумал он. Дон удовлетворённо кивнул. Достаточно безумно.

— Пап, у вас ведь есть та штука, которая страшно жужжит и печатает тексты и картинки на бумаге? — спросил Дон, когда обед подходил к концу.

— Принтер? — не сразу сообразил папа.

— Точно! — обрадовался Дон, забывший слово. — Мне нужно кое-что распечатать.

Дон составил список необходимой ему информации давно. Домашнюю типографию развернули быстро. Два ноутбука и принтер. Дон выдавал запросы, Кирилл и папа, обращаясь ко всезнающему интернету, формировали файлы и отправляли их на печать. Дон подхватывал ещё тёплые листки и засовывал их за пазуху — было бы крайне обидно внезапно исчезнуть и забыть их тут.

Наяна на кухне беседовала с мамой и пила чай. Ни одна из них не знала языка, на котором говорит другая, но это им, похоже, не мешало. Дон прислушался. Они отвечали почти впопад. Женщины! Катя сначала слонялась из комнаты в кухню и обратно, чувствуя себя лишней, а потом уселась показывать Наяне свои рисунки. Интересно, что такого Наяна там увидела, что забыла обо всём на свете?