— Рецепт пороха? — предложил Кирилл, прекрасно уловив общее направление запросов брата.

— Ну уж нет! — Дон замахал руками. — Только проблем с огнестрелом мне там не хватало! Кстати, а ты всё ещё ездишь на эти свои ролевые игры?

— Не, я бросил, — ответил Кирилл таким тоном, будто речь шла о курении.

— Жаль, — Дон усмехнулся, — мог бы прихвастнуть перед друзьями, что твой младший братик может надрать им всем задницы в любом виде фехтования!

То, что твои слова никто не проверит, всегда придаёт уверенности.

— Дима! — укоризненно ахнула мама.

— Ну маам! — это вылетело так же легко и естественно, как и шестнадцать лет назад. — Извини, я больше не буду!

— Будет, — уверенно сказал Кирилл.

Дон рассмеялся, понимая, что сейчас его в угол точно не поставят. Знала бы мама, как он обычно разговаривает… Пусть лучше пребывает в уверенности, что её сын вырос интеллигентным (надо же, какое слово вспомнилось!) человеком.

— Видал я одного парня… — усмехнулся Кирилл, — ты против него и десяти секунд не продержался бы…

— У вас, случайно, не сохранился мои светильник с ручкой? — Дон изобразил в воздухе, как эта ручка крутилась. — Он ещё назывался как футбольная команда.

— Динамо-фонарь? — первой догадалась Катя. — Как раз вчера его нашла.

Она полезла в один из ящиков и действительно вытащила фонарик. Дон покрутил ручку, нажал кнопку — надо же, ещё работает! — и вдруг почувствовал, как его дёргают за ногу. Наяна тут же оказалась рядом, видимо, с ней произошло то же самое.

— Кажется, мы сейчас исчезнем, — констатировал Дон.

— Что, уже? — Катя жалобно нахмурилась.

— Долг зовёт! — пошутил Дон, обнимая сестру. — Катюш, Кирилл говорит, что не встречал книг про мир, в который меня занесло, но если их вдруг напишут, ты ведь станешь иллюстратором?

Катя кивнула. У неё в глазах блестели слёзы.

— Спасибо, — Дон поцеловал сестру в лоб и с чувством добавил. — Я назову дочь в твою честь!

Далась ему эта дочь?

Очень торопливые объятья.

Динамо-фонарик с громким стуком упал на пол в том месте, где только что стояли двое.

Берег пруда был устлан жёлто-оранжевым ковром опавших листьев. Настолько яркого листопада Рысь не видела ни в Лесу, ни, тем паче, в Ликуре. Даже Корон замер, завороженный зрелищем. Он смотрел только на листья, не замечая ни дорожки из странного красноватого материала, ни виднеющиеся вдали причудливые башни.

— Айа ку но вауо! — раздалось над ними.

Рысь задрала голову. Приветствие произнесла девушка, сидящая на горизонтальной ветке клёна. Разве можно здороваться, не смотря на собеседника?

Девушка повторила фразу, на этот раз с вопросительной интонацией — «благословил ли Лес то, что наши тропы пересеклись?». Потом произнесла с выражением недовольства — «я приветствую тебя из вежливости, а не по велению сердца».

— Что ты делаешь? — спросил Корон.

— Придумываю приветствие, — ответила девушка, записывая что-то в книжку, лежащую у неё на коленях, и только потом посмотрела вниз. — Ой, подождите, пожалуйста, я сейчас спущусь.

Она сбросила сумку на землю и принялась осторожно (даже чересчур осторожно) перелезать с ветки на ветку, путаясь в длинной юбке. Из-под юбки выглядывали невероятно яркие, до ряби в глазах, полосатые чулки. Незнакомка спрыгнула на землю, промахнувшись мимо смешных голубых туфель, но тут же натянула их на ноги, выпрямилась и сняла чёрную шляпу.

Рысь едва удержалась от того, чтобы с шипением отскочить в сторону и вцепилась в руку Корона. Корон устоял на месте. Девушка выглядела как Рысь. Так, как Рысь будет выглядеть лет через десять.

— Айа ку но вауо, — пропела незнакомка с интонацией искреннего счастья от встречи. — Рысь и Корон, я очень рада вас видеть.

— Кто ты? — спросил Корон. Рысь была ему благодарна — она не могла выдавить ни слова.

— Я — ваш автор.

Разве это объяснение⁈

— Что это значит? — Корон продолжал изображать вежливый интерес.

— Я пишу про вас книгу, — объяснила девушка. — Летопись. Или, если хотите, легенду. Вы в Нулевом мире, на родине Дона. Насколько мне известно, вы знаете, что сюда приходят истории из самых разных миров. Но, чтобы воплотиться, каждой истории нужен автор. И я — автор вашей истории.

Корон задумчиво склонил голову набок.

— Как тебя зовут?

— Друзья называют меня Рысью.

— Но ты не Рысь! — возразила охотница.

— Но я не Рысь, — согласилась автор. — Я хотела ей быть, но так и выросла больше похожей на белку.

— Почему ты выглядишь как мы? — почему-то это коробило больше всего.

— Это вы выглядите как я. Когда я описывала твою внешность, я смотрела в зеркало и мне было четырнадцать.

— Ты выше, — заметил Корон.

Лже-Рысь посмотрела себе под ноги. Она стояла заметно ниже них, но смотрели они друг на друга ровно.

— Так и должно быть, — кивнула лже-Рысь, — во мне больше крови Высоких Людей, чем Малых Народов.

Рыси пришлось сосредоточиться на дыхании, чтобы выдержать это и не взорваться.

— Если ты пишешь нашу историю, значит ты знаешь, что будет дальше? — спросил Корон.

— В общих чертах — да, — кивнула автор, — но порой вы творите такое, что даже мне с вами не совладать. Особенно Дон. Когда он начинает нести чушь — я бессильна, — она развела руками.

Рысь не сдержала злой улыбки. Вот пусть помучается с этим назойливым огородником! Но почему Корон так спокоен? Почему так доброжелательно разговаривает с этой… с этой…

— Ты не расскажешь, чем всё закончится?

— А что ты будешь считать концом истории?

Корон надолго замолчал.

— Я не знаю, — признался он, — но ты ведь где-то поставишь точку.

— Только для того, чтобы открыть следующую страницу.

Автор смотрела на них с доброй улыбкой. И, похоже, вполне искренней. Рысь почувствовала, что у неё перестаёт топорщиться шерсть на загривке.

— Если мы в Нулевом Мире, то на каком языке мы разговариваем?

Это был вопрос прежнего Корона. Корона, у которого ещё не забрали Юну. У Рыси снова гневно задрожало внутри. Она же всё видела! И могла изменить! Но не сделала этого.

— Не думай об этом, и мы продолжим понимать друг друга, — ответила автор, чуть поразмыслив. — Я не могу рассказать вам, что вас ждёт впереди, но, может быть, вы расскажете мне кое-что из того, что было прежде? Я не могу видеть всего и в истории остаются белые пятна. Что случилось с Линой, когда её схватили в Темновражье? Ну, тогда, незадолго до переправы.

— Ей остригли волосы, — ответил Корон.

— Это я знаю, — махнула рукой автор, — но что ещё?

Рысь не знала, о чём речь. А Корон замер. Кажется, его уши начали краснеть.

— Я… — выдавил он, — я так и не расспросил её.

— На вас столько всего свалилось, немудрено и забыть что-нибудь, — попыталась утешить его автор, хотя было видно, что она расстроилась. — Вот, кстати, — она залезла в карман, достала оттуда что-то и протянула Рыси. — Передай, пожалуйста, Дону. У него была такая, но он её потерял.

— Что это? — спросила Рысь, разглядывая странный продолговатый предмет.

— Ручка. Далёкий потомок пера и чернильницы, — ответила автор.

Рысь боком почувствовала, как изменилось настроение Корона.

— Зачем ты убила Ренара?

Корон снова был бледен. И в его лице читался совсем другой вопрос. Юна. Серая собака. Четыре лапы, хвост и озорная морда. Её-то за что?

— Я его не убивала, — сказала автор, но, кажется, она сама не была полностью в этом уверена.

— Ты писала эту историю и это произошло, — напомнила Рысь.

— Зависит от того, происходит ли то, что я записываю, или я записываю то, что происходит. Попросите Искру почитать вам про старика из Странствующей Горы.

— Происходит то, о чём ты пишешь, — оборвала её Рысь, не давая уйти от вопроса.

— Почему ты так думаешь? — автор выглядела действительно заинтересованной.

— Ты захотела, чтобы герой легенды был похож на тебя — и вот она я.