Похоже, всем, кроме неё было весело. Стояла чудесная погода, как и сто лет назад, когда она проснулась в Светлом лесу, не понимая, что происходит. Солнечные часы, которые кто-то отлаживал уже две недели, отбрасывали ясную тень. До полудня оставалось совсем немного. Искра прикрыла глаза и почувствовала ветер, теребящий пряди волос. В какой-то миг ей показалось, что она слышит гудок паровоза, но это была лишь иллюзия — неутомимые строители железных дорог сюда ещё не добрались. А вот телеграфные провода к домику тянулись уже давно, с одной стороны раздражая, с другой — приятно напоминая о Доне.

Арн и Искра вошли в центр круга, образованного сидящими людьми. Все встали, приветствуя их. Искра остановилась.

— Доброе утро! — поздоровалась она, стараясь говорить громко, чтобы всем было её слышно. — Спасибо всем за то, что пришли. Мне очень приятно, что в этот день вокруг меня собралось столько друзей, — она не понимала, были ли эти слова правдой. — Я не знаю, что сказать ещё, — призналась Искра, — давайте просто помолчим.

Искра достала Свиток и положила его на воздух. Артефакт мерцал тёплым оранжевым светом. Мерцание совпадало с биением сердца спокойного человека. Оно успокаивало и настраивало на задумчивый лад.

«Мы прожили с тобой так долго», — обратилась Искра к Свитку, — «ты стал неизменной частью моей жизни. Даже не знаю, что буду делать без тебя». Словами он, конечно же, не ответил, лишь «душевно погладил», предлагая быть собой.

Послышался скрип и шорох сзади, но Искра не обернулась. Она размышляла над ответом Свитка.

Пульсация света нарастала. В том же ритме, но с большей амплитудой. Зародился звук. Этот звук Искра уже слышала однажды, сто лет назад, и знала, что никогда не услышит его вновь. Он усиливался и стихал вместе со светом. И вот, наконец, свет стал таким ярким, что Искра зажмурилась.

Когда она открыла глаза, мир будто бы потускнел. Солнце уже не казалось сияющим и тёплым. Небо не было таким синим, как минуту назад. Даже её платье уже не казалось благородно-зелёным. Но хуже всего было ошеломляющее чувство одиночества.

Искра пошатнулась, но рядом тут же оказался Арн, приобнял её за талию, и она устояла на ногах. Должно быть, что-то похожее, только в сотню раз хуже, чувствовал Корон, когда погибла Юна. Искра хотя бы заранее знала, что это произойдёт. Она думала, что готова, но подготовиться к такому чувству было невозможно. Хотелось кричать, выть, рыдать в голос, но это вряд ли было бы уместно. Искра смахнула набежавшие слёзы и вдруг поняла одну вещь.

Она всё ещё жива.

Искра оглянулась и посмотрела на опоздавшего, всё ещё стоящего, придерживая скрипучий велосипед. На миг сквозь пелену слёз ей показалось, что это Дон, но нет, это бы всего лишь один из его многочисленных потомков (почему-то они в большинстве своём обладали просто феноменальной способностью опаздывать). Искра попыталась вспомнить имя молодого человека, но не преуспела.

Из дома донеслись бодрые звуки морзянки — кто-то уже успел добраться до телеграфной точки, чтобы поделиться новостями с остальным миром.

Вечером, когда шумная компания расселась вокруг костра, радуясь встрече, Искра увела Арна в дом. Она зажгла свечу, заперла дверь в комнату и встала напротив эльфа.

— У меня есть к тебе одна просьба.

— Я надеюсь, это не ещё клятва? — с опаской спросил эльф.

— Нет, — улыбнулась Искра. — Не мог бы ты ещё разочек изменить мою внешность? И убери эти родинки, — добавила она, показав на щёку, — они мне больше не понадобятся.