Также согласно § 16-3-20 УК Южной Каролины, тяжкое убийство признаётся учинённым при отягчающих обстоятельствах, оправдывающих вынесение смертного приговора, если оно имело место в ходе совершения специально поименованных фелоний (что per se образует отягчающее обстоятельство), а равно при совершении иных фелоний, сопряжённых с другими отягчающими обстоятельствами. См., напр.: State V. Thompson, 278 S.C. 1, 7 (1982) (“Южная Каролина придерживается нормы общего права, и не проводит различия между тяжким убийством и тяжким убийством по правилу о фелонии”; как следствие, базисная фелония может быть сочтена отягчающим обстоятельством независимо от того, вменено ли обвиняемому просто тяжкое убийство или именно тяжкое убийство по правилу о фелонии).

¹³²⁹ §§ 76-5-203(1), 76-5-203(2)(d) УК Юты. Согласно § 76-5-203 УК Юты, преступление тяжкого убийства в штате не делится на степени.

Кроме того, в штате имеется самостоятельная категория тяжкого убийства – “отягчённое тяжкое убийство” (§ 76-5-202 УК Юты). За его совершение может быть вынесен смертный приговор, и по своему содержанию оно равнозначно специально выделенной в таблице категории тяжкого убийства, за совершение которого может быть назначена смертная казнь. Соответственно, поскольку de facto в Юте имеется категория тяжкого убийства, в связи с которой в таблице выделена первая колонка, данная колонка применительно к Юте оставлена незаполненной.

¹³³⁰ § 22-2101 УК Округа Колумбия. В данной норме специально подчёркивается, что для образования тяжкого убийства первой степени по правилу о фелонии не требуется, чтобы смерть была причинена с целью её причинения. Ср. также: Whalen v. United States, 445 U.S. 684, 686 (1980) (тяжкое убийство по правилу о фелонии в уголовном законодательстве Округа Колумбия “не требует доказывания намерения убить”, а “требует доказывания убийства и совершения или покушения на совершение изнасилования либо одной из пяти других специально перечисленных фелоний, в ходе которых произошло убийство”).

¹³³¹ § 1111 Титула 18 Свода законов, в частности, предусматривается следующее: “(а) Тяжкое убийство есть неправомерное причинение смерти человеческому существу со злым предумышлением. Всякое тяжкое убийство… содеянное при совершении или покушении на совершении любого поджога, бегства, тяжкого убийства, похищения человека, измены, шпионажа, саботажа, отягчённого сексуального злоупотребления или сексуального злоупотребления, бёрглэри либо грабежа… есть тяжкое убийство первой степени”.

Для его правильного понимания, в свою очередь, следует указать на то, что начиная с 1960-х гг. несколько Окружных Апелляционных судов Соединённых Штатов в ряде случаев истолковывали данную норму как требующую безусловного установления перед её вменением того, что убийство было совершено со злым предумышлением, независимо от того, была ли причинена смерть в ходе совершения фелонии либо нет. Так, ср., напр.: “Ясно, что в соответствии с первым предложением § 1111(a) злое предумышление является необходимым моментом в федеральном преступлении тяжкого убийства”, Beardslee v. United States, 387 F.2d 280, 286 (8^th Cir. 1967); “В соответствии с § 1111 всякое тяжкое убийство, включая тяжкое убийство второй степени и тяжкое убийство по правилу о фелонии, требует ‘злого предумышления’”, United States v. Lilly, 512 F.2d 1259, 1261 n. 4 (9^th Cir. 1975); “В соответствии с буквальным прочтением федерального статута (имеется в виду § 1111(a). – Г.Е.) “злое предумышление” является элементом каждой разновидности тяжкого убийства”, United States v. Chanthadara, 230 F.3d 1237, 2000 U.S. App. LEXIS 27273, *48 (10^th Cir. 2000). Тем не менее, доктрина тяжкого убийства по правилу о фелонии сохраняется в федеральном уголовном законодательстве, и, как последовательно считает судебная практика, в таком случае требование наличия “злого предумышления” как необходимого элемента тяжкого убийства удовлетворяется с доказанностью совершения фелонии (см., напр.: United States v. Chanthadara, 230 F.3d 1237, 2000 U.S. App. LEXIS 27273, *47–52 (10^th Cir. 2000) (злое предумышление в тяжком убийстве по правилу о фелонии доказывается совершением фелонии, так что реального намерения относительного убийства не требуется)).

Что же касается иных норм федерального уголовного законодательства, предусматривающих ответственность за совершение фелонии, следствием чего явилась смерть человека (см., напр., § 844(i) (поджог или взрыв, повлекшие гибель человека), § 2113(e) (ограбление банка, повлекшее смерть человека) Титула 18 Свода законов), то следует сказать, что практика федеральных судов не столь определённа в этом отношении и, колеблясь время от времени, допускает применение доктрины тяжкого убийства по правилу о фелонии в отношении указанных норм либо на стадии судебных слушаний по установлению виновности-невиновности в инкриминируемом преступлении, либо на стадии назначения наказания в соответствии с Федеральными руководящими правилами по назначению наказания (см., напр.: United States v. Herrera-Rojas, 243 F.3d 1139, 2001 U.S. App. LEXIS 3911, *10 (9^lh Cir. 2001) (увеличение наказания за смерть человека, наступившую вследствие незаконной транспортировки иммигрантов в Соединённые Штаты, не требует установления mens rea относительно причинения смерти); United States v. Soler, 275 F.3d 146, 2002 U.S. App. LEXIS 72, *11–14 (1^st Cir. 2002) (для целей назначения наказания не требуется, чтобы смерть человека, явившаяся следствием незаконного оборота наркотиков, являлась разумно предвидимым исходом)).

Что касается тяжкого убийства второй степени по правилу о фелонии, то согласно сложившейся судебной практике по истолкованию соответствующего положения § 1111(a) Титула 18 Свода законов (“всякое другое тяжкое убийство (имеется в виду отличное от тяжкого убийства первой степени. – Г.Е.) есть тяжкое убийство второй степени”) оно образуется причинением смерти в ходе “совершения фелонии, когда преступление (т. е. базисная фелония. – Г.Е.) не подпадает под параграф § 1111(a) о тяжком убийстве первой степени”, United States v. Pearson, 203 F.3d 1243,1271 (10^th Cir. 2000).

Необходимо также отметить, что норма о тяжком убийстве по правилу о фелонии существует в федеральном уголовном законодательстве в отношении совершивших преступление военнослужащих, где § 118(4) Единообразного кодекса военного правосудия (кодифицированный также как § 918(4) Титула 1 °Cвода законов Соединённых Штатов) устанавливается, что “любое лицо, подпадающее под действие настоящей главы (т. е. Единообразного кодекса военного правосудия. – Г.Е.), которое без оправдания или извинения неправомерно причиняет смерть человеческому существу… (4) совершая или покушаясь на совершение бёрглэри, содомии, изнасилования, грабежа или отягчённого поджога, виновно в тяжком убийстве…”.

Едва ли возможно отрицать значимость судебной практики для уголовного (и не только уголовного) права в странах семьи общего права. Как справедливо отмечено было Рене Давидом, «общее право было создано судьями, разрешавшими споры между отдельными лицами; эту печать своего происхождения данная правовая система несет на себе до сего времени».[1165] Во всяком случае, содержание настоящей работы (да и всякой иной, посвященной праву стран указанной правовой семьи) является тому лишним подтверждением: обозревая теорию mens rea в исторической перспективе, мы старались (и не могли бы, в принципе, поступить иначе) все основные излагаемые положения иллюстрировать и подтверждать разновременными прецедентами (самые старые из которых датируются 1302 г.,[1166] а самые новые – 24 января 2003 г.[1167]), приводя их, в зависимости от важности вопроса, по одному, по два, а иногда и по дюжине. При этом, цитируя американские, английские, канадские, австралийские, новозеландские и ирландские судебные решения, мы предпочли не отходить от принятой в этих странах практики ссылок на прецеденты, поскольку выработать сколь-нибудь приемлемый вариант по-русски садаптированных сносок не представилось возможным. Соответственно, теперь, по завершении работы, следует «расшифровать» то нагромождение сокращений, запятых, скобок, цифр и латинизмов, с которыми читатель сталкивался практически на каждой странице.