12. В равной мере развитие общей теории mens rea нашло своё отражение в институте материально-правовых средств доказывания mens rea, где презумпция последней, изначально связанная с объективизированной моральной упречностью поступка, стандартом сообщества, прилагаемым к индивиду, превратилась к настоящему времени в средство установления реальной субъективной виновности человека.

Завершая предлагаемое исследование соображениями более общего плана, нельзя не отметить, что наш исторический набросок, спроецированный на американское уголовное право, свидетельствует о многом.

Прежде всего, им отражается ценность истинно психологического подхода к mens rea, позволяющего в рамках анализа, могущего быть названным элементным, установить реальный субъективный настрой ума деятеля со множеством присущих ему целей, уверенностей, догадок, сомнений, пренебрежений и неосведомлённостей.

История также говорит о необходимости строго субъективного в своём базисе анализа mens rea, исключающего возможность произвольного, объективного по своему характеру вменения данной составляющей преступления.

Она подчёркивает невозможность изъятия из структуры mens rea категории моральной упречности, основанной на объективно оцениваемом субъективном настрое ума деятеля, как единственной предпосылки социальной и философско-правовой оправданности уголовного наказания.

На рубеже XXI–XX вв. история подтверждает и остающийся непререкаемым в своей истинности скептицизм, выраженный в начале XX в. Г. С. Фельдштейном, утверждавшим, что вопрос о формах виновности «несмотря на значительное число попыток в законодательствах и доктринах не может считаться решённым окончательно»,[1160] и вновь повторенный в середине XX в. Джеромом Холлом, полагавшим, что неверно считать сложившееся понимание mens rea полным и неизменным, и указывавшим на неразрешённость многих крупных проблем в этой области уголовного права.[1161]

Из всего этого в перспективе на будущее история развития теории mens rea стимулирует дальнейший научный поиск, направленный на более выверенное отражение через категорию mens rea различных институтов уголовного права, таких как покушение, сговор, соучастие, ошибка и так далее.

Но и это ещё не всё. На теоретико-системном уровне уголовного права история и настоящее с необходимостью подтверждают тот тезис, что уголовно-правовая система любого цивилизованного общества покоится на ряде исходных принципов, чей основополагающий характер не может быть скрыт за пестротой национального законодательства и чья природа отражает основополагающее единство различных уголовно-правовых культур. Принцип mens rea в его англо-американском понимании и принцип вины в его российском понимании как нельзя лучше свидетельствуют в пользу такого утверждения.

Mens rea в современном уголовном законодательстве[1162]

¹¹⁶³ В данной колонке отображается законодательство штатов, не имеющих в общей части своих уголовных кодексов (либо не имеющих вообще – как, например, Мэриленд – общей части в кодексе) приложимых ко всем преступлениям дефиниций понятийного аппарата mens rea, существующего в таких штатах, как следствие, на законодательном или судебном уровне в рамках подхода, который теоретически может быть описан как подход от-преступления-к-преступлению.

¹¹⁶⁴ Данная колонка предполагает, что в кодексе имеются обобщённые дефиниции элементов mens rea, но при этом они не связаны с текстом M.P.C., иерархически не соотнесены между собой, внутренне не дифференцированы в зависимости от объективных элементов содеянного и не отражают иных характерных формально-юридических черт концепции виновности M.P.C.

¹¹⁶⁵ Данные колонки предполагают, что уголовное законодательство штатов либо восприняло в целом или частично перечень элементов виновности, данный M.P.C., а также в целом или частично их содержательное наполнение; либо же восприняло саму по себе идею определения различных форм mens rea применительно к разным объективным элементам преступления, не прибегая при этом, тем не менее, к заимствованию дефиниций M.P.C. самих по себе (например, Южная Дакота (см. далее, сн. 1228)). Для штатов, дифференцирующих определение элемента виновности в приложении к различным объективным элементам преступления (ко всем трём либо лишь к их части), соответствующий элемент виновности взят в (круглые скобки).

Следует также отметить, что в ряде штатов “небрежность” в смысле M.P.C. именуется “преступной небрежностью”, а в большинстве штатов вместо термина “цель” используется “намерение”.

¹¹⁶⁶ Данная колонка предполагает сохранение в законодательстве штата иных элементов mens rea, как соотнесённых, так и нет с основными четырьмя элементами.

¹¹⁶⁷ Данная колонка предполагает наличие в законодательстве “повышенного” по аналогии с § 2.02(3) M.P.C. по сравнению с иерархически минимальным уровнем mens rea “порогового уровня” mens rea, требуемого для образования преступления при отсутствии в тексте закона точного указания на тот или иной элемент mens rea. В теоретическом плане это, как правило, означает ограничение сферы уголовной наказуемости небрежности.

¹¹⁶⁸ Данная колонка предполагает отражение на том или ином уровне в законодательстве штата идей M.P.C. о “элементном анализе” (ЭА) и противостоящем ему “анализе правонарушения” (АП). Как правило, положения подобного плана в законодательстве большинства штатов крайне противоречивы и взаимоисключающи, что не позволяет отнести штат к определённо воспринявшему тот или иной анализ.

¹¹⁶⁹ Данная колонка предполагает более-менее строгое следование законодательства штата подходу M.P.C. к концепции строгой ответственности. Иные варианты определения строгой ответственности (например, постановка решения вопроса о том, является ли содеянное преступлением строгой ответственности либо же нет, исключительно в зависимость от законодательного намерения, т. е. de facto передача его на усмотрение суда) в данной колонке не отображаются.

¹¹⁷⁰ С § 18-101(1) по § 18-101(5) УК Айдахо (Титул 18 Статутов Айдахо) (дефиниции “преднамеренности”, “небрежности”, “бесчестности”, “злого умысла” и “знания” соответственно, “если иное не очевидно из контекста”). См. также §§ 18-114, 18-115 УК Айдахо.

¹¹⁷¹ § 702.16 УК Айовы (Титул XVI Кодекса Айовы) определяет единственный обобщённый термин, используемый в кодексе, – “неосторожность”. Иных обобщённых положений относительно mens rea кодекс не содержит.

¹¹⁷² §§ 13A2-2, 13A-2-4(a) УК Алабамы (Титул 13A Кодекса Алабамы).

¹¹⁷³ §§ 11.81.600-11.81.610, 11.81.900(a) УК Аляски (Титул 11 Статутов Аляски). Минимально требуемым элементом mens rea является “знание” в отношении поведения и неосторожность в отношении результата поведения или сопутствующего обстоятельства (§ 11.81.610(b) УК Аляски).

¹¹⁷⁴ §§ 13-105(9), 13-201, 13-202 УК Аризоны (Титул 13 Пересмотренных статутов Аризоны).

¹¹⁷⁵ §§ 5-2-202, 5-2-203, 5-2-204 УК Арканзаса (Титул 5 Кодекса Арканзаса). Минимально требуемым элементом mens rea является “неосторожность” (§ 5-2-203(b) УК Арканзаса).

¹¹⁷⁶ Согласно § 5-2-204(c) УК Арканзаса, “виновное психическое состояние не требуется, если: (1) правонарушение является нарушением, если виновное психическое состояние явно не включено в дефиницию правонарушения; или (2) правонарушение, определённое статутом, не являющимся частью настоящего кодекса, ясно свидетельствует о законодательном намерении исключить требование любого виновного психического состояния относительно правонарушения или какого-либо его элемента”.