С Владимиром Саппаком я не была знакома. Мне рассказывали, что, когда его спросили: «Знакомы ли вы с Леонтьевой?», он ответил: «Нет, боюсь разочароваться».

Не могу простить себе, что это знакомство не состоялось. Мы, дикторы, не избалованы конструктивной критической мыслью — нет, не рецептами, не регламентациями, а критериями, которыми можно поверять, что ты делаешь и как ты это делаешь. Надо было поблагодарить человека, первым взявшего на себя труд осмыслить контакты телевидения и его зрителей.

«Телевидение и мы» — настольная книга многих из нас.

Кому приятно, когда тебя незаслуженно хвалят, как горько, обидно, когда огульно охаивают твою работу, и как бесконечно важен пристальный доброжелательный взгляд, который тебя и поддержит, и перспективу нарисует, и предостережет вовремя!

В те годы критики, писавшие о телевидении, мало способствовали его развитию. Например, после передачи «От всей души» из Тимановки один из рецензентов писал: «Можно спорить, органична ли для телевидения такая форма передачи». Наверное, стоило спорить, но не увидеть в ней даже росток! Стоило ли писать подобные рецензии?

А Виктор Орлов в «Литературной газете» вообще ставил под сомнение сам факт существования телевизионного кинематографа. Послушайся бы его тогда — и не было бы у нас «Семнадцати мгновений весны», «Как закалялась сталь», «Вечного зова»…

Наряду с сердечными, теплыми письмами часто получаю и такие:

«Уважаемая редакция! Бесспорно, передача "От всей души" интересна, и, очевидно, в дальнейшем она должна быть продолжена, но также бесспорно — усовершенствована. Что надо иметь в виду при этом: ведущая слишком эмоциональна, у нее не речь, а "плач Ярославны". Она, очевидно, думает, что своими эмоциями доходит до сердца и души слушателей?! Но, увы, за полтора часа она, прямо скажем, надоедает и превращается в свою противоположность — приторность! А когда человек пресытится даже вкусными вещами, ему тошно не только ощущать это кушанье, но и смотреть на него. Во-вторых, создается впечатление, что дикторша упивается своей дикцией, плачем Ярославны и т. д., и опять у зрителя ощущение приторности».

Письмо пришло из города Пушкина Московской области.

Или вот:

«Прочли мы сегодня статью В. Леонтьевой "Как для взрослых, только лучше" в "Вечерней Москве" и стало уж очень неловко — таким беззастенчивым самовосхвалением веет от нее.

Будто и не вложили свой труд в эти передачи авторы — писатели, поэты, мы не знаем, кто именно. Но хоть бы слово о создателях этих передач — ведь и ваш редакторский аппарат, вероятно, не зря трудится над передачей. По этой же статье получается, что одна незаменимая дикторша, ведущая эту программу, все это создает. Кстати, а почему бы не привлечь к этим передачам группу артистов, талантливых специалистов именно этого дела?»

Не скрою, очень неприятно получать такие письма. И, работая над своими записками, я все время думаю о том, чтобы не умалить заслуг других и не превозносить собственных. Однако пишу я о своей работе, а работа диктора, ведущей венчает то, что сделано сценаристами, редакторами, операторами, звукорежиссерами, художником, режиссером, инженерами.

Но вот письмо из Новороссийска:

«Простите, что я не смогла лично поблагодарить создателей "От всей души" за все, что вы сделали для меня, для нас, новороссийцев. Тогда, потрясенную и счастливую, меня удержал и унес куда-то людской поток, и только уже дома, разговаривая с Хосе, я жалела, что не добралась к вам. Когда милая женщина, Марьяна Эммануиловна (наш сценарист и редактор М. Э. Краснянекая. — В. Л.), принесла мне пригласительный билет "От всей души", ни словом не обмолвившись о встрече с Хосе Домингесом, я была уверена, что я только гостья и услышу о своих ветеранах, живущих в 90 городах, селах, краях, аулах, дорогих мне людях десантной 18-й армии. Я с большим интересом слушала рассказ о моих земляках — новороссийцах.

Вы видели мою растерянность и смущение, когда я последней пришла на сцену из своего 5-го ряда. Была уверена, что случилось недоразумение. Думала, как мне незаметно уйти, — ведь меня в городе все ветераны знают. И вдруг Леонтьева обратилась ко мне как к старой знакомой. Я была так потрясена, что от волнения не могла говорить, ноги подкашивались, я плакала и смеялась…

Голос моего (тогда) десятилетнего Хосе Домингеса — мальчика из мятежной республиканской Испании, вставшей первой на борьбу с фашизмом, — сразу перенес меня в те далекие годы моей жизни и работы с испанскими детьми. Услышала из зала испанскую речь, ласковые слова: "Дорогая мама, я пришел к тебе на встречу" — уже одно это перевернуло душу. Вы все видели, что делалось со мной. Я забыла, что нахожусь на сцене, что в зале столько людей. И теперь, спустя три недели, я ежедневно вспоминаю свое счастье, которое вы щедро дарили нам — новороссийцам.

Мария Герасимовна Савченко».

И постскриптум: «Приезжайте к нам купаться».

Ради одного такого письма стоит работать!

Смотрю на уникальную фотографию, которая обошла весь мир. Крепкие мужские объятия трех уже немолодых людей. В этом объятии переплавились скорбь, трагедия утрат и счастье обретения товарищей, а значит, и самих себя.

Фотография эта — память о прожитых годах войны и годах, прожитых после наступления мира.

Разве кто-нибудь упрекнул фотокорреспондента за то, что он выявил человеческие эмоции крупным планом, дал им застыть в прекрасном мгновении, которое длится уже не один десяток лет, а волнует по-прежнему? Мне могут возразить, что это случай свел людей вместе. Но ведь случай был предопределен нашей Победой в Великой Отечественной, тем, что эти трое дошли до нее, наконец, традицией встреч ветеранов 9 Мая.

Да, то случай, мы же программируем неожиданные встречи. Точнее сказать, не программируем, а помогаем случаю состояться. Ведь у нас те же слагаемые — ПОБЕДА И ЖИЗНЬ и, если хотите, ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ВСТРЕЧИ. Русская пословица говорит: «На миру и смерть красна!» Ну а радость-то тем более красна!

На передачу, посвященную Кузнецкому металлургическому комбинату, была приглашена Металина Федоровна Титова. Она родилась в Новокузнецке в год пуска комбината, и в честь этого родители нарекли ее Металиной. И вот получаю телеграмму: «ОТ ВСЕЙ ДУШИ ПЕРЕДАЙТЕ НАИЛУЧШИЕ ПОЖЕЛАНИЯ МЕТАЛИНЕ РАДА ЧТО Я НЕ ОДНА ПРИГЛАШАЮ В ГОСТИ» и подпись: «МЕТАЛИНА НАХАЕВА».

Наверное, у обеих женщин что-то общее в судьбе: в начале двадцатых годов появилось много новых имен, которых в никаких святцах не найдешь, в них отражался энтузиазм эпохи.

Хочу рассказать о человеке с редкой фамилией. Валерии Павловиче Автостроеве, который живет в Горьком, в Автозаводском районе. Принадлежит он к тому же поколению, что и Металина Федоровна. О родителях своих ничего не знал, воспитывался в детском доме, потом его усыновила Елизавета Семеновна Парфенова, у которой было своих пятеро детей. В то время в самом разгаре было строительство Нижегородского автогиганта, и только что родившееся слово «Автострой» стало самым популярным.

Пришло время идти мальчику в школу. Так он получил свою фамилию, а имя и отчество дали ему в честь прославленного земляка нижегородцев Валерия Павловича Чкалова — легендарного летчика, первого депутата автозаводцев. Валерий Автостроев закончил ремесленное училище при заводе, в 16 лет стал рабочим. Войну прошел рядовым и снова на автозавод. 40 лет он проработал в цехе сборки грузовых машин. В день передачи его сыну Сергею торжественно вручили паспорт.

И вот получаю письмо от Риммы Алексеевны Горячевской из Волгограда: «Я решила написать вам. Благодаря передаче «От всей души» встретились мать с сыном». Римма Алексеевна вложила в конверт вырезку из газеты «Волгоградская правда» — «Они встретились через полвека». Приведу отрывок из нее:

«Мать нашла сына через полвека… 82-летняя жительница рабочего поселка Рудня Марина Михайловна Ангелова прожила нелегкую жизнь. Много невзгод выпало на ее долю. В трудном 1932 году она потеряла троих детей. Семья Ангеловых отправилась тогда на юг в хлебные края. На одной из станций трое ее ребятишек потерялись. Поиск ни к чему не привел. Несколько лет спустя выяснилось, что младший сынишка вскоре умер, а Паша и Миша были увезены неизвестными людьми. Их, наверное, посчитали беспризорными.