— …То можем идти на пляж! — закончила Светлана.

— И попытайтесь не отставать, — вновь прозвучал голос — деревянная флейта вожатой Маргариты.

— А то, что мы вашим родителям скажем, если вы потеряетесь? — Звонко пошутила вожатая Светлана.

Солнце недавно прошло зенит, на улице было жарко, но совсем не душно: стоило зайти в тень, чувствовался легкий освежающий ветерок.

К морю пришлось спускаться долго, казалось, что счета ступенькам вниз нет. Но он был, и вожатые охотно рассказали об этом и многом другом, перекрикивая шум листьев и приближающегося моря. Оказалось, что к морю от их корпуса в сумме ведут около 800 ступеней — всего 40 лестниц и переходов между ними, поэтому путь вниз кажется таким бесконечным.

— А вы представьте, каким может показаться путь вверх! — Заметила Маргарита тоном, в котором слышалось непритворное восхищение трудностями. Стоны ужаса были ей ответом.

— За то, какие у вас будут стройные ноги, старшеклассницы! — Попробовала подбодрить отряд Светлана. Но, как обычно, у южной вожатой веселить получалось хуже, чем пугать у северной.

Наконец деревья расступились, кончилась последняя лестница и отряд киселём из чашки вылился на набережную.

Поражённые и ослеплённые подростки замирали, не пройдя и десятка шагов по белому бетону. Впереди горело море, оно, разрезаемое длинными бунами, накатывало на пляжи, гремело мелкой галькой, рокотало и пенилось. Смотреть прямо на него было невозможно, казалось, что расплавленная солнцем вода сияет в десять раз ярче, чем отражаемое ею солнце. Вожатые, улыбаясь, переглянулись и тоже остановились.

— Девочки! — Маргарита для вескости похлопала в ладоши. — В тень!

Девчонки шли оглядываясь. Побережье лагеря «Кристалл» уходило в обе стороны на несколько километров. В центральной части — нарядный бульвар, выложенный белой, розовой и желтой шестиугольной плиткой, в которую архитекторы гармонично вписали клумбы и газоны с яркими цветами и радугами брызг от стрекочущих поливалок. По краям набережная становилась простой бело-серой бетонной полосой с потемневшими от времени и водорослей волноломами. Налево, если лицом к морю, — в сторону города — пляж заканчивался циклопической кучей хаотично наваленных друг на друга берегоукрепительных ежей-тетраподов — даже издалека смотреть не по себе. Вблизи же, наверное, эта куча негостеприимного ломающего геометрию железобетона внушала трепет. Вправо набережная становилась пристанью, у которой качалась пара лодок со спущенными парусами, в конце расположился небольшой каменистый пляжик плавно сходящий на нет с наступлением скал, которые шли отвесно к морю сколько хватало взгляда — до ближайшего мыса в паре километрах от детского лагеря.

Все побережье «Кристалла» было для детей и только для них, трудно даже представить, как сюда смог бы случайно или намеренно забрести какой-нибудь турист.

Ошеломленные ярким морем и головокружительным пространством набережной, девочки пошли за Светланой. Маргарита замыкала шествие, следя чтобы никто не отставал.

Отряд спустился ступеньками, огороженными крашенным в синий поручнем, на сам пляж, который отделялся от набережной стеной высотой более трех метров. По центру, на полдороги к прибою, прямо на гальке стоял большой навес: на крепком стальном каркасе ветер надувал полосатую парусину.

— Девочки, быстро в тень! — Подгоняла Маргарита и так спешащий отряд. За какую-то минуту под прямыми лучами июньского солнца девушки начали ощущать себя цыплятами в гриле. Но под навесом главным стал свежий, чуть пахнущий морем знакомец ветерок.

Расселся отряд прямо на гальке, которая в тени была не холодная и не теплая. Вожатые в своих строгих костюмах выглядели на фоне пляжа немного странно. Они устроились лицом к девочкам, тоже сидя, но поскольку они были всё же выше даже самой высокой Ани, никто перед ними не терялся, Маргарита и Светлана могли заглянуть в лицо каждой.

— Можете задавать вопросы, — сказала Светлана, ласково и снисходительно, поглядев на отряд, словно на выводок хорошеньких щеночков.

Девочки молчали, всё оказалось настолько неизвестным в этом лагере, что не было ясно с чего начинать.

— Пить хотите? — Неожиданно сказала Маргарита. Все согласно закивали, тогда она достала из кармашка на своей строгой серой юбке телефон с антеннкой, он затрещал, когда вожатая нажала кнопку: это была маленькая рация. Тут же долговязая Аня, видно, она была сообразительной, выпалила самый первый вопрос:

— А почему смартфоны не ловят?

— Видите ли, девочки, — начала объяснять Светлана, в то время как Маргарита кому-то говорила по рации: «Девочки отряда «1-А» хотят пить», — дело в том, что горный ландшафт надежно «тушит» сигналы связи, которые могли бы долетать от города, а здесь, на территории лагеря, вышки хоть и установили, но не обслуживают — зачем они нужны, когда больше чем полгода вокруг пусто?

— А если что-то случится? — Снова спросила Аня, а за её спиной кто-то тихо добавил: «…как в фильме ужасов!».

— Ничего не случится! — Уверено, с играющей снисходительной улыбкой заявила Маргарита, убирая рацию в кармашек. — Как видите, у каждой вожатой есть средство связи, как и у каждого работника лагеря. У нас свой диспетчер, через которого идет связь, а у него, конечно, есть обычный проводной телефон.

— В прошлом веке он был обычным.

— Так что, если кому позвонит мама, — без тени издёвки продолжила Светлана, ее соединят с вожатой, так найдется дочка.

— Зато мы никуда не можем позвонить?! — Неожиданно для себя выкрикнула Хиз.

— Никуда! — Ответила Маргарита и, предупреждая многочисленные вопросы, продолжила, — А зачем? Если что-то срочное — пользуйтесь рациями вожатых.

Отряд было загудел, но колокольчик голоса Светланы, выбил последнюю табуретку из-под темы звонков:

— Лагерь ни в чём не виноват, руководство выкручивается, как может, вы даже не представляете сколько стоит каждая рация, не говоря уже о радио-базе. А кроме того, ваши молчащие смартфоны делают отдых более полноценным!

Придумать, что возразить можно было, но тут раздался «тилинь-тилинь» велосипедного звонка: вверху, по краю набережной ехал большой трехколесный велосипед, у которого на задней оси находился красный ящик со старомодно заглаженными углами, безошибочно определяемый, как холодильник. За изогнутым рулем, под небольшим тканевым козырьком, сидел тучный усатый мужчина в белом фартуке, словно сошедший с рекламы молока. Он помахал девочкам и еще раз тренькнул звоночком. Потом слез с велосипеда и стал ждать.

— Пойдемте, отряд, возьмем десерт! — Задорно прокричала Светлана и вскочила на ноги, вместе с Маргаритой они понеслись по хрустящей гальке к «молочнику», как его про себя окрестила Хиз.

Первые из девочек еще были вначале лестницы, когда обе вожатые склонились над недрами холодильника. Их руки погрузились в клубящийся холодный пар и достали оттуда по мороженному и пакетику с соком. Вскоре уже все стояли вокруг велофургончика с напитками и мороженным и благодарили «дядю Мишу», как он попросил себя называть.

Отряд радостный и возбужденный вернулся под свой навес, а молочник дядя Миша просигналил и устремился в обратный путь.

Девчонки-старшеклассницы, заранее настроенные настороженно, готовые при малейшем поводе стать хмурыми, обиженными, получив мороженое в руки, превратились в детей смотрящих широко открытыми глазами на мир. Лагерь теперь каждой представлялся сказочным местом, искорки симпатии зашевелились даже при взгляде на вожатых.

— Для того чтобы расположить к себе девушек, нет подкупа лучше мороженного, — пошутила в своей непонятной манере Маргарита. И поскольку она сама уплетала пломбир и была очень похожа на любую из своих подопечных, ее слова не воспринимались насмешкой.

Когда все доели, Светлана сказала иронично:

— А салфеток то мы и не взяли! — Девочки закрутили головами, явно ожидая, что сейчас дядя Миша будет ехать обратно, только груженый салфетками. Нет, велосипедной тележки не было.