Шли большую часть ночи. Номхан с Хабилом все-таки заприметили большой каменистый «язык» и поспешили свернуть на него. Чтобы запутать врага, отряд резко сменил направление и теперь двигался почти строго на север. Учитывая, что до этого беглецы нередко отклонялись на юг и на восток — это даже было хорошо. Уже незадолго до утра дозорным показалось, что далеко впереди они видят отблески света. Опасаясь, что это костры, дауры снова резко свернули — уже на восток.

До обеда отсыпались в совершенно крохотном распадке, который вряд ли мог укрыть такую массу людей и, тем более, лошадей. Зато в нем протекал крохотный ручеек — и это стало решающим в выборе места. Теперь, с конями, отряду требовалось воды намного больше.

Аратан сварил для друга немного каши. Язык у того уже не кровоточил, но сам Сашика постоянно впадал в беспамятство. На голове лоча выросла огромная мягкая шишка. Маленький тигр пока решил ее не трогать, но, если кровь застоится — придется резать.

В сумерках беглецы тронулись в путь. И это была самая спокойная ночь. Тем более, что степь уже заметно сдавала позиции, Номхан ясно видел признаки приближения Наун-реки. Даже на ночевку они встали в настоящем сосновом бору, где никто не смог бы их заметить. Разожгли несколько тайных костерков в ямах, заварили отваров. Раненых тщательно перевязали, все хорошо отоспались. Да и денек выдался таким пригожим. Почти теплым!

В общем, всё сулило неудачу.

И она не заставила себя ждать. В сумерках отряд вышел из сосняка. Поначалу ехали медленно, но добравшись до открытых холмов, пустили коней рысями. Отряд стал сдвигаться всё сильнее на восток и даже слегка к югу, так как Номхану казалось, что он уже узнает места. Солнечный отсвет еще не поглотила ночная тьма, когда голова отряда беглецов выскочила на хребет очередного холма — и застыла. Далеко внизу, в широкой котловине, вставал на ночлег большой хорчинский отряд. Монголы еще даже костров не запалили: кто-то стреножил на ночь коней, кто-то обустраивал бивак или собирал ветки и кизяк.

— Может, это какие-нибудь другие хорчины? — неуверенно спросил Хабил, все-таки дауры давно вышли за пределы родовых владений Туйвэн.

Увы, выяснять это было поздно. Пока задние ряды натыкались на передних и спрашивали: а чо случилось? — внизу тоже заметили цепочку всадников, которая отлично смотрелась на фоне еще не стемневшего закатного неба. Хорчины разом заорали, кинулись к лошадям — сразу стало ясно, что этот отряд кого-то ищет… Ну, а кого тут еще могут искать?

Нда… Вот, что называется, не повезло. Явись дауры на полчаса позже, они бы заранее увидели отсветы костров и смогли избежать встречи. Но с другой стороны, явись они на полчаса раньше, то хорчины не дали бы им небольшой форы, пока распутывали коней и собирали разложенные вещи.

Увы, шедшие во главе колонны дауры плохо распорядились этой форой. Враг оказался прямо на пути к спасению, и, конечно, они слегка растерялись. Аратан предложил бы сначала снова укрыться за холмом, а потом уже выбрать направление для бегства — пусть враг подольше погадает. Но Номхан с Хабилом сразу повернули коней налево и помчались к северо-востоку прямо по хребтине холма. Да, так было удобнее, но зато хорчины прекрасно видели, куда уходят беглецы.

— Гони! Быстрей! — дауры нахлестывали коней и пытались обогнать ветер. Аратан не мог их осуждать, потому как за спиной было слишком много хорчинов; две или, может быть, три сотни. И подпускать их близко…

Другое дело, что далеко не все могли мчать с одинаковой скоростью. Маленький тигр, который традиционно ехал в конце колонны, стал быстро пробиваться вперед и вскоре поравнялся с лошадкой Муртыги. Мальчишка изо всех сил разгонял свою клячу, и видно было, что управляет ею он неплохо. Видимо, учился этому у монголов. Сашика тоже старался. Задача его, вроде бы, и несложна: просто не упасть и не утащить за собою мальчонку. Но лоча и это плохо удавалось. Все-таки, лошадь, идущая галопом, для него и здорового была испытанием. А тут… Лоча болтало из стороны в сторону, и смотреть на это было страшно.

Аратан поравнялся с ними и пытался, как мог, на скаку придерживать атамана. Периодически он еще нахлестывал по крупу муртыгишной кобылки, когда чувствовал, что та отстает от общего темпа отряда. А держать темп важно! Дауры с самого начала хорошо оторвались от хорчинов, которым требовалось распутать коней. Но дальше всё пошло хуже. Номхан с товарищами хотел обойти монголов и двигаться дальше на восток. Последние это поняли и, пустившись в погоню, даже не пытались подняться на холм. Нет, они скакали по дну котловины и ждали, когда же беглецы свернут направо, чтобы догнать их.

«Хорчины быстрее, — ясно понимал Аратан. — Но надвигается ночь. А ночью убегать сподручнее, чем охотиться на убегающую дичь… Нам бы только скрыться с их глаз…».

Увы, донести свою мудрость до тех, кто вел колонну, он не мог. Сейчас всё внимание маленького тигра было сконцентрировано на том, чтобы лошадь Муртыги держалась в общей массе всадников, а раненый Сашика — держался в седле. Поэтому, когда вдруг выяснилось, что дауры скачут вниз, он даже не сразу понял, что случилось. Только по цепочке передавали приказ: «Наддай! Наддай!».

Оказалось, длинный холм на севере распадался на несколько снижающихся «рукавов», между которыми паводки промыли овражки. Вот в один из них беглецы и кинулись. Когда хорчины поднимутся наверх, им придется сыграть в «угадайку», либо долго искать следы в ночной темноте.

— Неплохо, — кивнул Аратан и наддал.

Увы, в тесноте оврага наддавать трудно, лошади едва не сталкивались друг с другом. Четыре десятка вытянулись в длинную цепочку, где один тормозил всех за ним следующих. Когда отряд, наконец, вырвался на широкую равнину, тут уже имелся простор для скачки, но кони беглецов уже подустали.

— Что сзади? — вопрос по цепочке передавали от головы колонны.

Аратан сам не знал, что сзади, так как позади него и лошади Муртыги находилась чуть ли не треть отряда. Так что он тоже передал вопрос и вскоре получил ответ:

— Отстали, но скачут за нами!

Это плохо. На равнине особо не повиляешь. Но Номхан с друзьями все-таки пытались. Периодически колонна дауров уходила то в какие-то заросли, то поднималась на крутой склон. Каждый раз это случалось внезапно, потому что даже головных всадников в темноте ночи нелегко рассмотреть, а уж про окрестности и говорить нечего.

Лошади дауров уже давно перешли на рысь. Они ехали по галечному берегу какой-то маленькой речушки, когда сзади кто-то истошно закричал:

— Вижу их!

Все сразу принялись понукать измотанных лошадей, те возмущенно ржали, но пытались перейти в галоп… Так скакали довольно долго, как вдруг голова колонны сменила направление.

— В воду? — изумился маленький тигр, когда дауры впереди начали сворачивать в речку. — А почему сейчас, а не раньше, когда мельче было?

Конечно, это были вопросы в пустоту. Решают те, кто впереди. Тут, в центре колонны ничего изменить уже нельзя. Оставалось надеяться, что Кроткий знал, что делал. Он ведь уже в почти знакомых ему местах.

Переправа тяжелой не оказалась, даже низкорослые монгольские кони едва замочили пузо в самом глубоком месте. Но дно речки здесь было уже не каменистым, а илистым. Аратан это почувствовал лично, так как спрыгнул в ледяную воду и потянул обеих лошадок за повод.

На берегу даже не отряхивались. Передние уже мчались вперед, куда-то во тьму. На берегу стоял только Хабил. Он подбадривал каждого выходящего из воды и говорил:

— Номхан просит ускориться. Гоните коней!

Правый берег речки оказался заметно выше и зарос редкими еще деревьями. Дауры пинали бока своих животин, толкали их вверх и вверх. И вдруг…

Из тьмы всё наскакивает на тебя внезапно. Вот и Аратан буквально оторопел, когда перед ними раскинулись ровные ряды всадников. Дауры! Десятки и десятки истинных батаров. С копьями, с луками, они решительно вглядывались в темноту. А кто-то по-хозяйски командовал: