— Ладно, — мрачный и одновременно гордый от похвалы пацан смотрел на старшего товарища исподлобья.

Кроткий встал и повернулся к атаману.

— Остальные пойдут с нами, лоча. Они решили.

Сашика только махнул рукой.

— Вот жеж мать твою… — снова странно сказал он. — Старика на вас нет.

— Муртеги, скажешь всем нашим, что мы схоронимся у горелых сосен. Пусть туда тайно пробираются. Ясно? — ребенок с улыбкой кивнул. — Тогда бегом!

— Кровь сотри! — в спину Муртеги крикнул Сашика. Потом повернулся к остальным. — Так. Быстро собрали с трупов луки, стрелы и ножи. Воду и еду, если есть. Бегом!

Они быстро управились. Перепуганные лошади, конечно, убежали. Выросший отряд бегом переправился через ручей и двинулся на восток, по широкой дуге обходя селение пленных дауров и огромное стойбище хорчинов.

— Какое же место голое, — опять говорил вслух ненужное Сашика. — Если нас тут увидят…

— Ничего! — радость Номхана не могло омрачить ничто. — Нас уже девять, у нас луки. Еще пожалеют, если увидят!

— Сколько у хорчинов воинов? — коротко спросил атаман.

— У Унаги-нойона сотня нукеров.

— А всего мужчин в роду Туйвэн?

— Больше тысячи, — чуть грустнее ответил Кроткий, понимая, куда клонит лоча. — Да не увидят они нас!

— Ладно, — отмахнулся Сашика на бегу. — Куда ты нас ведешь?

— Есть на северо-востоке скала. К северу от нее даже небольшая сосновая роща росла. Но лет десять назад по степи страшный пожар прошел. Сгорел лес. Вот туда и идем. В скале много тайных заимок — с трех шагов нас не разглядят!

— Далеко?

— До ночи доберемся.

До ночи и добрались. Скала оказалась небольшой, но дожди и ветра вытесали в ней множество извивов и ям. Неплохое место.

Осторожно обошли заимки, встретили еще двух «парней Номхана», которых послал малыш Муртеги. До утра пришли еще четверо. К облегчению Сашики — все, хоть с легким пушком над верхней губой. Но лоча всё равно страдал.

— Совсем юные! Ну, куда их тащить? От семьи отрывать! — жаловался он шепотом другу.

— Ты что, забыл, сколько лет было мне, когда мы впервые встретились? — хмыкнул маленький тигр.

Сашика так и застыл с открытым ртом.

— Боже мой… Да тебе и сейчас-то… Я просто привык, что ты такой сильный, смелый… Взрослый.

— Вот и они взрослые, друг. Или станут ими. Не взваливай на себя лишнего.

Номхан уговорил спутников подождать еще своих друзей, которых услали в дальние селения. Правда, у людей практически закончилась вода. Отобрали двух самых старших беглецов, выдали им все имеющиеся бурдючки и в сумерках послали к ручью. К полуночи те вернулись, да с прибытком: некий Аюла привел из дальних выселков 14 человек. Тут тоже были трое 15-летних, но в целом, ребята оказались чуть постарше. Трое из них даже жили в роду хорчинов, находились в услужении. Эти сбежали с конями! Но самое неожиданное — эту группу к горелым соснам вел несносный Муртеги! Мальчишка обманул всех и опять сбежал из дома.

— Не вернусь! — отбивался он от заботы старших обеими руками. — Я воин! Я пойду на Черную Реку!

И подлец-Номхан ему втайне потворствовал!

— Сколько у нас уже людей? — вздохнул устало атаман.

— С мелким бесенком? — прищурился Аратан. — Три десятка. С тобой — 31.

— Детский сад какой-то, — непонятно выругался Сашика, укладываясь спать. — Еще я в няньки не нанимался…

А утром всех разбудил испуганный крик.

— Хорчины!

Кто-то из мальцов залез на окатанный ветрами каменный палец, что торчал на западной стороне скалы и вопил истошно, тыча пальцем на закатную сторону.

— Где? Сколько? — вскочил Сашика.

— От ручья скачут! — кричал невольный дозорный. — Не знаю сколько — пыль столбом. Много!

— Близко?

— Еще далеко! Но скачут быстро!

— Быстро собираемся! Будем уходить.

Аратан схватил атамана за рукав.

— Нельзя выходить наружу, лоча. Сразу увидят. Увидят — догонят. Дальше говорить?

— А что делать⁈ — яростно выдернул руку Сашика. — Каждый третий у нас — пацан пацаном! На три десятка — пятнадцать луков! Сабель пять да три топора! Что прикажешь делать? Бой принимать? Дети с ножами — на конных воинов пойдут?

Иногда такой зверь просыпался в лоча, что маленький тигр внутри Аратана остро понимал, что он именно маленький. Сказать было нечего… Но и выходить из-под скалы тоже нельзя!

— Можно перебраться через скалу, — подскочил к вызверившимся друзьям Номхан. — Тут есть проходы. Выйдем на тут сторону и побежим под ее прикрытием! Хорчины не увидят.

— Это ненадолго, — покачал головой лоча.

— Но это хоть что-то! — встряхнул товарища Аратан и заорал. — Все бегом — за Номханом!

Сразу стало ясно, что краденые лошадки той тропой не пройдут.

— Бросаем! — властно приказал атаман.

— Нет! — вдруг встал перед ним один из беглых батраков. — Лоча, получается, это наша вина. Из-за краденых коней хорчины так взъярились.

— И? — с подозрением протянул Сашика.

— Мы остаемся, — решительно заявил батрак. — Подождем чуток и рванем на север! Тоже напылим в небо и уведем их от вас…

— Нет! — Сашика, как всегда, хотел спасти всех. Никак не привыкнет, что такое невозможно.

— Мы решили, — батрак твердо выдержал его взгляд. — Не переживай, лоча! Они уже подустали, а у нас лошади свежие. Уйдем… Иначе они всё равно заметят, рано или поздно. Причем, уже всех.

Атаман краснел, не зная, что сказать. Как спасти этих детей — подсказали конокрады. Но как спасти и детей, и конокрадов? Бедный лоча. Только вот сейчас на это времени нет.

— Постарайтесь уйти, — вышел вперед Номхан, давая понять, что дело уже решенное. — Как оторветесь — идите к Наун-реке. За ней ищите бошко Тугудая. Скажете ему, что от меня. Он поможет.

Кроткий еще договаривал, а Аратан уже начал самых мелких загонять на скалу. Щель была извилистой и крайне неудобной: вместо ровного дна — сужающийся узкий провал. Приходилось идти, упираясь ногами в сходящиеся стенки. Кто-то из дауров непрерывно соскальзывал, застревал ногой в расщелине — так что отряд пробирался медленно. Позади батраки уже ринулись в степь, подвязав к седлам длинные ветки — для большей пыли. Они скакали сильно растянувшись, так что издалека можно было подумать, что скачет больше трех всадников.

«Пожалуйста, пусть у них получится, — молился Аратан непонятно кому. — И хорчинов отвлечь. И самим уцелеть».

Кажется, удалось. Дауры бежали по практически голой степи до глубокой темноты. Сначала на юг, потом завернули на восток. И никто за их спиной не появился. У крохотного озерца — почти лужи — все рухнули без сил. Вода оказалась слегка солоноватой, но Кроткий, попробовав, сказал, что ее пить можно.

— Пейте, набирайте бурдюки, — распорядился Сашика. — Совсем немного отдохнем и двинемся дальше. Идти будем, пока не найдем надежное укрытие.

Шли, наверное, еще полночи (теперь свернув на северо-восток), пока не нашли овраг, промытый неведомыми потоками. Сгрудились в кучку и спали, согревая друг друга до самого позднего утра. На этот раз Сашика расставил дозоры со всех сторон — но всё обошлось. Часть дня шли по оврагу, который, по счастью, всё сильнее заворачивал к северу. Но, когда ущелье вывело отряд на новую равнину, велел остановиться.

— Отдыхайте до вечера; если получится — поспите, — сказал атаман. — Пойдем ночью.

Ясной ночью и впрямь идти оказалось легко. Врагов вокруг не было, движение согревало. Оставалось только не потеряться в темноте. Под конец, лоча даже посадил несносного Муртыги себе на плечи и так шел до рассвета.

Утром без сил были все, включая самого Аратана. Едва нашли полумертвые заросли кустарника — тут же залезли в самую гущу и рухнули спать. Даже стражу не выставили. Маленький тигр пытался прислушиваться, но сил совсем не было.

Поднялись за полдень, доели последние припасы. Муртыги пугал всех, что слышал скачущих всадников. Кроткий его высмеял, мол, не надо сны пересказывать, однако, то тут, то там раздавались тихие голоса «а я тоже вроде слышал». Лоча снова не на шутку встревожился. Ушел от лагеря, где-то лазал, а потом вылез из кустов и зашептал Аратану: