— Опять видения? — сочувственно пискнули мне в ухо, и на плечо мягко приземлился Пак.

— С предателями не разговариваю, — отогнала я пикси щелчком.

Зеленый кубарем покатился на землю.

— Ты поплатишься, — сообщил он мне, отряхиваясь. — Когда нужда в тебе отпадет, Господин Зимы отдаст тебя мне. Ты станешь моей рабыней, хуманская полукровка, и я смогу лакомиться твоей кровью столько, сколько захочу.

От Пака вдруг повело такой первобытной злобой, что я невольно испугалась.

— Даша, все в порядке? Ты дрожишь. — Ларс подошел, как всегда, незаметно.

— Холодно, — пролепетала я и улыбнулась охотнику, принимая его куртку. — Спасибо…

Мне очень хотелось нажаловаться Ларсу, но я не успела. Пронзительный звук «иерихонского» свистка заставил всех замереть. Бусинка готовилась поведать решение старейшин. Я, проявляя уважение, поднялась с травы. Пак взобрался на ближайшую ветку.

Предводительница зависла над провалом, быстро взмахивая крылышками. Трубочка пергамента в ее руках щелкнула и размоталась в длинное узкое полотно.

— Племя серединных пикси снимает с леди Сирин все обвинения, — торжественно начала Бусинка.

Ларс, стоящий рядом со мной, удовлетворенно кивнул.

— И смиренно просит прощения за допущенную ошибку… в качестве компенсации… нижайшая просьба…

Избирательная глухота в данном случае объяснялась просто. Охотник взял меня за руку. Наверное, искорки от его пальцев проникали через мою кровь прямо в мозг, блокируя зоны, отвечающие за слух. Я смотрела на красиво очерченные губы Блондина Моей Мечты. Губы шевелились.

— Даша-а-а! Ты понимаешь, что я тебе говорю?

— А? Что? — Я выдернула руку. Слух чудесным образом вернулся.

— Пикси надеются, что ты как можно быстрее избавишь их племя от опасного артефакта, забрав его с собой.

Я кивнула:

— С удовольствием!

— Тем самым ты берешь на себя обязательства, которые до войны возлагались на представителей Третьего Дома.

— А это что?

— Сейчас это не важно. Бусинка хочет, чтобы ты выбрала одного из ее подданных в качестве компенсации.

— Зачем?

— Так требует обычай, — подмигнул мне охотник. — Либо ты станешь сейчас полноправной рабовладелицей, либо разбирательство затянется на неопределенное время.

Я бросила скорбный взгляд по сторонам, заметила свой венец в облаке пара, ошпаренных рыжих муравьев, осторожно огибающих артефакт…

— Я хочу Пака, — наконец сказала я, повернувшись к Бусинке.

— Это невозможно, — ответила она. — Мой… гм… сын не является моим подданным.

Сам предмет торга сидел на своей ветке ни жив ни мертв.

— Значит, вы сейчас примете его обратно в племя, а потом торжественно передадите мне в качестве компенсации.

— Но старейшины…

— Ну не будем же мы беспокоить почтенных женщин из-за сущей ерунды? — подмигнула я Бусинке.

— Нам придется воспользоваться для этого всей доступной магией.

— Ее как раз слишком много здесь накопилось.

— Я не хочу! — орал мелкий пакостник, пытаясь выскользнуть из тугих волосяных петель. — Не буду! Освободите меня!

— Кого тут твое желание интересует? — широко улыбалась Бусинка, руководя загонщиками. — Это же не навсегда, на тридцать три года всего, потом домой сможешь вернуться, ремесло какое-нибудь освоишь, женишься на хорошей девушке…

— Не-э-эт!

Будущий подданный с перекошенным от страдания лицом скрылся в провале.

— Спасибо тебе, — шепнула Бусинка мне на ухо и полетела следом за сыном.

Леди Сирин Энского уезда, будущая рабовладелица Дарья Кузнецова осталась на поляне.

Ледяная цитадель — оплот темных фейри. Если вы думаете, что она произвела на меня впечатление, вы глубоко заблуждаетесь. После полета на рухах моего железобетонного спокойствия не могло нарушить уже ничего. «Йеху! — кричала я удаляющейся земле и колотила пятками по бокам уже слегка нервного Уруха. — Снимите меня отсюда! Мамочки-и-и!» Если бы предусмотрительный Ларс не привязал меня тонкими прочными ремешками к седлу, серое вещество леди Сирин уже давно украшало бы ветви какого-нибудь дерева.

— Госпоже нужна помощь? — вопросил Пак, нахохлившийся на моем правом плече и до сего момента хранивший гордое молчание. — Может, зелье покорности…

— Быстрее, — зажмурившись, заорала я. — Покорности, спокойствия, подчинения. Что угодно, только быстрее!

Укол вилкой в яремную вену принес долгожданное облегчение. Ужас отступил, оставив апатию. Я задышала ровно и поверхностно. Действительность подернулась дымкой, в тумане то там, то здесь сквозь зеленые кроны леса стали проступать снежные сугробы. Я сначала пыталась рассмотреть в зимнем мороке черную фигуру феи Руби или кого-нибудь из паладинов Лета, но сосредоточиться становилось все труднее, и вскорости я задремала, убаюканная монотонным свистом ветра и ритмичными покачиваниями.

Проснулась я, когда Урух заходил на крутой вираж над плоской, обнесенной балюстрадой террасой. Ледяная цитадель, выполненная в лучших традициях хай-тек минимализма, напомнила мне здание Сиднейского оперного театра, фотография которого служила обоями рабочего стола офисного компьютера уже второй год. Будто белоснежные раковины диковинных моллюсков раскрывали хмурому небу свои лепестки. Вот вам, Дарья Ивановна, и воплощенная визуализация. Может, зря вы свою лучшую подругу Жанку за приверженность псевдопсихологическим теориям ругали?

Урух приземлился, резко затормозил, вздымая когтями облачко ледяной пыли. В нескольких метрах от нас заходили на посадку остальные крылатые.

— Все в порядке? — спросил Ларс, подбегая ко мне и помогая разматывать сложную систему креплений.

Я улыбнулась, Пак демонстративно промолчал. Когда Бусинка вернула мне своего блудного сына, грустного и притихшего, я попыталась завязать с ним разговор, объяснить, что мое решение потребовать именно его в качестве компенсации было единственно верным. В конце концов, кого я еще должна была выбрать себе в соратники? Смешливого Огонька? Влюбленного Наперстка? Заставить ни в чем не повинного юного пикси быть при мне черт знает сколько лет? А Пак, во-первых, и так рядом, а во-вторых, как раз виноват. В чем, я еще не выяснила, но в ближайшее время этот недочет исправлю. Да он меня благодарить должен, предатель, что с моей помощью статус в обществе вернул. Он же теперь не изгнанник, а вполне законный сын предводительницы. Ой! Это что же получается — у меня в рабстве самый настоящий фейрийский принц очутился? И правильно, Дарья Ивановна. Если уж играть, то по-крупному. Тем более не вы, так вас… Что-то там зеленый про вашу будущую роль личного донора при нем озвучивал?

Я спрыгнула с руха и стояла на полусогнутых, ожидая, когда земля перестанет ходить ходуном.

— Твои вещи. — Охотник передал мне пухлую кожаную сумку. — Это что вообще?

— Кабальный договор, подготовленный и заверенный Бусинкой, — хмыкнула я. — А также райдер моего… мм… подопечного на восьмидесяти страницах.

— Мне неизвестно это слово, — раздраженно бросил охотник.

— Райдер? Ну это… в моем мире артисты или музыканты такой перечень требований обычно составляют для принимающей стороны. Я так поняла, если я Пака чем-нибудь не тем покормлю или транспорт не обеспечу, договор о рабстве может быть расторгнут.

Ларс перевел удивленный взгляд мне на плечо:

— Сам догадался или подсказал кто?

Пак поерзал, но промолчал.

Рухи, гортанно переговариваясь, улетели. А я с обиженным жестокой судьбой пикси на плече, прихрамывая, отправилась на встречу с Господином Зимы. Чувствовала я себя при этом как минимум пиратским капитаном Джоном Сильвером, на полном серьезе размышляя, что стоит научить Пака, грассируя, выкрикивать слово «Пиастры!».