— Помнишь рисунок, который у меня на спине проступил?

— Ну?

— Зигфрид говорит, что, если я в срок договор не исполню, эта картинка меня сожжет.

— Никогда о таком не слыхала, — смутилась Иравари. — Но переживать нечего. Ты же все равно собираешься со своим господарем воссоединиться.

— Я не так хочу, не из-под палки!

— А не много ли ты хочешь?

— Вот изгоню тебя на веки вечные и другого демона для разговоров вызову, — мстительно сообщила я. — Тогда и посмотрим, многого или в самый раз.

— Лутоня, мы с тобой уже пятнадцать лет вместе. Неужели ты думаешь, я зла тебе желаю?

Мне стало стыдно:

— Извини меня, непутевую…

— Ладно, проехали, — легко простила меня подруга. — Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Влад — человек очень непростой и для счастливой супружеской жизни с кучей детишек не предназначенный. Это мы примем за аксиому.

Я всхлипнула, но промолчала.

— Твое чувство со временем перегорит и угаснет. Поверь, время лечит. Сейчас твоя задача — расслабиться и получить удовольствие. Ты оживляешь Дракона, он занимается с тобой любовью. Наутро ты свободна. Номинально клятва исполнена — ты стала принадлежать ему…

— Это же мошенничество?

— К чему громкие слова? Скажем иначе: мы изыскали лазейку в договоре. Будем трактовать формулировку «отдашь мне» именно таким образом. Тебя, кстати, с текстом клятвы ознакомили?

— В общих чертах, — отмахнулась я. — А если он меня не отпустит?

— Не отпустит, так сбежишь. Зигфрид проводит тебя в Элорию, а там у господаря гораздо меньше возможностей влиять на твою судьбу.

Мне было гадко, спина горела огнем. Как же она к осени болеть будет? Даже представить страшно.

— Давай, не смущайся, — стеклянно улыбалась Иравари. — Дело житейское. Подумаешь, пару часиков мужские ласки потерпеть. Тебе еще и понравится. Судя по тому, какие слухи про Влада ходят, юные девы от него без ума.

Меня мутило.

— И не забывай о бабушке. Если тебе несоблюдение договора грозит гибелью, что будет с ней?

Это была последняя капля. Сдерживаемые слезы ручейками потекли по моим щекам. Что ж я за человек такой поганый, если о самых близких людях думаю в последнюю очередь?

— Ты права, — наконец проговорила я. — Хватит раздумывать, дело делать надо.

— Вот и славно, вот и молодец.

— Только обещай не подглядывать.

— Клянусь! — Демоница приложила когтистую руку к груди. — Пока позывной про «наливные яблоки» не услышу, появляться не буду.

— Прощай…

Зеркало вернулось на прикроватный столик, я приблизилась к порталу.

В жизни каждого человека бывают такие моменты, когда приходится выбирать. Обычно-то все больше по мелочи. Куда ленту в волосы вплести — у самого затылка или пониже, а взвару какого в кружку плеснуть — мятного или из бузины, да какой дорогой к колодцу лучше пробираться — короткой, через чужие подворья, или длинной, по главной улице? И простота выбора обманчива. Потому что из наших крошечных действий и сплетается причудливое полотно судьбы. А самое обидное, что не вернешься, не переделаешь, не изменишь свою долю. Выбор сделан.

Каблуки чудных остроносых туфелек стукнули по темному паркету. Я перенеслась. Гобеленовый зал господаревого домика окутывала тьма. Я хлопнула в ладоши. Светильники под потолком послушно зажглись. Я потопала к лестнице.

— Дарина! Ты здесь?

Испугать подругу неожиданным появлением не хотелось. Беременных вообще пугать не рекомендуется.

— Это еще что за явление? Ты кто?

Незнакомка занимала, казалось, весь лестничный пролет. Плотная коренастая бабка в коричневом переднике и забранными под льняной платок волосами. Кустистые брови сдвинуты, глаза сверкают, ноздри раздуваются. Я с удивлением обнаружила, что мне в грудь угрожающе наставлена… огромная поварешка.

— Свои, Родика, — донеслось сбоку, и на площадку выбежала Дарина. — Это моя Ленута!

Волчица раскрыла мне объятия, ожидая, когда я поднимусь. Я не заставила себя долго ждать. Мы обнялись. Я осторожно погладила плотный животик Дарины.

— Быстро растет, — счастливо проговорила она. — Представляешь, он уже шевелится!

— Так это и есть ваша ветреница с десятком разных имен? — Несмотря на строгий тон, голубые глаза улыбались. — Ладненькая. То-то мои ребята перед тобой хвостами метут!

— Это Родика — мамка Михая, — пояснила Дарина, видя мое недоумение. — Ну и Влада заодно. Кормилица их, понимаешь?

— Только больно худа, — вынесла вердикт бабка. — Пошли, покормлю тебя, горемычную.

— Действительно, чего это мы на лестнице стоим? — Дарина потащила меня на кухню.

Там одуряюще пахло запеченным мясом и свежим хлебом. Я сглотнула слюну.

— Может, я сначала Влада подлечу?

Родика вытащила из моих скрюченных пальцев обломок артефакта и принялась его отмывать в миске:

— Ничего с моим змеенышем за пару минут не сделается. А тебе поесть надо. Знаю я вас, колдунов. Сейчас как примешься силы тратить, а их-то и нет.

Я вгрызлась в предложенную горбушку. Дарина смотрела на меня с умилением.

— Михай привет тебе велел передать. — Разговаривать с набитым ртом получалось не очень.

— Да вроде утром с ним виделись, — покраснела моя опекунша. — Вот ведь нетерпеливый…

— Это он сейчас лебезит, — проворчала Родика, нарезая толстые ломти буженины. — А как время пройдет, начнет на других девок заглядываться. Уж я-то его знаю. Горячий волчонок, влюбчивый.

— Он не такой.

— Все они такие. — Кормилица поставила передо мной нарезку. — Ты, главное, все его трепыхания в зародыше дави. Чуть что не так — бац по лбу, чтоб впредь неповадно было. Уж я-то, слава Тзеване, знаю. Я со своим, почитай, полвека прожила. Выучила, что у них к чему.

Родика обвела грозным взглядом притихших нас и, не обнаружив мужиков, присела за стол.

— Я тебе поварешку на свадьбу подарю, — успокоила она расстроенную Дарину. — Самое верное средство от супружеских измен.

Я фыркнула.

— Ну а ты что? — Голубые глаза грозно уставились на меня.

— Спасибо, очень вкусно, — ответила я невпопад и поднялась.

В животе было сыто и тепло, стало клонить в сон.

— Ну иди, раз готова. — Родика показала подбородком на отмытый артефакт, лежавший на краешке стола. — А потом мне обскажешь, с серьезными намерениями возле моего Влада трешься или как…

— В Араде все хорошо? — пискнула Дарина со своего места. — А то нам Михай ничего не рассказывает. Обещал, к вечеру что-то важное должно решиться, он и сообщит.

— Все в порядке, — решила я не умножать сущностей без необходимости.

Если уж боярин Димитру постановил своих женщин лишний раз не тревожить, пусть сам с ними и разбирается.

Я взяла блистающую чистотой скорлупку и вышла. Спину мне жег то ли тяжелый взгляд Родики, то ли договорная магическая печать.

Влад был в спальне. Он лежал на постели, бледный и неподвижный, широкий ворот вышитой рубахи открывал ключицы и серебряного дракона на витой блестящей цепи.

— Ну здравствуй, суженый, — прошептала я и, почувствовав внезапную слабость, присела в стоящее рядом с кроватью кресло. — Сейчас буду придумывать, куда тебе этот чудной осколок приспособить.

В комнате витал легкий кисловатый запах уксуса. Видать, женщины недавно обтирали больного. Раздевали, наверное, любовались мускулами на груди, едва заметной дорожкой темных волосков, спускающейся к животу… Стоп, Лутоня. Тебя чего-то совсем в другую степь заносит. Если все будет, как распланировали вы с хитрющей Иравари, совсем скоро сама на все его красоты неземные насмотришься. Так! Чего я про этот вещуний артефакт знаю? Во-первых, он формой должен напоминать яйцо, или, как настаивают в трактатах грецкие мудрецы, эллипс. Ценное знание, но сейчас абсолютно бесполезное. Я повертела перед глазами свою скорлупку. По размеру оно должно где-то с куриное быть. А мест на теле, где можно было бы его спрятать, да так, чтоб окружающие не заметили, я не знаю.