Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Из автобиографии Р. Малиновского, написанной для личного дела, 1948 г.:

В июле 1942 г. Южный фронт, будучи глубоко охвачен с фланга и тыла войсками противника, не сумел удержать Новочеркасск и Ростов и оставил их без разрешения Ставки.

Из статьи Р. Малиновского для фронтовой газеты:

Мучительно больно оставлять свою землю врагу. Тяжело и стыдно, отступая, глядеть в глаза людям. И, когда пришлось оставить врагу наш чудный южный заповедник Асканию-Нову, я ощутил то же жгучее чувство стыда. Было нестерпимо горько оттого, что война пришла и сюда. Животные смотрели на нас с той же укоризной, что и люди. Хотелось опустить глаза.

Из книги маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского «Солдатский долг»:

Прибыв на командный пункт 66 армии, я не застал там командарма. «Убыл в войска», — доложил начштаба армии генерал Корженевич и хотел было вызвать командарма на КП, но я сказал, что сам найду его. Я побывал на командных пунктах дивизий, полков. Добрался до КП батальона, но и здесь не удалось встретиться с командармом. Сказали, что он находится в одной из рот. Я решил отправиться туда. Нужно сказать, что в тот день здесь шла довольно оживлённая артиллерийско-миномётная перестрелка, и было похоже, что противник подготавливает вылазку. Где в рост по ходу сообщения, а где и согнувшись в три погибели, по полузасыпанным окопам добрел я до самой передовой. Здесь и увидел среднего роста коренастого генерала. После церемонии официального представления друг другу и краткой беседы я намекнул командарму, что вряд ли есть смысл ему самому лазать по ротной позиции, и порекомендовал выбрать более подходящее место, откуда будет удобнее управлять войсками. Родион Яковлевич замечание выслушал со вниманием. Лицо его потеплело:

— Я сам понимаю, — улыбнулся он, — но уж очень начальство донимает, вот и ухожу подальше от начальства. И людям, когда я здесь, всё же спокойнее.

Расстались мы друзьями, достигнув полного взаимопонимания. Конечно, на армию возлагалась непосильная задача, командарм понимал это, но обещал сделать всё от него зависящее, чтобы усилить удары по противнику.

Из воспоминаний Р.Я. Малиновского:

Это было поистине суровое время. 2-я Гвардейская армия получила задачу сосредоточиться севернее окружённой группировки гитлеровцев, состоящей из 22 дивизий. Наши войска располагались в заснеженной степи, прямо под открытым небом. И нужна была огромная организаторская работа, чтобы в этих условиях сохранить чёткость управления, подготовиться к боевым действиям. Будучи командующим армией, я постоянно чувствовал помощь, инициативу и энергию начальника штаба армии.

Противник намеревался прорваться к своим окружённым войскам. Для этого готовился удар группы генерал-фельдмаршала Манштейна с юга из района Тормосина и Котельниково. Один из наиболее опытных генералов вермахта, Манштейн, самоуверенно радировал окружённому Паулюсу: «Будьте уверены в нашей помощи».

Силы этой группы были действительно большие. Отразить их удар, разгромить Манштейна и не допустить его продвижения к окружённой группировке — эта почётная и ответственная задача была поручена нескольким армиям, и среди них главную роль выполняла 2-я Гвардейская армия как наиболее сильная и боеспособная.

Вместе с С.С. Бирюзовым мы проводили бессонные ночи, готовясь к решающему сражению, разрабатывались планы трудной переброски войск: надо было на сотню с лишним километров двинуться навстречу Манштейну; штабам готовились различные данные для постановки боевых задач, организовывалось взаимодействие с соседними армиями. Тогда я увидел Сергея Семёновича непосредственно в боевой работе и не мог не оценить в нём больших способностей военного руководителя, организатора боевой деятельности войск. Что касается Манштейна, в которого очень верил Гитлер, то он оказался наголову разбит.

Из письма Р.Я. Малиновского сталинградским школьникам:

Громославка была самым горячим участком нашего фронта. Противник рвался на северный берег реки Мышкова. Воздушная разведка донесла, что противник разворачивает для атаки танки. Возникла серьёзная опасность прорыва. Что противопоставить противнику? У нас было, пожалуй, даже больше танков, но без горючего — в баках оставалось по четверти заправки. Начала вражеской атаки нельзя было допустить. И у меня вдруг созрело решение. Я отдал приказ снять с танков маскировку, а если они укрыты в оврагах, вывести их на бугры — пусть враг видит, с чем ему придётся иметь дело. И цель оказалась достигнута. В ставку Гитлера полетела срочная депеша: «Вся степь усеяна русскими танками. Нуждаемся в подкреплении». Фашисты не решились атаковать. Так время, необходимое для подвоза горючего, было выиграно, а положение — спасено.

Из воспоминаний немецкого генерала Меллетина:

Поражение на этой ничем не примечательной реке Мышкова положило конец надеждам Гитлера на создание империи.

Из книги Александра Верта «Россия в войне 1941—1945»:

Передо мной был командующий 2 гвардейской армией — энергичный молодой генерал-лейтенант, великолепный образчик профессионального военного, одетый в элегантный мундир, высокий, красивый, с длинными тёмными волосами, зачёсанными назад, и с круглым загорелым лицом, на котором после нескольких недель непрерывных походов не было заметно ни малейших признаков утомления. Он казался гораздо моложе своих 44 лет. Его армия сыграла главную роль в отражении наступления котельниковской группы Манштейна. А вскоре Малиновскому предстояло стать командующим Южным фронтом и в феврале 1943 г. отбить у немцев Ростов.

Малиновский принял нас в своём штабе, расположившемся в просторном школьном здании в большом селе на Дону. Рассказав нам о том, как он был солдатом русских экспедиционных войск во Франции во время Первой мировой войны, Малиновский обрисовал первый этап Сталинградской наступательной операции, завершившейся окружением немецких войск и продвижением Красной Армии на запад. Второй этап должен был начаться 16 декабря, но Манштейн опередил русских, предприняв 12 декабря наступление в направлении на Сталинград. Малиновский сказал, что эта ударная группа состояла из трёх пехотных и трёх танковых дивизий, одна из которых была переброшена с Кавказа и одна из Франции. У них было около 600 танков и мощная поддержка с воздуха. (...)

Угощая нас обедом, Малиновский с большой теплотой и доброжелательностью провозгласил тост, заключив его следующими словами: «Мы хотим свободы — так не будем же препираться по поводу некоторых различий, имеющихся в нашем понимании свободы. Мы хотим победы для того, чтобы война не могла больше повториться».

Из неопубликованных ответов Р.Я. Малиновского на анкету журнала «Огонёк», 1946 г.:

— Какой день войны вам наиболее памятен?

Много дней врезалось в память — и горьких, и радостных. Конечно, хочется сразу сказать — День Победы. И ещё день освобождения Одессы, моего родного города. Но всё же всего памятнее мой самый горький день войны — когда пришлось оставить Ростов. Там, под Ростовом, когда не удалось задержать гитлеровскую военную машину, я пережил глубочайшее горе. Летом 1942-го мы отошли, оставив врагу многострадальный Ростов, уже побывавший в руках врага, уже испивший эту горькую чашу. Мы уходили из пылающего города, понурив голову, и сердца наши обливались кровью. И ещё было горько осознавать, что потерян важнейший стратегический пункт — «ворота Кавказа». С тех пор, где бы мне ни приходилось сражаться, меня ни на день не оставляла мысль о Ростове. С этой мыслью я дрался и под Сталинградом, когда 2 гвардейская преградила путь танковой группе Манштейна, стремившейся разорвать сталинградское кольцо.

И, наконец, пришёл долгожданный час: в ночь на 14 февраля 1943 г. начался штурм Ростова. Непосредственно на город со стороны Батайска наступали части генерала Герасименко, от Азова на железную дорогу Таганрог — Ростов, прямо на станцию Синявская шли части генерала Хоменко, Аксайскую атаковали части генерала Захарова, от Новочеркасска на запад двинулись гвардейцы под командой генерала Крейзера. В районе Ростова над немцами нависла угроза окружения. Первыми в город ворвались курсантские бригады и гвардейцы 34 воздушно-десантной гвардейской дивизии. В шесть утра город был освобождён. А через три часа мы вместе с Н.С. Хрущёвым уже были на улицах Ростова и видели на глазах ростовчан слёзы радости. Это был мой первый радостный день в ту войну.

89
{"b":"858599","o":1}