— Мы оперативная группа разведки, — начал разговор Алексей. — Мы только оцениваем ситуацию. В ваших интересах вернуться в убежище и ждать основных сил спасателей.

— У нас закончилась вода, мы не успели собраться, еды нет.

Что делать? Дать консервы и воду из рюкзака? Влад заметил движение в других окнах. Всех не накормишь, а эффект может получиться такой, что толпа выживших их тупо обнесёт и хорошо, если только ограбят. Одно дело оставить припасы женщине с ребёнком, с которыми сидели в колодце городских коммуникаций, пережидая взрыв, другое дело засветить продукты перед напуганной и голодной толпой.

Похоже, что Алексей думал аналогичным образом, он продолжал вежливым, но твёрдым голосом давать указания и советы, как можно выжить, и обнадёживая словами, что помощь уже в пути и будет со дня на день.

— Вам нельзя выходить на улицу, здесь опасно, понимаете? Здесь радиация и без специального снаряжения нахождение на открытом воздухе смертельно опасно, — пытался объяснить пограничник.

— Нам нечего есть, — продолжал повторять незнакомец, за которым маячили двое детишек и их мать.

Он сделал несколько шагов в сторону путников.

— Прошу вас, возвращайтесь в убежище. Лучше находиться в подвале, или любом другом закрытом помещении, чем на улице. Закройте все щели и ждите спасателей.

Но мужчина продолжал приближаться.

— У нас нет воды, прошу вас, помогите! Дети хотя пить! — в его голосе появились истеричные нотки.

— Прошу вас не приближаться! — всё также вежливо, но уже гораздо более настойчиво произнёс Алексей.

— Дайте воды, сво…! — выкрикнул мужчина.

"Твою мать!" — только и успел подумать Влад.

Мужчина рванулся к пограничнику и тот нажал на спусковой крючок, выпустив в воздух короткую очередь. Влад вздрогнул от неожиданности, но потом перехватил винтовку, прямо не направляя её на людей, но показывая, что готов стрелять в любую секунду.

Мужчина заметался, будто бездомный кот под колёсами автомобиля, схватил в охапку детей и скрылся там же, откуда появился. Женщина осталась стоять на месте и только мелко дрожала, выпучив глаза.

— Всё, — скомандовал пограничник, — пошли! Быстро! Пока они не опомнились.

Из окон ближайших домов, привлечённые шумом стрельбы, выглядывали испуганные измождённые лица. Как скоро страх получить пулю сменится гневом и чувство голода и жажды пересилит инстинкт самосохранения? Да, надо было уносить ноги, и как можно быстрее. Троица ускорила шаг, оглядываясь по сторонам, и держа оружие наготове.

Нет, за ними никто не бросился в погоню. Отдельные люди лишь выходили на улицу и смотрели им вслед, да поглядывали украдкой из окон цокольных этажей. Через полтора часа Влад и Джессика в сопровождении пограничника пересекли условную границу города — за их спинами осталась соответствующая стела с названием населённого пункта.

Так они прошагали ещё несколько часов, пока не встретили первых военных и спасателей. Точнее, их тормознул секрет, состоящий из пяти бойцов, тоже облачённых в защитные костюмы и противогазы. Они появились внезапно по бокам шоссе из придорожного кювета, нацелив на путников автоматы и обступив их так, чтобы исключить попадание под перекрёстный огонь.

— Стоять! Руки за голову! — прокричал один из них. — Кто такие, и куда направляетесь?!

Признаться, держать руки за головой в защитном костюме было неудобно, но провоцировать солдат тоже не хотелось, а то пристрелят и разбираться не будут.

— Свои! — как можно добродушнее ответил Алексей. — Документы в кармане! — он указал пальцем поднятой руки, где их можно найти. — И мне бы связаться с твоим командиром, боец.

Влад и Джессика продолжали стоять с поднятыми руками. При этом когда они покидали город, Алексей чётко дал понять, чтобы его спутники молчали, в присутствии других людей и тем более, военных, особенно это касалось американки. Акцент выдаст в ней англоговорящую иностранку, и то, что в первый раз с ней обошлись по-божески, во второй раз может уже так не повезти. Ещё не известно, что лучше будет: сразу пулю в лоб пустят, или отправят на допрос с пристрастием, при этом главным в допросе будет не получение информации, а сам процесс допроса.

— Доставай! — приказал боец. — Без резких движений!

Видимо, он был главным в этой команде. Он осторожно, продолжая держать пограничника на прицеле, принял у того документы. Отошёл, чтобы ознакомиться. Потом рукой показал своим, чтобы бойцы продолжали держать путников на прицеле, и жестом подозвал к себе Алексея.

Тот подошёл и они о чём-то говорили несколько минут. Командир отряда несколько раз с кем-то связывался по рации и один раз передал её Алексею, чтобы тот тоже мог говорить. Потом главный жестом показал своим, что те могут опустить оружие, всё это время они держали Влада и Джессику на прицеле.

— Всё, — сказал вернувшийся Алексей, — нас доведут до ближайшего лагеря, который разворачивают в пяти километрах отсюда. Вроде всё в порядке.

Командир выделил в сопровождение двух человек, в связи с чем Влад решил, что он всё-таки не сильно доверят появившейся из самого пекла троице, а может быть, просто инструкции были такие.

Они шли ещё около часа, по пустынной дроге, на которой, тем не менее, время от времени появлялись военные автомобили и блокпосты, и это вселяло осторожную надежду, что ещё не всё потеряно. В какой-то момент они прошли мимо поля, на котором готовился транспорт, явно предназначенный для работы в месте поражения. Значит, спасатели всё-таки придут на помощь и шансы на выживание у людей, оставшихся в городе не нулевые.

Когда они, наконец, дошли до обозначенного лагеря, их отправили в зону для дезактивации, где обработали со всех сторон и по несколько раз. Наконец, они могли снять костюмы и противогазы.

Влад глубоко вдохнул воздух. Обычный холодный зимний воздух. Никогда ещё в жизни ему не приходилось носить противогаз так долго. Да собственно никогда он его и не носил, если не считать одного случая на работе, когда их учили ими пользоваться.

Потом, в такой же полевой бане они, наконец, смогли помыться.

Потом их осмотрел врач. Он ничего не сказал ни Владу, ни Джессике, общался только с Алексеем, но когда дверь приоткрылась, Влад смог расслышать слова "легкая степень лучевой болезни, могло быть хуже". Медсестра что-то быстро записывала в карточку.

Касалось ли это состояния их всех или только Алексея, он не понял. Понятно было только, что они не смогут читать книги без электрического освещения, и что не помрут в муках в ближайшие дни. Это несколько обнадёживало.

Хотелось спать. Но ещё сильнее хотелось есть. После того, как они помылись и прошли медосмотр, их отвели в столовую. в которой никого кроме них и персонала не оказалось.

— Вы прямо оттуда? — только и спросил солдат в белом фартуке и таком же колпаке, когда наливал им в тарелки наваристого горохового супа из огромной кастрюли.

Влад только кивнул. Говорить не хотелось. Как описать парой слов, то, что ты пережил ядерный взрыв, сидя под землёй, еле успев запрыгнуть в колодец в последний момент? Как описать то, что творилось на поверхности, и чего ты не видел, а если бы увидел, то сейчас здесь бы не находился.

Солдаты и сотрудники лагеря смотрели на них, как на тех, кто спустился в Ад, а потом вернулся оттуда. И это они ещё не знали, что, если принять рассказ пограничника за чистую монету, то Сатана идёт за ними буквально по пятам.

Что стало с лагерем, где работал Влад? Сколько человек успели эвакуировать? Сколько спаслось? Судя по тому, что они увидели, когда вылезли из колодца, как по реке плыли тела, шансов выжить было немного.

Они сидели в столовой и молча ели. Не тошнит. Это хорошо. Пока хорошо. Зубы вроде не шатаются. Волосы… вроде бы не выпадают больше, чем обычно. Или для клинических проявлений лучевой болезни должно пройти какое-то время? Должно быть всё зависит от степени облучения.

Влад понял, что его начинает одолевать невроз. Схватил он дозу или нет, какая, в конце концов, разница, если уже ничего нельзя изменить. А если ты никак не можешь повлиять на события, то и переживать из-за этого не стоит. Как там было написано: "Вы что, вечной жизни захотели, обезьяны?!"