— Или мы что-то упустили, когда приволокли майора на квартиру, или не досмотрели. Какой-то условный знак. С@ка, может, он именно это и имел в виду, когда говорил, что пригодится живым.

— Возможно. Что сделано, то сделано, Влад.

Что он имел в виду? Произнёс капитан это без какого-то упрёка в сторону Влада, просто констатировал факт. Могло даже показаться, что он испытывает облегчение от того, что майора застрелили, и его не надо будет тащить с собой, постоянно на него отвлекаясь, чтобы он чего не выкинул.

Поставив автомат прикладом на кресло, он быстро его перезарядил.

— Все мы делаем свой выбор. Главное, когда всё закончится, — добавил он, — найди Гареева и убеди наших, что он крот. Во что бы то ни стало!

— Мы можем это сделать вместе, если всё получится, — предложил Влад.

— Получится, — отозвался капитан.

Сидящая за рулём Анна, бросила короткий взгляд на Алексея.

— У тебя кровь. Левая рука.

— Что? — не понял капитан. — А, да, всё-таки зацепили п@длы!

Левый рукав в районе плеча действительно выглядел мокрым и тёмным от пропитавшей его крови. Капитан подвигал пальцами, согнул пару раз руку в локте.

— Не, чисто по мясу пуля прошла. Кость не задета, — констатировал он.

— Всё равно надо обработать.

— Ты за дорогой следи! Сам сейчас разберусь, — внезапно резко отреагировал он. — Выезжай из города на московскую трассу. Главное, не гони, чтобы не привлекать внимания.

Аня ничего не ответила, даже плечами не повела, а просто продолжила управлять автомобилем.

— И у тебя щека, Влад, — проинформировала она.

Влад дотронулся до лица, на пальцах осталась кровь. В месте ранения неприятно щипало, но по сравнению с тем, что ним бывало раньше, это был сущий пустяк.

В этот момент им на встречу, как по заказу, пронеслись, мигая проблесковыми маячками и оглашая всё вокруг звуками сирен, машины Росгвардии и МЧС.

У Влада всё замерло внутри, попадаться очень не хотелось, он был уверен, что росгвардейцы не просто так несутся куда-то, а именно по сигналу неравнодушных граждан, которые сообщили о перестрелке в заброшенных домах. Спасло то, что они были не единственным транспортом на дороге, и следы от пуль на кузове, которые могли бы привлечь внимание со стороны, отсутствовали.

Алексей тоже проводил автомобили немигающим взглядом, а когда те скрылись за поворотом достал аптечку и, кое-как сняв куртку, стал обрабатывать рану, после чего одной рукой и зубами наложил сам себе повязку.

В какой-то момент в салоне повисла тишина.

— Аня, ты прости, — вдруг произнёс капитан. — Нервы на пределе, а мне надо, во что бы то ни стало, добраться до объекта, чтобы этот чёртов мир встал на правильные рельсы!

— Без проблем, Алекс. Я всё понимаю.

Аня была такой же, как обычно, по её лицу нельзя было сказать, что внезапная вспышка грубости со стороны пограничника как-то её задела. И как ей это удаётся.

— Как там наш спаситель, жив? — спросил Алексей, имея в виду собаку, и попытался заглянуть через плечо назад, но раненая рука заставила его скорчить гримасу — шок боя проходил — да и пёс находился на своём месте за креслом водителя, где его не было видно.

Влад поглядел на пса, который почуяв, что говорят о нём, поднял глаза и посмотрел в ответ.

— Вроде цел. Трясётся только, — сообщил Влад.

— Дай ему там чего-нибудь вкусного, — попросил Алексей.

Похоже было, что пограничник, изначально настроенный по отношению к неожиданному питомцу крайне скептично, несколько оттаял после того, как реакция Агата на красную точку лазерного прицела фактически спасла им жизнь.

Из кармана был извлечён завалявшийся крекер и сунут под нос псу.

Пёс понюхал предложенное лакомство, и проглотил его, почти не жуя, впрочем, как поступила бы любая другая собака. Влад потрепал пса по загривку. После чего Агат вернулся на своё место, но уши теперь держал поднятыми, а глаза то и дело с любопытством поглядывали то на Влада, то на его спутников.

Ближе к выезду из города, когда надо было преодолеть несколько блокпостов, Алексей надел новую куртку из запасного комплекта, чтобы кровью на рукаве не привлекать лишнего внимания солдат.

Особых проблем, как и в прошлые разы не было. Что капитан, что его знакомая умело общались с солдатами и росгвардейцами, и когда надо показывали свои документы. Алексей при этом старался не сильно двигать левой рукой, благо он был правша, и ранения никто не заметил.

Какие при этом демонстрировались документы, Влад не знал, но внутренний голос ему подсказывал, что в них указаны явно не те имена и звания, по которым он знает своих спутников. Задавать вопросы он не счёл необходимым, так как итак было всё понятно.

Вот с кем бы он ещё пообщался, так это с майором Гареевым. Проблема в том, что всё, что он знал, он унёс с собой на тот свет. Странно как-то. Странно и обидно. Пересилить себя, чтобы не пристрелить его на месте, и потерять такого ценного свидетеля в самый последний момент.

На одном из блокпостов их всё-таки решили досмотреть более внимательно, так как служебная овчарка проявила неожиданное любопытство к автомобилю, начав лаять и срываться с поводка, а на такое поведение уже среагировали солдаты. Когда Влад взял в руки и показал проверяющим приблудившегося корги, то те, отпустив несколько шуточек относительно роста и длинны лап Агата (типа, видать, он жутко ядовитый, раз такой мелкий), позволили им проехать. Но овчарка так и продолжала лаять им в след.

Ехали молча, почему-то было не до разговоров и анекдотов. Капитан и подавно очень быстро вырубился, видимо сказался не только стресс и ранение, но и то, что он реально за последние несколько дней спал меньше всех, принимая на себя большую часть бдений.

Пёс перебрался на кресло и положил голову на колени Владу, который чесал его за ухом.

Несколько раз им на встречу попадались колонны бронетехники, движущейся на запад, туда, где шли самые серьёзные бои. Танки, бэтэры, системы залпового огня. Когда ехали вдоль железнодорожных путей, наблюдали то же самое, только здесь техника была закреплена на платформах.

В противоположном направлении шли поезда, набитые под завязку напуганными и голодными людьми. Женщины и дети смотрели из окон затравленными глазами, в которых читался только один вопрос: как люди дошли до того, что ещё совсем недавно могло присниться только в страшном сне.

Попутного автомобильного транспорта поначалу было не так много, но как только они стали подъезжать к Москве, легковых автомобилей и грузовиков с медикаментами и продуктами питания становилось всё больше и больше. Откуда-то появились переполненные людьми автобусы.

В какой-то момент они упёрлись в очередную пробку — на въезде в столицу проверяли всех въезжающих без исключения. И не удивительно, ведь это только казалось, что война шла где-то там далеко, на самом деле диверсионные группы работали везде, куда только могли дотянуться. Часть из них была, судя по всему, спящими ячейками и активизировалась после Первой волны. Другие — забрасывались через границу и линию фронта (если о таковой вообще можно говорить в нынешних условиях), так как системы контроля значительно пострадали во время бомбардировок, и при большом желании и умении доставить ДРГ извне было не то, чтобы легко, но и не являлось чем-то невыполнимым.

Однако, как оказалось, это очень даже хорошо работало в обе стороны: пока вражеские диверсионные группы работали внутри страны, наши силы ССО проводили мероприятия на территории Аляски, откуда довольно просто проникали в Канаду, а там и непосредственно на территорию Штатов. И тут начиналось чудо с подрывом железнодорожных путей, мостов и электростанций, охрана которых оказывалась деморализована или уничтожена.

Да, подобные миссии, по большому счёту, были самоубийственными для их исполнителей, но такова была логика новой войны. Люди знают, на что идут. Знают, что от этого зависит выживание не только страны и народа, но и их родных и близких.