Глава девятая, которой Пафнутия зовёт мечта
Надписи на банках прочитать не удалось, поскольку они были сделаны на чужом наречии. Кажется, на том, который Вовка изучал, английском. Впрочем, «м.н.с.» особенно не интересовался школьными предметами своего научного руководителя, поскольку ему вполне хватало двух имеющихся образований и занимать маленькую голову ещё и знанием иностранного языка он не собирался. Вот если бы он уже тогда задумал заграничную поездку…
О вкусном содержимом красноречиво сообщали весёлые картинки со свинками, коровами, цыплятами и рыбками, так что люди напрасно потратили столько усилий на подписывание жестянок! Достаточно даты изготовления, чтобы определить срок годности. Пафнутий вгляделся в выпуклые цифры — 1983. Давнишние… Однако консервы не вздулись (так Вовкина мама определяла, испортилась начинка или нет), небось не отравится.
К удивлению воспрянувшего духом «туриста», ни одна из банок не была вскрыта. Вероятно, аборигены привыкли к сладким ягодам и не соблазнились ни мясом, ни рыбой. И дыру в бетонной стене по соседству с их коридором они прогрызли из чистого любопытства. А потом заложили вход камнем, чтобы не отвлекаться на «тупиковую» лазейку в момент панического бегства.
Самым главным богатством оказались ящики с прозрачными пластиковыми бутылками, и Пафнутий с жадностью на них набросился, а напившись, занялся составлением обеденного меню. Хотелось всего и сразу.
Использовав прочные зубы в качестве консервного ножа, оголодавший путешественник открыл несколько жестяных ёмкостей с разными наклейками и принялся есть из каждой, подцепляя аппетитные кусочки передними лапками и с жадностью запихивая их в рот.
Приятное чувство сытости настроило «м.н.с.» на философский лад — не дождаться ли окончания действия эликсира в этой кладовой? При желании, её можно представлять себе корабельным трюмом. А если отодрать яркую наклейку с какой-нибудь банки (лучше всего с нарисованными рыбками) и повязать вокруг головы наподобие банданы, то мечта осуществится на целую половину!
Пафнутий прошёлся враскачку по воображаемой палубе (чему способствовал туго набитый живот, перевешивая «мореплавателя» то на один бок, то на другой) и вздохнул — маловато приключений получается… Дотошные слушатели обязательно догадаются, что настоящего моря он так и не увидел и ни одного шторма не испытал…
С сожалением окинув взглядом несметные продовольственные сокровища, «м.н.с.» выбрал банку цилиндрической формы с изображённой на ней счастливой коровой и покатил её к выходу — какой-никакой, а запас, ведь неизвестно, как долго ещё добираться до заветной цели.
Мигающие на потолке лампы издавали противный дребезжащий звук и действовали на нервы. «Уж лучше бы совсем погасли!» — неприязненно подумал путешественник и остановился перевести дух, а заодно прислушаться, не поджидает ли за приоткрытыми металлическими дверями толпа разгневанных Людей, которым предназначались все эти консервы.
Голосов, однако, было не слышно: или иностранцы общались друг с другом посредством телепатии, как двухголовые грызуны, или их рабочий день закончился и они разошлись по подземным квартирам. «Или все они пали жертвами неизвестного монстра», — нервно хихикнув, не стал исключать Пафнутий и такую вероятность.
От последней мысли ему стало не по себе, и «м.н.с.» осторожно выглянул из кладовой. Обзор загораживала куча старого тряпья, служившего когда-то одеждой для… скелета, который разлёгся перед дверью. Потомок неустрашимых мореплавателей похлопал рубиновыми глазками-бусинками и растянулся рядом.
Сколько времени он провёл без сознания, Пафнутий сказать бы не смог. Но, судя по сытой тяжести в желудке, не так уж и много — даже проголодаться толком не успел! Проворно вскочив на лапки, он бегом вернулся в «трюм». Следовало хорошенько обдумать создавшееся положение.
На всякий случай, храбрый путешественник заткнул консервной банкой отверстие, через которое попал в продовольственный бункер. А вот загородить основной вход не получилось бы физически. Впрочем, он надеялся, что хищник-убийца не станет рыскать там, где не осталось живых.
Оборону «м.н.с.» занял на самом высоком штабеле из ящиков, предварительно наведавшись к недоеденным консервам. «При таком калорийном питании и отсутствии спортивного тренажёра я скоро потеряю форму! — забеспокоился помощник юного химика. — Придётся почаще туда-сюда лазать!»
Если бы не раздражающее мигание и потрескивание стеклянных трубок, то Пафнутий, пожалуй, провёл бы остаток «отпуска» в безопасности и продуктовом изобилии. Но выдерживать световую и звуковую пытку он оказался не в силах и вновь задумался о морских просторах и свежем солёном ветре. Мечта звала вперёд и насмехалась над его малодушием!
Устыдившись, «м.н.с.» ещё раз основательно подкрепил мужество тушёным мясом, курицей и рыбой, отважно перебрался через человеческие останки и с опаской огляделся.
Огромный прямоугольный зал напоминал поле битвы, произошедшей давным-давно (возможно, в том самом 1983 году, когда были изготовлены консервы): развороченные столы, порванная в клочья кожаная обивка кресел, разбитые компьютеры, поломанные научные приборы, неизвестные помощнику юного химика, оборванные кабели и повсюду человеческие скелеты, прикрытые полуистлевшим тряпьём. У многих недоставало черепов, рук или ног, словно их откусило и проглотило неведомое чудовище.
Превозмогая ужас и дрожа всем упитанным тельцем, Пафнутий бросился к распахнутым настежь дверям в конце зала, над которыми назойливо моргали зелёные буквы «EXIT». За ними тянулся коридор. В прерывистом свечении стеклянных трубок Пафнутий разглядел на стенах глубокие борозды от мощных когтей. Такие бы даже Мартин не оставил, а значит, монстр-убийца превосходил размерами гигантского пса!
«М.н.с.» горько пожалел о своей безрассудной отваге и посетовал на храбрых предков, чья кровь так некстати вскипела в его жилах и вынудила покинуть сытное и безопасное убежище. Он с тоской оглянулся — теперь человеческие останки казались вполне безобидными, тем более что не покушались на продовольственные запасы.
«Какой же я смелый!» — печально констатировал путешественник и медленно, с остановками, двинулся вперёд. Внезапно дальний конец коридора осветила яркая вспышка. Пафнутий зажмурился. Сквозь тонкую кожицу век проникали разноцветные искорки. Они приобретали диковинные очертания, как в калейдоскопе, который питомец Вовы Менделеева обнаружил однажды среди детских игрушек малолетнего хозяина и долго не мог оторваться от восхитительного зрелища.
Выждав несколько мгновений, «м.н.с.» приоткрыл глаза, но зрение не спешило восстанавливаться, продолжая создавать из крошечных пёстрых точек странные образы. Они наползали друг на друга, пока не слились в один, приняв облик зверя.
«Чудище!» — выдохнул Пафнутий и немедленно лишился чувств…
Глава десятая, в которой Брысь видит монстра, а Мартин мучится угрызениями совести
Эсминец намного превосходил в реальной жизни тот корабль, который представлял себе Брысь по снимку в журнале. Чтобы отыскать на огромной посудине со множеством отсеков, напичканных сложными механизмами, маленького крысюка, пусть и белоснежного, требовалось время, а его-то как раз и не оказалось!
События разворачивались стремительно. Брысь едва успел вдохнуть пахнущий рыбой воздух, как видимость резко ухудшилась: судно, словно коконом, накрыло густым зеленоватым маревом.
Туман был необычный. Но не потому, что ему полагалось напоминать цветом разведённое водой молоко, а не изумрудные глаза Савельича, когда в них светит солнце, почти стирая чёрный зрачок. А потому, что туман переливался, как полярное сияние в чертогах Снежной Королевы, которые показывали по телевизору в Сашины зимние каникулы.
Савельич не преминул воспользоваться случаем и сообщить, что вся эта красота не что иное, как свечение верхних слоёв атмосферы, когда их «бомбят» заряженные частицы солнечного ветра. И если в этот момент посмотреть на планету из космоса, то всполохи будут иметь вид окружностей с центром в магнитных полюсах Земли.
