Путешественник во времени оглянулся на молнию, огненным кольцом обрамляющую вход в «подъезд». Аналитическим кошачьим умом он уже догадался, что лестница соединила не только разные пространства, но и разные исторические отрезки. Это значительно расширяло зону поисков белобрысого грызуна, но Брысь не привык опускать лапы перед трудностями и предаваться унынию, если оставалась хоть малейшая надежда на успех задуманного. В данном случае удача могла поджидать где угодно, так что искатель приключений бодро спрыгнул со стола и кинулся догонять своего спутника.

В соседнем помещении тоже никого не оказалось, однако опрокинутые стулья указывали на спешку, с какой покидали комнату те, кто на них сидел. Матрос с тоской озирался среди непонятных для выходца из сороковых годов прошлого столетия предметов — компьютеров и телевизоров, а пришелец из будущего заинтересовался картами, занимавшими целую стену.

На одной была представлена Солнечная система. Брысь видел похожее изображение в библиотеке цесаревича Александра и ещё тогда выяснил, что его родная Земля не только шар, но и третья планета от Солнца — большой звезды, которая, в отличие от всех остальных, крошечных, сияет на небе днём. Да ещё таким нестерпимым блеском, что её нельзя разглядывать так же долго и пристально, как Луну.

Ближе всех к Солнцу расположился Меркурий, и Брысь пожалел его жителей — им наверняка приходилось несладко от такого горячего соседства. Даже земные теплолюбивые коты иногда вынуждены искать спасительный тенёк от обжигающих лучей, а уж меркурианские небось вообще не вылезали из прохладных подвалов!

Впрочем, начитанный Савельич как-то упомянул, что другие миры безжизненны, поскольку в них нет подходящих условий, но искатель приключений сомневался, чтобы столько места пропадало зря, и продолжал втайне сочувствовать тем, кому судьба выделила для обитания не такую комфортную планету, как землянам… А может, космические дома разыгрывали в лотерею?..

Фантазия тут же подсунула картинку, где разномастные коты (кому же ещё доверить ответственную миссию!) напряжённо уставились на стеклянный крутящийся барабан. Внутри весело подпрыгивали, стукаясь пластмассовыми боками, белые шарики с цифрами. (Консьержка тётя Маша из подъезда дома на канале Грибоедова, где Брысь однажды зимовал, любила смотреть на них по маленькому телевизору. *)

*Персонаж из книги «Приключения котёнка Брыся»

Потом каждый участник, зажмурившись, чтобы не подглядывать, вытащил свой единственный шар — с номером планеты, на которой предстояло поселиться ему и тем, от чьего имени он выступал.

Брысь не удержался и тоже запустил лапу в воображаемый барабан. «4» с изумлением увидел он мысленным взором и обратился к карте, чтобы посмотреть, куда бы его занесло, случись такая лотерея на самом деле.

— Меркурий, Венера, Земля, — начал отсчёт искатель приключений, — Марс! Так себе планетка, почти вдвое меньше нашей, — расстроился Брысь из-за неудачного жребия…

Цветное изображение четвёртой планеты с двумя спутниками висело рядом с картой Солнечной системы и было снабжено массой дополнительных сведений и цифр, из которых путешественник во времени машинально отметил расстояние от Земли — шестьдесят восемь миллионов километров (что не укладывалось в голове из-за невозможности сравнить с чем-то привычным — например, сколько суток пришлось бы ехать поездом или лететь самолётом к выигранному в лотерею месту обитания*), а также длину марсианского года, почти в два раза превышающего земной.

*Брысю довелось испытать на себе оба вида транспорта (книга «Брысь, или Кот Его Высочества», часть 4 «Брысь и Янтарная комната»).

Саше бы там не понравилось — летних каникул не дождёшься! Опять же, ёлка с подарками вдвое реже. А на прошлый Новый год им вручили по игрушке: Савельичу — заводную мышку (видимо, чтобы не скучал по настоящим из Летнего сада); Брысю и Рыжему — по мячику с торчащими из него пушистыми пёрышками; Мартину — тоже мяч, только большой, хотя он так мечтал о новой латексной утке! Правда, пёс всё равно обрадовался и скакал выше головы. Много ли ему, лопуху, надобно для счастья?!

Чтобы прогнать грусть, навеянную нечаянными воспоминаниями, искатель приключений перевёл взгляд на снимки марсианской поверхности. Однако они не добавили оптимизма: скучная красновато-коричневая пустыня, испещрённая кратерами и утыканная горными хребтами и вулканами. Самый высокий из них — Олимп — достигал двадцати семи километров в высоту, если цифры не врали. Представить такую махину не получалось, как Брысь ни старался.

Между тем матрос в пустом зале не задержался и перешёл в следующий.

— Жуть! — донёсся до пришельца из будущего сдавленный вскрик.

Это могло означать лишь одно — мрачные предположения подтвердились. Искатель приключений несколькими пружинистыми прыжками пересёк зал и замер рядом с Дунканом.

Следы жестокого пиршества Зверя виднелись повсюду, и бывалый путешественник во времени содрогнулся. Страшные ярко-красные лужи ещё не успели подсохнуть, словно монстр только что закончил терзать свои жертвы. Брысю даже показалось, что он слышит его отвратительное чавканье.

Звук, однако, не исчезал. Пришелец из будущего навострил уши — не чавканье, а судорожные всхлипывания раздавались из дальнего угла комнаты. Брысь осуждающе взглянул на спутника: кто-то из Людей срочно нуждался в помощи, а матрос медлил!

Не дождавшись каких-либо действий от парализованного ужасом Дункана (даром что военный моряк!), Брысь направился туда, откуда доносились рыдания. На разбросанные вокруг части человеческих тел, что пришлись чудовищу не по вкусу, он старался не смотреть.

У стены, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, сидел на корточках… двойник Дункана с фотографии! Неуловимая аура, присущая каждому живому существу и уникальная, как рисунок носа (у Людей, впрочем, больше в ходу были отпечатки пальцев), безошибочно подсказала Брысю, что перед ним не кто иной, как сам Дункан! Тот, который всё ещё жался в дверном проёме, не решаясь сделать и шагу!

«Вот так ситуация!» — ошарашенно подумал путешественник по историческим эпохам. С матросом произошло то, что мешало Брысю повторить предпринятую однажды попытку и спасти бывшего хозяина и друга, императора Александра Второго, от гибели*, — страх встречи с самим собой. Савельич философски предположил, что такое событие может повлечь непредсказуемые последствия и вообще нарушить течение времени.

*Эти события описаны в книге «Брысь, или Кот Его Высочества» (часть 3 «Брысь, или Ночь во Дворце»).

«Нельзя, чтобы они увидели друг друга!» — пронзило пришельца из будущего, и он кинулся назад, мельком отметив, что «второй экземпляр» Дункана не ранен, а просто смертельно напуган…

Взъерошенный вид кота, который сначала отважно бросился выяснять происхождение всхлипывающих звуков, а теперь с вытаращенными глазами мчался назад, словно за ним гналось чудовище, повергло матроса в ещё больший ужас. Ноги Дункана онемели и подогнулись. Так что когда Брысь достиг своего спутника, тот предстал в таком же сидячем положении, что и его слегка повзрослевшая копия.

Последнее, кстати, тоже являлось загадкой — ведь с момента Филадельфийского эксперимента прошло ровно сорок лет, если верить дате на мониторе компьютера, и «копия» должна была смотреться более потрёпанной временем!

«Куда бы его спрятать? — растерянно подумал искатель приключений, остановившись перед матросом. — Может, заманить обратно на лестницу, а там укрыться за какой-нибудь дверью?»

Брысь ухватился зубами за угол косынки, свисающей из-под широкого отложного воротника (на его придирчивый взгляд, самую нарядную часть иностранной моряцкой формы), и потянул на себя. Дункан безропотно подчинился «уговорам» кота. Однако, не дойдя до огненного кольца нескольких шагов, вдруг развернулся и кинулся прочь. В то же мгновение острый кошачий слух различил странные звуки, доносящиеся из таинственного «подъезда». Впрочем, странными они показались лишь в первые доли секунды — по лестнице мягко ступали звериные лапы.