Кровь отважных мореплавателей бунтовала и рвалась к сердцу, требуя сделать выбор в пользу первого.

— Ничего! Найдём корабль, а там в трюмах всегда есть чем подкрепиться! — расхрабрился «м.н.с.» и умоляюще посмотрел на компаньона…

Брысь мысленно восхитился невероятным упорством потомка корабельных крыс, готового терпеть лишения, но во что бы то ни стало добраться до заветной цели. Даже почувствовал вину за свою кошачью предусмотрительность, вынудившую Пафнутия делать нелёгкий выбор между далёким морем и близкими продуктами питания. И хотя искатель приключений был не в восторге от безумной мечты грызуна, умоляющее выражение рубиновых бусинок не позволило ему придумывать новые препятствия. Со старыми бы управиться!

Например, убедиться, что кровожадный монстр до сих пор где-то на Марсе, а не появится в самый неподходящий момент из-за какой-нибудь двери в «подъезде», как Брысь решил для удобства именовать пространственно-временной коридор, созданный странной фантазией матроса-экстрасенса в столь незамысловатом виде. (Хорошо хоть лестница всегда вела вниз и освещалась электричеством! Если бы пришлось подниматься, да ещё и в темноте, то путешественник по историческим эпохам, а теперь, по совместительству, астронавт, не раз помянул бы Дунканов недобрым словом!)

— На разведку нужно пойти! — загорелся Пафнутий. — Жаль, Рыжего нет, чтобы составить тебе компанию!

И заметив, как удивлённо встопорщились пышные усы компаньона, льстиво пояснил:

— Вы опытные разведчики! Или хочешь, чтобы я с тобой пошёл? — сконфуженно промямлил «м.н.с.», и его сердце затрепыхалось при воспоминании о матово-чёрных глазах, в которых не было ни капли жалости к младшим научным сотрудникам серьёзных химических лабораторий.

Брысь продолжал молчать, и Пафнутий пролепетал, холодея от ужаса:

— Мне одному в разведку идти? Ну да, ты же в нору не пролезешь! — печально покосился он на размеры лазейки, что вела в лабиринты марсианских грызунов.

Искатель приключений и впрямь раздумывал о способе выхода на поверхность красной планеты. Наверняка колонисты не сидели постоянно взаперти, а выбирались подышать местным воздухом и полюбоваться здешними пейзажами или Землёй, которая отсюда должна была выглядеть как двойная звезда, поскольку тоже имела спутник. Пусть только один, зато почти в два раза крупнее Фобоса, не говоря о многократном превосходстве над крошечным Деймосом. Или они «ходили» на Марс как на работу, ежедневно пользуясь пространственно-временной лестницей? Тогда зачем им запасы продуктов? На всякий непредвиденный случай? Однако именно он и произошёл, и провизия не помогла…

Двухголовики напряжённо следили за ходом мыслей серо-белого пришельца, а когда поняли, для чего новым знакомым понадобилось выбираться наружу, то наперегонки принялись телепатировать, что лучше них с заданием никто не справится. При всём уважении к устройству земных зверьков преимущество на стороне двойного комплекта ушей, глаз, носов и усов, с помощью которых они быстро определят, где чудовище…

Возле лазейки двухголовики ненадолго замерли, уставившись друг на друга, — видимо, решали, кто пойдёт первым. Однако уступить никто не захотел и в отверстие они втиснулись одновременно. Брысь послушал, как марсиане, натужно пыхтя и толкаясь, преодолели узкий проход, соединивший кладовую с подземным городом грызунов, а затем всё так же бок о бок умчались выполнять ответственное задание.

Погружённый в грустные размышления о судьбе Пафнутия, Савельич чуть было не забыл о необычном явлении, когда ветер дует прямо перед носом, но не ощущается ни одним из органов чувств. Философ собрался возобновить анализ загадочного феномена, чтобы заглушить печаль, но снова отвлёкся — на этот раз на шевеление камня, которым был закупорен вход в нору, где закончил свои суетные дни бестолковый, но храбрый питомец Вовы Менделеева…

Рыжий снова принял охотничью стойку, мстительно предвкушая, как отольются подлому убийце Пафнутьевы слёзки! «Доверчивый крысюк небось думал, что тут живут родственники, а они даже не посмотрели, что он представитель дружественной планеты!» — негодовал бывший дворцовый мышелов, благополучно упустив из виду, что совсем недавно тоже не собирался «смотреть» на марсианское происхождение грызунов…

Камень отодвинулся, и наружу высунулись две маленькие головы.

«Сразу оба, какая удача!» — первое, что пришло на ум Рыжему.

— Мутант какой-то! — остолбенел Мартин, помешав своим восклицанием приятелю, который теперь тоже понял, что абориген один.

Глазки, похожие на перламутровые пуговички, обойдя вниманием пса, дружелюбно уставились на котов — по два на каждого.

Мартин, который ожидал увидеть короткую, но драматичную сценку из охотничьей жизни, изумлённо наблюдал, как друзья вглядываются в диковинного зверька и даже не пытаются его изловить! А ведь скроется в норе важный источник информации, не говоря о его более тяжких прегрешениях — судя по запаху, грызун был из той парочки, что тащила по марсе несчастного Пафнутия!

Разочарованный непрофессиональным поведением приятелей, пёс без лишних церемоний ухватился зубами за головы марсианина и выдернул его на поверхность. Освободившийся проход тут же заняли ещё две макушки.

— Пилвтов! — прокомментировал новый грызун непростую ситуацию…

***

Пафнутий, обрадованный, что для опасного поручения нашлись добровольцы, собрался скрасить ожидание результатов обедом, но Брысь испортил ему аппетит досадным предложением:

— Монтаукский зверь бывает здесь два раза в год и тоже ведь как-то выбирается на поверхность, чтобы охотиться! Так что, пока твои дружки не вернулись, пойдём поищем выход!

— Зачем? — воспротивился Пафнутий и веско добавил: — Моря там всё равно нет, только песок да камни!

Но куда там — голосок-то у него тонкий, а потому искателю приключений его аргументы не показались весомыми. Впрочем, заставлять младшего компаньона Брысь не стал.

— Хочешь, сиди тут один! — с показным равнодушием молвил он, уверенный, что потомок неустрашимых мореплавателей сдрейфит.

Так и случилось. Ворча себе под розовый подвижный нос что-то о насилии над личностью, помощник юного химика посеменил за приятелем, стараясь не выпускать из виду полосатый хвост. Предмет его зависти не торчал победным флажком, как в большинстве случаев, а был опущен и подрагивал, выдавая настороженность руководителя очередной миссии.

Возле двери, над которой надоедливо моргали зелёные буквы «EXIT», искатель приключений остановился и подождал приятеля.

— Смотри, какой странный предмет! — указал он на шар из некогда прозрачного, а теперь изрядно запылившегося пластика. Шар лежал на полу рядом с одним из скелетов.

Пафнутий пригляделся, и на самом дне его памяти шевельнулось смутное воспоминание.

— Мне кажется, я уже видел такие… Точно! В моём Зоомагазине их продавали в отделе аксессуаров для грызунов! Там ещё круглое отверстие должно быть!

Питомец Вовы Меделеева отправился исследовать шар, и через мгновение его писклявый голосок зазвучал вновь, но уже более приглушённо:

— Я же говорил!

Брысь протёр лапой пыльную поверхность и встретился взглядом с сияющими рубиновыми бусинками «м.н.с.».

— Это вам вместо клеток? — удивился искатель приключений.

— Не-а, чтобы гулять! — растолковал Пафнутий назначение устройства, непонятного свободолюбивому коту. — Вот так!

Он принялся перебирать лапками, и сфера, пролежавшая без движения несколько десятилетий, тронулась с места и покатилась, управляемая ловким пассажиром или, скорее, водителем.

За то, что произошло потом, Брысь ещё долго корил себя и даже в сновидениях терзался угрызениями совести — заворожённый необычным, почти цирковым представлением, которое устроил для него младший компаньон, опытный путешественник совершенно забыл про возможную опасность!