И Джейл решилась.

Пока Клэйв и второй мужчина насели на Рыцаря, действуя с подобием слаженности, она скользнула в сторону, стараясь не пересекаться взглядом с умирающим Теолрином, что лежал неподалеку и глядел на них сквозь прикрытые веки. Несмотря на его недавнее предательство, Джейл очень хотела как-то поддержать его, утешить… хотя бы сказать прощальные слова… пожалуй, он их заслуживал. Но у нее не было этих лишних секунд — поэтому она проскочила мимо Теолрина.

А затем, отбросив в сторону треножник, принялась забираться на каменный жертвенник — с противоположной стороны от той, где сражался Стеклянный Рыцарь. Должно быть, за подобное богохульство ее ждали самые темные и холодные из глубин Ледяной Преисподнии — но что уж поделать. Джейл подтянула тело и перебросила ноги наверх, на жертвенник. Он был устлан широкой тканью, белой, с узорчатой вышивкой, полной узловатых странных символов; поверх ткани лежали драгоценные кубки и мерцающие каким-то глубинным светом семигранные звездочки. По центру же жертвенника, на небольшом возвышении, располагался стеклянный шар. Он был размером с человеческую голову и переливался, мерцая изнутри, всеми цветами священной радуги. Джейл даже показалось, что от него исходила какая-то странная, непривычная сила — однако это не помешало ей, нагнувшись, схватиться за шар и поднять его. Шар вспыхнул ярко-белым светом и начал стремительно нагреваться; краски внутри него закружились в бурном беспорядочном водовороте. Из глубины шара даже как будто начали доноситься голоса.

Джейл шагнула вперед, к разворачивающемуся в ее сторону Стеклянному Рыцарю, и, согнув ноги в коленях, опустила его с размаху на рыцарский шлем. Шар вспыхнул еще ярче, чем прежде, так, что Джейл пришлось на мгновение зажмуриться. Раздался звон. Шар обжег ее ладони, и Джейл с криком выпустила его; тот упал куда-то под ноги Рыцарю, что согнулся от неожиданного удара.

Джейл зарычала и прыгнула ему на плечи.

Тяжелые стеклянные пластины неприветливо встретили ее тело. Рыцарь крутанулся корпусом, пытаясь сбросить ее с себя, но Джейл мертвой хваткой вцепилась ладонями в края его шлема. Откуда-то сбоку донесся предостерегающий крик Клэйва. Джейл пригнулась, когда Рыцарь ткнул мечом себе за спину, и вовремя — заточенное лезвие, кажется, даже срезало прядь волос с ее головы. В этот же момент Клэйв и «союзник», бросив мечи, кинулись на Рыцаря: не пытаясь, как прежде, ранить его мечами, они сошлись с ним вплотную и ухватили за руки, чтобы лишить подвижности. Пока они, пыхтя, возились с тем, чтобы максимально сковать движения противника, Джейл поняла, что именно она должна делать.

Собравшись с силами, она уперлась коленями через юбки платья куда-то в район лопаток противника — а затем, поднатужившись, принялась поднимать рыцарский шлем за края.

Тот противно заскрипел, не желая поддаваться. Джейл издала низкий гортанный звук и надавила еще сильнее: казалось, что ее зубы сейчас сотрутся друг о друга в порошок. Наконец, шлем начал ползти наверх. Рыцарь, отбросивший свой меч в сторону, замотал головой, но это не помешало Джейл продолжать тянуть. Тогда Рыцарь принялся отчаянно дергаться всем телом.

«Давай же! Еще немного!»

Шлем резко отделился от головы Стеклянного Рыцаря, и вместе с этим Джейл тут же потеряла равновесие. Держа шлем в руках, словно награду за какое-то турнирное достижение, она начала заваливаться на спину… Рыцарь дернулся с невероятной силой, сталкивая Клэйва и союзника друг с другом, и ударил ногой назад — прямиком в грудь Джейл. Боль вспыхнула промеж ребер огненным цветком. Шлем выпал из ослабевших рук, а сама она, пролетев небольшое расстояние, приложилась спиной и затылком о что-то объемное и твердое… О жертвенник, поняла Джейл, когда ее взгляд немного сфокусировался через пелену застилавшей глаза боли.

Она лежала на нем, раскинув руки — словно беспомощная жертва, предназначенная для суровых Небодержцев — и могла лишь слышать и видеть, как Стеклянный Рыцарь бросает через плечо Клэйва, отправляя того в долгий полет, а затем двумя ударами руки заставляет «союзника» упасть на колени и согнуться пополам. И как потом он, отряхнувшись, идет, пошатываясь, в сторону лежащего Теолрина и какой-то причудливой вертикальной хреновины, внутри которого искрился белый свет.

Похоже, они все-таки переоценили свои силы. Даже весь изможденный и обессиленный, этот противник все равно оказался им не по зубам.

Они проиграли.

Опять.

* * *

С каждым ударом сердца — все более и более тихим — Теолрин чувствовал, как жизнь все стремительнее покидает его тело.

Он пытался закрыть рану, ослабить кровотечение в груди — но потоки темной крови лишь смеялись над его лишенными смысла попытками. Теолрин уже не расстраивался, не сожалел о допущенных ошибках — на это у него попросту не оставалось сил. Поэтому он просто лежал, держа ладони поверх раны, и, повернув голову на бок, глядел угасающим взглядом, как Стеклянный Рыцарь раскидывает его товарищей в разные стороны, а затем приближается к Призме.

Неподалеку, шагах в четырех по направлению к алтарной лестнице, грохнулось тело Клэйва; что-то небольшое выпало из кармана его накидки и, покатившись, остановилось рядом с Теолрином.

«Трубка», — понял он с какой-то странной неуместной усмешкой.

Та самая, выструганная из кости, с которой Клэйв возился все это время, как с любимым ребенком… И вот, она лежит, присоединившись к ним троим, чтобы стать свидетелем их унизительного поражения.

Грохот шагов Рыцаря раздавался теперь совсем рядом. Чуть повернув голову, Теолрин увидел, как тот приблизился вплотную к Призме и развернулся лицом к жертвеннику, у которого они недавно сражались — так, что Теолрин остался лежать за его спиной.

— Думали, вам по силу перехитрить нас, служителей Великого Кельма?!.. — пророкотал голос Рыцаря, отражаясь эхом от алтарной стены и молчаливых статуй семи уцелевших Небодержцев. — Думали, вы просто придете и заберете себе преображающую силу небес?!

Теолрин попытался сделать очередной вдох, и горячий воздух обжег его внутренности, а грудную клетку как будто стянуло тугим узлом. Он бы закричал от боли — но у него не оставалось сил.

— …Никто из вас даже близко не достоин того, чтобы забрать ее себе!..

Теолрин почувствовал у себя во рту что-то теплое и соленое. Кровь. Много крови… Она вытекала из его непослушных губ и текла струйками по его шее.

— …А знаете, кто достоин?! Я! Я двадцать лет своей жизни служил истинным владыкам неба и земли! Я угробил на них свою молодость, я десятки раз рисковал своей жизнью ради них! Что это, как не божественное провидение?

Что означал весь этот поток странных, бессмысленных слов? Теолрин был слишком слаб, чтобы думать над этим.

— …Я, двадцать лет ждавший, когда же, наконец, будет найден очередной красный осколок… Я понимал, что мне ничего не светит — до сегодняшнего дня я был пятым в очереди… Но вот, справедливость восторжествовала! Я, а не кто-то другой, стану новым членом Кельментанийского Ковена.

Он знал лишь одно: этот разглагольствующий человек — их заклятый враг.

— …Новым Летающим.

Враг, которого нужно убить.

Стеклянный Рыцарь чуть развернул корпус к Призме. Каким-то внутренним чутьем Теолрин понимал: Рыцарь напрочь забыл о его существовании; просто перестал воспринимать его как угрозу. Тем более, что сейчас все его внимание было поглощено чашей, в которой покоилось расплавленное стекло.

Алое стекло.

Теолрин протянул дрожащую, почти немощную правую руку вперед и ухватился за трубку Клэйва. Холодная и твердая, она отлично поместилась в его ладони. Теолрин вернул руку на место и, задыхаясь от невозможности глотнуть воздуха, с кружащейся головой и подкашивающимися ногами, оперся на руки и приподнялся — так тихо, насколько мог. Каким-то невероятным образом он сумел не издать ни стона. Рыцарь не поворачивался — Теолрин видел сквозь рябистую пелену боли, как тот уже тянет руку к чаше…

Кровь хлынула из его груди еще сильнее, словно поток воды, прорвавшийся сквозь плотину; казалось, вот-вот вместе с кровью наружу начнут выпадать внутренние органы.