У кровати сверкнули чёрные глаза, мужчина вальяжно разместился в кресле и не отрывал от меня пронзительного взгляда.

- Мне эта закономерность нравится, - нагло признался он.

Недовольно фыркнула в ответ, затем спросила:

- Зачем мне Самуэль?

- Мне так спокойнее.

- Я могу за себя постоять.

- Не сомневаюсь, - отчеканил он.

От разлившегося в воздухе напряжения по телу бежит электричество, поднимая дыбом все волоски.

Слегка неуверенно подхожу ближе, босые ноги приятно утопают в пушистом ковре.

Александр шумно втянул воздух и резко встал. Напряжение - густое, тягучее, повисло между нами. Мои и так раскрасневшийся щеки вспыхнули огнём. И я вдруг осознала, что не испытываю ни стыда, ни смущения, ни страха. Только всепоглощающее желание коснуться Александра в этот самый момент, сейчас, именно сегодня. Делаю шаг, ещё один. Я так близко, что могу снова слышать его мускусный аромат, вперемежку с морской солью.

На его виске бешено билась жилка, мышцы напряглись, четче обозначая рельеф. Он пытался контролировать себя, но я видела его взгляд. От этого взгляда хотелось спрятаться. Или снять с себя все. Немедленно. Аккуратно кладу пальцы на его грудь, настолько медленно, чтобы дать ему возможность остановить меня. Но он не останавливает. Выжидает, как хищник в засаде.

Его рука касается моих влажных волос, зарывается глубже и мягко притягивает меня ближе, от этого прикосновения я снова покрываюсь мурашками с головы до пят.

Встаю на носочки, тянусь к его губам. Снова медленно, снова даю возможность остановить меня. Но он не останавливает.

И жар поднимается по телу. А во мне насмерть борются два желания — шагнуть ближе. Обнять, ощутить его тепло, и будь что будет. А еще — развернуться и убежать! Но я заканчиваю то, о чем грезила, хотя боялась себе в этом признаться. Боясь узнать ответ - взаимно ли? Трепетно касаюсь его губами, осторожно, как бы спрашивая разрешения. И он отвечает, немного резко, словно сдерживаясь.

Он исследует мой рот неторопливо и так нежно, что мой разум поплыл… Помню, как меня поцеловал впервые Коул, его тёплые губы касались всего моего лица, а я тогда и близко не ощущала того восторга и желания, которое накрыло меня сейчас. Кажется, я вообще думала о чем-то другом.

Пальцы свободной руки проходятся по моей скуле, убирают в сторону непослушную прядку. Подушечка Большого пальца скользит по нижней губе, нажимает, мой рот бесстыже открывается и теперь он целует меня, требовательно, яростно. Затем резко отстраняется, как бы силой заставляя себя прекратить то, что почти не может контролировать. Его губы касаются моего лба. Даже это безобидное действие горит огнём.

- Я приведу Аниту утром, - хрипло говорю я, пытаясь остановить это непреодолимое влечение.

- Хорошо, - соглашается он, не спеша меня отпускать, - Тронный зал, девять утра, ты должна сделать это у всех на глазах, никто не должен сомневаться ни в тебе ни в ней, понимаешь?

Молча киваю. Я все ещё прикасаюсь руками к его груди, мои пальцы лежат так уверенно, что кажется я это делала много-много раз. Ощущаю толчки сердца под ладонью. Мечтаю, чтобы он остался. Я так не хотела оставаться одна!

- Мне нужно идти, Дейдре, - говорит он, что-то внутри дёргается, не желая расставаться, - Прошу, будь осторожна.

- В этом городе у меня гораздо больше шансов уцелеть, - горько усмехнулась я.

- Ты можешь рассчитывать на меня, чтобы не случилось, помни об этом.

Александр резко наклонил голову и прижался к моим губам своими. Медленный, чувственный, такой открытый и нежный мужчина, которого боятся и уважают в этом городе. Легкий диссонанс на лицо.

Он смаковал этот поцелуй, словно ждал его уже очень давно. Или его ждала я?

Наглею и мои руки тянутся к шее, впиваются в густые жесткие волосы. Требую больше.

- Дейдре, - шепчет он мне в рот, - Остановись или не смогу остановиться я.

- А если я не хочу останавливаться…

- Нам нужна светлая голова завтра, даже сегодня.

Нам.

Реальность возвращается резко, больно. Отстраняюсь, с трудом, с нежеланием.

- Тебе нужно отдохнуть, день будет сложным, - говорит он, обходя меня в сторону выхода.

- Я постараюсь, - честно говорю я, хотя кожей ощущаю, как планирует вырубиться мое тело только оказавшись на мягкой перине, - Но мне нужно в храм. Как можно скорее.

- Помню, но сначала коронация, потом все остальное. Время поджимает. Морригана стягивает чудищ к границе.

- Она может пройти границу? - встревоженно спросила я.

- И пройдёт, очень скоро, - честно признаётся он, - Медлить нельзя, ты ее очень разозлила. Злость - хороший источник силы.

- Я не виновата, - недовольно прошипела я сквозь зубы.

- Я знаю, отдыхай.

Александр вышел из комнаты, а я упала на постель прямо в халате.

Проснувшись, моргнула, глядя на волшебных бабочек, порхающих по расшитому полотну балдахина. Села, пытаясь сообразить, где нахожусь. Ранее утро, блики солнца пробираются между увесистыми и одновременно невесомыми занавесками. Солнечный и далекий Гааг теперь моя реальность. Ощущаю себя странно, с одной стороны моя жизнь мне теперь не принадлежит, с другой, чувствую безграничную свободу, граничащую с безумной эйфорией.

Резко откинулась назад и сладко потянулась всеми своими расслабленными после сна мышцами. Что-то завозилось, совсем рядом. На моей, твою мать, кровати!

Испуганно дергаюсь и, запутавшись в своём же халате, в котором уснула, грациозно сваливаюсь на пол.

- Черт! - бранюсь сквозь зубы, пытаясь выпутаться из громоздкой одежды.

- Какая же ты громкая, точно моя Дей, - говорит до боли знакомый голос, с легкой сонной хрипотцой. Рыжая башка выглядывает с кровати и рассматривает мою фигуру своими слегка раскосыми зелёными глазами.

- Ты! - злобно рычу я, вскакивая на ноги.

- Я, - ухмыляется Маль и падает обратно в смятую постель.

- Кто тебе позволил сюда забраться?! Ты! Ты! - задыхаюсь от ярости, пытаясь подобрать хорошее ругательство.

- Разве, мне теперь нужно позволение? - нагло спрашивает он, поднимая свои брови. Его глаза смеются, пока я утопаю в злости.

- А, ну, да, Королю же можно все! - едко говорю я, - Даже спать в чужой постели без разрешения.

- Вообще-то, чтобы спать в твоей постели, мне необязательно быть Королем, - замечает он.

Густо краснею, вспоминая сколько раз он засыпал в моей комнате со мной в обнимку, а я никогда не была против. Сейчас начинаю понимать, насколько странной теперь выглядит это детская привычка.

- Отвечая на твой вопрос, Маль, теперь тебе нужно мое разрешение для таких фокусов.

Он тяжело выдыхает и встаёт с этой огромной кровати, которая явно рассчитана на бурные ночи без сна. На нем светлая рубашка и брюки, волосы растрёпаны, а вид все равно немного уставший.

- Фокусов значит? Я обидел тебя вчера, понимаю.

- Ты был отвратителен.

- Я лично внёс твоё имя в список погибших, - недовольно говорит он, его лицо кривится от раздражения, - Хотя Галлиган просил не делать этого. Но я внёс. А он подписал. И когда я увидел тебя вчера, что-то щелкнуло внутри. Я не поверил.

Он быстрыми шагами обогнул кровать, подошёл ближе и продолжил говорить:

- Я видел, понимаешь? Своими глазами видел, как, то место, где вы с Анитой скакали разнесло на пылинки! Невозможно спастись от такого, невозможно, - он задыхался то ли от ужаса воспоминаний, то ли от восторга, что все-таки возможно, грудь вздымалась высоко, тяжело, - Но, если ты Заклинательница теней, почему нет.

Я вздрогнула от накативших меня воспоминаний, почти ощутила этот жар на коже, этот окутывающий нас страх приближающейся гибели, этот ужас, от того, что сделать ты ничего не можешь, только убегать, поджав хвост.

- Давно ты знаешь? - сдавленно спросила я.

- Александр рассказал мне этой ночью. Немногословен он. Сколько в нем секретов скрыто - одним богам известно, - сказал он с легкой неприязнью, недоверчивость к инквизитору никуда не делась. Почему ты ничего не сказала мне?