Теперь его легкая обида и подозрительность была обращена ко мне. От этого я немного растеряла свою уверенность, но твёрдо ответила:

- Потому что сама не знала, - это не ложь, лишь утаивание незначительной информации. При чем слишком личной, - Он и словом мне не обмолвился о том… О том, кто я такая.

Я чуть не сказать «что» я такое! Уф.

- Поэтому я застряла так надолго, не могла выбраться, совладать со своими возможностями.

Ну, вот! Теперь я оправдываюсь! Этого в плане не было! Злюсь на себя. Я нахмурилась, от чего между бровями пролегла морщинка.

- Ты не представляешь, как я рад видеть тебя живой и здоровой, хоть и немного злюкой, - вкрадчиво произнёс он.

На лице Маля пробилась живая эмоция. Маска презрительного равнодушия треснула, обнажая все эмоции что бушевали внутри: скорбь, боль утраты, удивление, влечение. Его голос гипнотизировал, я стала забывать, что злюсь на его недавнее хамство.

- Ненавижу маки, - сказал он, добивая меня.

Я не хочу на него злиться, я не люблю на него злиться. Даже сейчас, когда он заставил меня чувствовать себя самой одинокой на этой земле, я не хочу.

- Скажи что-нибудь, - требует Король.

- Я приведу Аниту к девяти в тронный зал, - холодно говорю я, напоминая себе, что все изменилось. И дело не только в Аните.

- Она в порядке? - в его голосе искреннее беспокойство, хоть и немного запоздалое.

- Конечно.

Маль делает глубокий вдох и шумно выдыхает, запускает в волосы руку, смотря на тех же волшебных бабочек. Они переливаются золотом; блестят, словно покрыты россыпью драгоценных камней. Затем он делает шаг ближе, оказываясь совсем близко, на расстоянии локтя.

- Я хочу почувствовать настоящее тепло твоего сердца, а не этот сковывающий лёд, - с грустью сказал он, - Ты так изменилась, я вижу в тебе силу духа, ощущаю твою магию, она стала неимоверно крепкой. Но не вижу того тепла, из-за которого сходил с ума.

- Все изменилось, Маль, и все больше не может быть как прежде,- мой голос звучит как-то слишком по-философски.

- Когда мы подписывали магический контракт, никто из нас и не думал, что все может случиться в реальности, было ощущение, что это просто прихоть Королевы, не больше, - раздраженно говорит он.

- Но это случилось! Сегодня коронация королевы, а завтра свадьба, Анита станет твоей женой, Маль! А ты забираешься в мою постель! Что скажет гвардеец? Он уж точно не подумает, что моя постель просто мягче твоей!

- Я не люблю Аниту, никогда не любил.

- Это все формальности.

- Формальности?!

Он схватил мое запястье, сильно сжал, а затем поднёс к своим губам, опаляя своим жарким дыханием.

- Это моя жизнь, это не формальность, Дей.

Он придвинулся ближе, наши колени соприкоснулись. Слишком близко. Раньше это будоражило мое сердце, сейчас … Сейчас я вспомнила прикосновения Александра, его поцелуй. Долгий, будоражащий, сладкий. В этой самой комнате, на этом самом месте. Это неправильно. Пытаюсь отступить, но Маль кладёт ладонь между моих лопаток и притягивает ближе, зарывается в растрепанные волосы губами. Затем целует в губы. Его поцелуй был неистовым, безудержным, требовательным. После такого поцелуя срывают одежду, стонут в губы, дарят наслаждение.

Кладу руки ему на грудь и отталкиваю. Получается грубо.

- Остановись. Прошу.

Его раскосые глаза превращаются в щелки. Я его оттолкнула, задела гордость Короля.

- Не усложняй все, Маль, - добавляю я, обходя его и останавливаюсь у шкафа, - Тебе нужно думать не обо мне, а об Аните. Так правильно.

Кошачьей походкой он двигается ко мне, стоит прямо за спиной, слышу его дыхание, чувствую его кожей.

- Не думай, что я отступаюсь, Дей. Особенно теперь, зная вкус потери и радости от твоего возвращения.

Он выходит из моих покоев, осторожно закрыв за собой двери.

Я со злостью распахнула внушительный шкаф. Чего здесь только не было! Платья со шлейфами и без, шелковые и парчовые, расшитые бисером и золочеными нитками, с жесткими корсетами и практически полностью прозрачные, из тонкого невесомого шелка.

Перебираю тряпки, пытаясь успокоиться. Я не была готова к этому разговору, к его напору. А он не был готов услышать: «Кажется, я влюбляюсь в другого». Между нами осталась недосказанность.

Злюсь на себя за эту слабость, за нежелание причинить ему боль.

Вырываю из шкафа два платья: одно бордовое, изысканное, с красивыми открытыми плечами, струящийся подол, узкий пояс на талии. Второе темно синее, на бретельках, с жестким корсетом, облегающее бедра и высоким разрезом, который оголит почти всю ногу. Бросаю синее платье на мятую постель, второе забираю с собой для Аниты, прихватывая с собой какие-то туфли.

Анита в гостиной, кажется, не спала совсем. Не то что я, дрыхла как убитая! Рассказываю ей, что мы запланировали. Слушает внимательно, старается не показывать волнения. Спокойная, статная. Совершенно не похожая на ту девочку, которую я знала. Выросла, возмужала. От этого стало спокойнее, даже радостно. Впервые на престол зайдут не простые люди, а колдуны. Как это воспримет обычный народ? Примут ли?

Оставляю платье и туфли, завтракаю своим любимым круассаном и когда-то лично собранным чаем из трав. Возвращаюсь в Гааг. Все мои действия монотонные, словно я сделана из камня. Я делаю свою работу. Как это стало просто, будто войти через обычную дверь! А как раньше злилась на себя, не понимая и не принимая.

Сад за окном ожил - щебетали птицы, мелкое зверьё шуршало в кустах, слуги носились туда-сюда, выполняя последнюю подготовку к церемонии. За пределами моей спальни творился хаос. Не теряя времени, облачилась в синее, облегающее платье, собрала волосы в высокий статный хвост, туго натянув волосы, неудобные туфли.

Уверенный стук в дверь. Подхожу, каблуки утопают в ковре. На пороге стоит гвардеец.

- Госпожа, - молодой парень, меньше меня ростом, блондин, лицо молодое, но суровое. Чувствую - колдун, - Я сменщик Самуэля, Эстен, мне необходимо доложить - осталось не более десяти минут до назначенного времени.

Эстен говорил очень серьезно, поэтому облачилась в маску безразличия и сказала:

- Приятно познакомиться с тобой, Эстен. Жди меня в тронном зале.

Парень неуверенно замялся и сказал:

- Мне приказали быть с вами неразлучным.

- Я тебе не доверяю и к Королёве не поведу, - отрезала я, - Жди в зале.

- Хорошо, - раздосадовано ответил он.

С силой захлопнула дверь у него перед носом. Власть в моем голосе казалась ненастоящей, какой-то чужой. Будто говорила не я, а какая-нибудь Габриэль. Создала магический замок, даже на окнах. Бросила взгляд на огромное резное зеркало около шкафа. В нем отражалась я, непривычная, высокая, исхудавшая и немного уставшая. Слишком красивая, облачённая в дорогие шелка девушка. Платье слишком открыто, у всех на виду татуировка непреложной клятвы и рода Беллигарде, массивный перстень притягивает взгляд, а шрамы на шее уродуют красивую точёную шею. От всего этого безобразия отвлекают ноги и бесконечно вульгарный вырез до бедра. Делаю шаг назад и оказываюсь возне Аниты. Та, несомненно, готова, - идеальные пышные локоны, бордовый шёлк платья переливается на пробивающихся сквозь шторы лучах солнца. Глаза и губы подведены, глаза горят огнём.

- Как шея? - ухмыляется Летиция.

- Мазь помогла, спасибо, - подмигиваю женщине.

Анита крепко обнимает ее, что-то шепчет на ухо. Губы Летиции дрожат, но она держится.

- Скоро навещу, - говорю я и мы с Анитой проскальзываем в тень.

Наглею, набираясь магических сил, укутывая нас непробиваемым магическим щитом. И мы выходим прямо перед троном, где я увидела Маля в первый раз за долгое время.

Тронный зал поблескивал в свете утреннего солнца и ломился от знати, заполняя себя бесчисленным множеством платьев и нарядов, ажурных украшений и золотых сеточек на лице. Подсвечники, как часовые, шеренгами расположены вдоль стен; стайки свечей лепятся на уступах и макушках камней, и все пространство залито светом через огромные арочные окна.