У меня всегда была потрясающая память, я отлично запоминаю лица и имена, карты и дороги, совершено не проблема покопаться в прошлом, когда мне было пять и выудить оттуда что-то интересное и обдумать на досуге. Но не даёт мне покоя вот что. Я помню все вплоть до пяти лет, что было раньше - непроглядный мрак, будто меня не существовало вовсе, а в пять лет меня поместили на оживленную улицу города Аркеш, одну, одетую в странного вида сарафан голубого цвета, гольфы в цветочек и туфельки чёрного цвета. Я стояла и хлопала своими длинными светлыми ресницами, дергая себя за косу, пытаясь сбавить нарастающую панику в нежном детском сердце. Все выглядело так, словно я стояла у входа в булочную, пожелавши смотреть на повозки, вместо покупок свежего хлеба и маковых булочек. Но я стояла и стояла, никто и не думал меня забирать. Наконец, наблюдавший за мной стражник, решил, что больше ждать смысла нет и забрал меня. Самый ужас в том, что лицо матери расплывалось в моей памяти с каждым мгновением того дня, пока не остался лишь ее голос в голове, звучавший снова и снова, успокаивающий, убаюкивающий. Этот голос я не забуду никогда. Никогда. Наверно, это единственное, что спасло меня от истерики прямо на пороге этой чертовой булочной! Ее голос. Живой, настоящий, не выдуманный.

Работный дом Госпожи Деверо располагался на окраине Аркеша, там я и провела следующие три месяца. Какая-то ткачиха обстригла мои волосы, и я превратилась из милой куколки в глазастого светловолосого мальчишку, голубое платье исчезло, вместо него я носила серый сарафан непонятного размера, серую рубашку и свои гольфы с туфельками, которые жестко контрастировали с бедной одеждой работного дома. Надо ли говорить, как сильно меня невзлюбили за роскошную обувь? Выросла я из неё быстро, а вот обида меньше не стала.

Через три месяца одна девчонка, Маргарита, решила стащить мои туфельки, прямо с меня, чистый рекет. Мало того, что я ей поставила огромный синяк на лбу, так ещё и подожгла ее старые лапти, естественно без спичек, а Маргарита в ответ подпалила мне ресницы.

Наши надзирательницы подняли такой шум и гам, носились как ужаленные по всей территории, а нас заперли по разным сторонам дома, надеясь, что так мы не спалим его в порыве детского гнева. В этот же вечер к нам приехал сурового вида мужчина средних лет, он взял нас за руки по обе стороны от себя и посадил в экипаж. Мы с Маргаритой сидели рядом и молча разглядывали нашего спутника. У него были светло русые волосы, с небольшими залысинами, неестественные аметистовые глаза, с постоянно играющей в них озорной ухмылкой, слегка тронутое морщинами лицо, аккуратный нос. Можно считать его привлекательным мужчиной, слегка под сорок. Он был одет с иголочки: бежевый костюм тройка, фиолетовый галстук и трость, хотя он не хромал, его начищенные ботинки резали глаза, а его шляпа покоилась рядом, он вальяжно закинул ногу на ногу и протянул:

- Ох и напугали вы этих суровых дам, юные колдуньи.

Мегги демонстративно хмыкнула и сложила руки на груди, а затем ехидно прошипела:

- Так им и надо!

- Почему же? - глаза мужчины смеялись, но лицо оставалось абсолютно серьезным.

- Я целыми днями выполняла их дурацкие поручения, а они заставляли меня ходить в рваных тапках! Лучше бы яимобувь подожгла! Почему у меня этого не вышло?! - Мегги почти перешла на визг, ее лицо раскраснелось, глаза горели злостью.

- Потому что твоя сила только-только начала себя проявлять, - мягко произнёс он, - а она, - он перевёл взгляд на меня, - спровоцировала тебя, когда подожгла твою обувь. Сила тянется к силе, она пробудила ее.

- Это значит моя сила проснулась раньше ее? - прошептала я.

Мегги засопела от злости.

- Верно. Пора нам познакомиться. Ваши надзирательницы в такой спешке выпроводили нас из своего аббатства, что я не успел представиться. Мое имя Стефан Радуто, я наставник в Большом дворце.

- Нечестно! Почему ее сила проявилась раньше! - Мегги продолжала возмущаться, не обращая на Стефана должного внимания.

Я молчала. Почему я должна ему верить? Может он врет и собирается нас продать, я много раз слышала эти истории от надзирательниц, они регулярно нас припугивали.

Стефан заметил с каким подозрением я его разглядываю и обратился ко мне:

- Как твоё имя?

- Дейдре. Дейдре Деверо.

- Ты просто Дейдре! - не выдержала Мегги, - Деверо значит, что ты из работного дома Деверо!

- А что я не из него? - огрызнулась я. - А она , - я нагло ткнула девчонке пальцем в грудь, - Маргарита Де-ве-ро! Ничем не отличаешь от меня!

- Замолчи!

- Сама замолчи!

Радуто наблюдал за детской перепалкой с легкой усмешкой на лице, глядя на них он точно знал, во дворце на двух непослушных ведьм стало больше. Тяжёлые в воспитании колдуньи всегда были одними из самых сильных.

Я переключилась с Мегги на Стефана и резко спросила:

- Зачем ты нас забрал? Для чего? Я тебе не верю.

Радуто опешил от такого прямо вопроса, но быстро взял себя в руки, затем мягко произнёс:

- Ведьмам не место среди обычных людей, нас уважают, но, что более важно, боятся. Страх липкий и скользкий, заставляет терять голову и творить ужасные вещи. - он немного подался вперёд и продолжил. - Быть частью семьи Королевской инквизиции - большая честь.

Мегги вздрогнула, когда Радуто произнёс слово «инквизиция».

- Инквизиторы наказывают ведьм.

Он склонил голову на бок:

- Только не послушных.

- А мы значит послушные? - хмыкнула я.

Мужчина растянулся в улыбке и стал похож на сытого кота.

- Ваша сила достойна обучения, а потом вам и самим не захочется становиться просто «ведьмами», которых наказывают инквизиция.

Мегги уставилась в пол и не произнесла больше ни слова. Зато мне захотелось поболтать, и я продолжила задавить вопросы:

- Наша сила отличается от других? Чем?

- Обычные ведьмы не могут колдовать в таком юном возрасте, вызывать, например, огонь у них выходит годам к двенадцати.

- Вы колдун?

- Да.

- Что умеете?

- Очень многое.

- Огонь тоже наколдуете?

Вместо ответа Радуто вытянул руку вперёд ладошкой вверх, прямо перед моим лицом и через мгновение у него заплясали язычки пламени. Огонь выглядел как настоящий, но его рука была целой, никаких ожогов.

Я нахмурила брови и потянулась к огню, взявшемуся непонятно откуда и...

- Ой! - Я резко отдернула руку и скривилась от боли.

- Огонь настоящий, но он мой и меня никогда не обожжет.

- Сколько колунов и ведьм при дворе?

- Очень много.

Закусила губу, потирая обожженное место, пальцы покраснели, но обошлось без волдырей. Мегги продолжала смотреть в окно, словно эти фокусы для неё не в новинку. Я смотрела на Стефана исподлобья, говорить расхотелось, я вдруг осознала, что этот человек опасен и, что он забрал нас навсегда, мы никогда не вернёмся в работный дом, он забрал нас с определенной целью, без права выбора. Сиротки, кому они сдались. А вот сиротки с магией внутри - это отличное оружие. Такое оружие куют с детства.

Я не заметила, как меня укачало и я провалилась в тревожный сон, когда карета остановилась, Радуто аккуратно тронул меня за плечо и я мгновенно открыла глаза. Его, ещё не привычное лицо перед глазами, напомнило мне, что все изменилось. Никакого работного дома. Никакого дома вообще. Мое сердце сжалось от того, что я так сильно хотела домой, но совершено не помнила куда и к кому, неизвестность давила на меня и от этого с трудом сдерживала слёзы, я бросила взгляд на Мегги, которая выскочила из кареты и мне, вдруг, подумалось, что она-то может и помнит, что было с ней до работного дома. Не всем же память от стресса отшибло. Я никогда никому не задавала подобных вопросов, потому что, если бы мне его задали в ответ, сказать мне бы было нечего, а от этого чувство одиночество возрастало раз в сто.