Но если без шуток, то действительно каждый матрос моего тяжелого крейсера великолепно умел обращаться со стрелковым и холодным оружие ближнего боя, а также знал своем место в контргруппе. Вот поэтому так бесславно сейчас гибли прошедшие не один абордаж американские штурмовики, не ожидавшие такого яростного отпора, а главное профессионализма обороняющихся. «Янки», взошедшие на борт «Одинокого» ожидали встретить сопротивление пары взводом русских космопехов, а тут вся команда «раски» почти в две сотни человек оказалась бойцами ближнего боя, да еще не самыми худшими.
Наши «морские» пехотинцы, техники, канониры и операторы, облаченные в защитные бронескафандры и вооруженные до зубов, встречали и приветствовали непрошеных гостей тут же у выжженных в обшивке брешей, не давая тем возможности проникнуть вглубь. Как только «янки» отдавая и дублируя четкие команды и деловито, как они это умеют, показывались на палубах, тут же их накрывал убийственный шквал огня с разных углов…
Русские не давали атакующим возможности рассредоточиться по коридорам и отсекам, блокируя и уничтожая пионерские команды противника прямо на месте. Нередко проделанные американцами бреши летели гранаты направленного действия, прямой наводкой с близкого расстояния били ручные огнеметы, блокируя «янки» внутри модулей и заставляя тех панически просить помощи у своих.
— Все имеющиеся штурмовые подразделения бросить на захват этого проклятого корабля! — в бешенстве рычал вице-адмирал Джонс, видя перед собой на экране растущие цифры потерь его абордажных групп. — Командам «Пенсаколы» и «Калифорнии» проводить штурм русского крейсера прямо с борта!
Все новые и новые десантные челноки пристыковывались к обшивке «Одинокого». Сразу с десяток свежих взводов американской космопехоты проникли внутрь русского крейсера. Практически одновременно с ними усиленные штурмовые команды линейного корабля «Калифорния» и тяжелого крейсера «Пенсакола» через протянутые телескопические рукава ворвались на его нижнюю и среднюю палубы. В одночасье превосходство противника выросло на порядок. Полторы сотни русских космоморяков противостояли сейчас семистам пехотинцам противника и число наступающих только увеличивалось.
Сотня за сотней штурмовики «янки» заполняли внутренние отсеки «Одинокого», растекаясь черными бронированными змеями по его коридорам и палубам. Русских оказалось слишком малое количество, чтобы остановить лавину наступающих врагов. Американцы давили числом, умением и тактическим превосходством, атакуя «Одинокий» со всех направлений сразу. У Дорохова и капитана-командора Романовой не было людей, чтобы перекрыть весь периметр внешней обшивки корабля. Под натиском американцев и боясь окружения, наши контргруппы вынуждены были начать постепенный отход во внутренние отсеки…
Русские, разбившись на маленькие сводные отряды, неся потери все дальше отступали к эскалаторам, ведущим на верхнюю, самую защищенную палубу. Каждый отсек, коридор, пирс или модуль давались американцам большой кровью. Телами убитых и раненых «янки» были усеян путь к командному отсеку крейсера. Переговорные устройства с той и другой стороны раскалились от приказов, криков страха и боли, перемешиваясь с мольбами о помощи и стонами умирающих…
Жестокая, беспощадная мясорубка царила на всех подуровнях. Наступающие намеревались во что бы то ни стало взять флагманский крейсер 27-ой русской дивизии. Обороняющиеся, вернее последние кто остался от экипажа «Одинокого», желали лишь одного — по дороже продать свои жизни…
Общее сражение за русский крейсер через полчаса превратилось в череду отдельных схваток. Кто из команды «Одинокого» находился на своем номере — штатном боевом посту, тот там и умирал. Некоторые успевали блокировать двери и баррикадироваться, многие даже не собирались этого делать, понимая, что подобное лишь отсрочит неизбежное. Как только враг появлялся в проеме дверей наши ребята и девчата бросались в ближний бой, либо с гранатой, либо с плазменным штыком или саблей наперевес. Каждый квадратный метр русского крейсера становился могилой для очередного «морпеха» «янки». Пощады никто не простил, да ее никто и не давал…
Несмотря на сопротивление, американцам удалось достаточно быстро зачистить подуровни средней и нижней палуб крейсера и подойти к главному эскалатору верхней. Лифтовые шахты, сетью опутывающие «Одинокий», были заранее заблокированы, поэтому именно эскалаторы лестницы, ведущие к командному отсеку нашего корабля был единственным сейчас путем для атакующей стороны. Схватка здесь была самая жестокая и беспощадная…
Невзирая на потери лучшие штурмовые группы «янки» рвались к рубке, приказ вице-адмирала Джонса был четкий и однозначный. Первое — захватить тяжелый крейсер «Одинокий», на котором по мнению Илайи находилась секретная аппаратура, способная изменять электронное поле, что было продемонстрирован данным кораблем несколько раз, плюс — способность перераспределения защитного энергополя, что видел американский адмирал прямо сейчас. Вторым, не менее значимым пунктом приказа было взятие в плен капитана-командора Романовой…
— Переверните весь крейсер, но найдите мне эту императорскую суку! И чтобы волоска не упало с ее венценосной головы! Поняли меня, скоты⁈ — Илайя не стеснял себя рамками в разговорах со своими головорезами из личной штурмовой команды «Юты» — элитного отряда космического спецназа.
— Да, сэр, вы всегда предельно понятно изъясняетесь, — кивнул в ответ старших группы — майор Карно более известный как «Дикий Бил». — Не волнуйтесь, адмирал, достанем мы вам эту малышку…
— Кто сказал, что я волнуюсь? — адмирал Джонс хмуро посмотрел на своего подчиненного. — Шевелитесь, пока девченку не пристрелили ваши же товарищи «морпехи» из соседних подразделений…
…Команда «Одинокого» своими телами пыталась остановить продвижение штурмовых подразделений 6-ой дивизии. Телами американских «котиков» и русских космоморяков была завалена площадка перед эскалаторами. «Янки» прикрываясь переносными бронированными щитами, и поливая все вокруг огнем из винтовок и огнеметов, медленно, но неуклонно, как армия зомби, двигались вперед…
Немногочисленные защитники «Одинокого» при помощи ручных гранат пытались остановить непрерывный навал американской космопехоты и отбросить их от лестничных пролетов. Баррикады из мобильных универсальных блоков и щитов, выстроенные нашими «моряками» на пути врага, одна за другой разрушались объемными взрывами тяжелых огнеметов, применяемых американцами. От непрерывной работы оружия и разрывов гранат температура окружающего пространства раскалилась до предела, воздух дрожал, как в пустыне…
…Таисию Романову не нужно было искать, как того боялся адмирал Джонс, наша отважная капитан-командор не пряталась на мостике, не пыталась затеряться среди технических отсеков, и уж тем более не собиралась убегать с корабля. Великая княжна с горящими глазами стояла, укрывшись за перегородкой рядом со вторым неработающим эскалатором, и выпускала очередь за очередью в сторону приближающихся врагов, меткими выстрелами срезая передние ряды наступающих…
У Таисии сейчас на душе было так легко и беззаботно, девушка даже обрадовалась тому, что она, оказывается, умеет отпускать, вечно не дающие ей расслабиться мысли о правильности и целесообразности решений и всему подобному. Видимо понимание того, что ее через минуту не станет, подействовало и наконец-то разгрузило мозг от всего лишнего…
Перезарядив винтовку, Тася окинула взглядом пространство рядом с собой. Мельком заметила двухметровую фигуру Кузьмы Кузьмича, мелькнувшую где-то в десятке метров за колонной, там у главного эскалатора, где кипело основное сражение… В этот момент прямо перед ней упал навзничь с пробитым триплексным забралом шлема один из последних «морпехов» Одинокого, уставившись стеклянным взглядом в потолок. Этого молодого парня Тася знала и часто видела рядом с полковником Дороховым. Отличный был боец и такой юный… Капитан-командор тяжело вздохнула. Она что у этого чертового пролета осталась одна? Вокруг одни мертвые и тяжелораненые, вон стонут!
