Не удивительно, что сельчане задумались о бизнесе связанном со сливом. Так вокруг глянешь, соседка в землянке живет, а рядом небоскреб по средневековым меркам, конечно, откуда тут верить в заботу королевства о своих верноподданных. Но что бесило больше всего, никто в замке об этом никогда не упоминал, в городе всем тоже, видимо, было плевать, многие, как и я, понятия не имели, что в округе творится, и я бы, заметь те же дома раньше, вряд ли придала бы этому значение. Только теперь начинаешь обращать внимание на упавшую на Элизий Земную тень.

После «телевизора» можно было не удивляться, но одно дело игры в высших кругах за молодость и очередные изобретения философского камня, другое, когда оно принимает такой грандиозный масштаб. Я даже не сомневалась, что скоро у всех, кому не повезло проживать свою жизнь, как завещала легенда, начнутся проблемы. В большинстве своем люди и так выглядели не самыми здоровыми, а теперь на горизонте мелькнул глобальный упадок. И как им только не страшно?.. Такими темпами год-два и Элизий превратиться в средневековый зомби-шутер, где одни будут тестить смартфоны, а другие гнить, из-за того что мир, в который они с таким трудом погружались, решили вывернуть наизнанку. Слив всегда был народным развлечением, и никого не смущало, что он вреден для здоровья. Как курение или алкоголь, — вредно, но очень весело и интересно, и больше всего пугало, что когда основная масса начнет примечать последствия, обратного пути у Элизия уже не будет.

Нет ничего сложного в том, чтобы изобрести бетон или электричество, для знающих свое дело людей и интернет сеть не проблема, и я бы даже не противилась, если бы меня это не убивало. Конечно, на подобных нам это будет отражаться в разы сильнее. Как можно перестать думать о Земле, когда напоминания о ней будут свисать баннерами с каждого угла. И если когда-то мне все эти заморочки с похищением легенды казались случайным открытием какого-то психопата, то теперь все больше обстановка походила на тщательно спланированный армагеддон. Демъяр был почти уверен, что порталы ведут на Землю, но мне это по прежнему казалось бредом. Какая нам Земля, если ТВ превращается нас в гниющее ничто. Да на этот современный город одним глазком глянуть, и сразу обернешься прахом.

Мы с немалым усилием старались не забивать себе голову этой ерундой, ведь для нас пока не нашлось места и в старом Элизии, а они апгрейдят его со скоростью сто научных открытий в минуту. Теперь надобность лишней легенды в запасе была еще яснее, но даже я понимала, что дело приобретает совсем не тот оборот, на который мы рассчитывали. Одно дело проучить каким-то макаром пару-тройку людей за их безжалостные эксперименты, другое сносить по всему Элизию электростанции. И даже в восстание слабо верилось, ведь у однажды у обычных людей на это просто сил не будет. Но как не думать с белом попугае, когда он каркает на тебя с каждого дерева!

Эйван постоянно на себя злился. За беспомощность, глупость, неудачу. Я знаю, что он хотел помочь и прилагал для этого куда больше усилий чем я, но все это время оставался нашим маленьким и беззащитным драконом. Мы его ни в чем не винили, но он прекрасно справлялся с этим сам. Силы свернуть шею изобретателю аукциона душ у него наверняка были, только какое до них дело, когда он до сих пор на ноги вставал с трудом. Хоть заикаться перестал, уже прогресс.

Я слилась обратно до своего обычного исхудавшего состояние половой тряпки, за которое так остервенело боролась эти пять лет, и Эйван медленно подбирался ко мне. Видимо, есть в нашем положении какой-то предел, опуститься ниже которого мы могли только с посторонней помощью. А так, худые, немощные, но голова еще соображала, а руки двигались, и никаких язв и гнили.

Сумерки растаяли, палки в костре наконец-то разгорелись и меня окутало теплом. Я дернула Эйвана за руку и потянула на себя одеяло:

— Эйв, иди греться.

Синие глаза заблестели. Эйван медленно поднялся, тряхнул головой и огляделся:

— Уснули?..

— И даже вещи не развесили. Все еще мокрое. Давай, ползи, — хлопнула я по земле рядом с собой.

Пингвинья тактика согрева друг об друга сработала по началу, но потом тепло начало уходить в холодную каменную плиту под ногами, расстрелянные заячьи шкуры удержать его не сильно помогли. Так и досмерти продрогнуть можно, вот Дем бы нам вставил потом. Придуркам. Уж физику в школе все проходили, тут и легенда не нужна.

Эйван подполз ближе:

— Нет, зиму бы мы здесь не пережили, — говорил он, накидывая на нас одеяло и вытягивая ноги к костру.

— Пережили. Завалили бы медведя, — мечтательно сказала я, вгрызаясь в сладкий корешок.

— Конечно. Десять медведей. Это ж не рыба и не заяц, с ними наверняка проще будет!

— Рыбу и зайца ловить надо, они маленькие и юркие, а медведь большой и явно не такой изворотливый. Можно ловушек наделать.

— Ну, вот этих, с торчащими копьями и закрытых ветками еловыми.

Мы усмехнулись. Скауты недоделанные.

В один момент я испугалась, что у Эйва начнется депрессия. Мы не разговаривали почти три дня, пока он занимался самобичеванием и пытался заставить себя быстрее поправляться, что ему только вредило. Теперь время упасть духом у меня появлялось, только когда он спал, а в остальном мы вели себя как в детском лагере или на «Зарнице».

Эйван оказался совсем не таким, как мы с Демъяром. Спокойный, сдержанный и совсем не болтун. Даже когда психует, просто замирает, смотрит в одну точку и громко посапывает. Страшно было представить, как мы с дедом его своими воплями достали. Сидел парень в яме, никого не трогал, а тут выволокли.

День разгорался теплом. Позавчера мы натащили себе еды на пару дней, ночью костры не жгли, поэтому дров тоже было с запасом. Без необходимости вниз мы не спускались, чтобы лишний раз не оставлять следов и не убиться, пока карабкаемся, а после вчерашнего приключения и вообще двигаться не хотелось. Сегодня мы то спали, то ели, то искали на Эйване очередной признак идущего на поправку дистрофика.

— Это какой-то кошмар... — оценивала я чешую, которая на солнце блестела, как бриллиантовая крошка. — Одевайся, — швырнула я в него рубаху.

— Нужно было назвать меня Эдвард, — сказал Эйв высовывая руку на солнце. — Было бы в тему.

— Я предлагала назвать тебя Марти, это Демъяр настоял.

— Я, вообще-то, прекрасно помню, что настоял на этом сам. Еще не хватало. Мартимъяр, вот где кошмар.

— О, ты-то тогда настаивать умел, точно, — говорила я, натягивая платье. — Мне нравится имя Марти, Мартин. Но «Эйван» тоже неплохо. У нас уже традиция. Всех в честь женщин называют.

— Всех?

— Демъяра, так звали мать Дема.

Эйван надел штаны и обернулся:

— Первый раз слышу.

— Он же тебе рассказывал, его зовут Гринер. Гринер Демъяра ван Дахон. Насколько я поняла, второе имя дают по отцу, но его нарекли в честь почившей матери, отец его Демъяром и называл. Наверное, он очень на нее похож.

— Вот как, — Эйв хмыкнул. — Ну значит не будем нарушать традиции. Вряд ли я на тебя, конечно, похож, но мне нравится. Уже привык, будто с ним и родился.

Я отвернулась и постучала себя пальцем по лбу. Меня временами его ровный практически безэмоциональный тон очень подбешивал. Говорил он и так с трудом, а когда смеялся, было страшно, что помрет от нехватки воздуха, поэтому я старалась не провоцировать его на эмоции и чаще общалась, как с ребенком, но иногда язык прям чесался пошутить и подначить. По Дему сразу понятно, что в голове, то и на языке, а Эйван мало того, что похож на скелет, так еще и спокойный, как монах.

По настоящему живым он казался мне только когда улыбался или спал, и мы жались друг к другу, спасаясь от холода. Демъяр спал удерживая Эйва на руках, чтобы тот не мерз, у меня же не было на такие подвиги сил, поэтому я его просто обнимала, и периодически крутила по ночам то лицом к себе, то спиной. В остальное же время он обогревался растираниями.

Когда начало смеркаться, мы расселись по углам и молча таращились на дотлевающий костер. Нам было попросту не о чем поговорить, не создавая угрозу жизни. Стоило кому-нибудь завести разговор хоть о красивом цветке на поляне, как тут же он вспоминает детство у бабушки в деревне, а я свою кофточку из новой коллекции Зара. Мы шутили, пересусолили по десять раз события нынешнего времени, а в остальном же просто смотрели друг на друга и улыбались. Я здесь куда больше, чем Эйван и тот же Демъяр, но насыщенной мою жизнь было не назвать, несмотря на все эти игры в легендарную. Сначала работа в таверне, потом замке, а потом случайная встреча у Пики, и все пустилось вскачь, что было дальше Эйван и так знал.