Его высокоблагородие Михаил Павлович Буняев, маг жизни и воздуха четвертого разряда, оказался добродушным на вид голубоглазым блондином лет сорока (хотя определять на глаз возраст целителя — занятие безнадежное), среднего роста и слегка склонным к полноте. Впрочем, целителю фигура атлета и ни к чему, ему не на арене выступать, а пациентов к себе располагать надо. И, судя по всему, эту науку Михаил Павлович освоил очень хорошо. По крайней мере, его радость при виде Пети была настолько искренней, а взгляд и улыбка столь ясными, что у молодого мага сразу стало легко на душе и он невольно заулыбался в ответ.

— Вы не представляете, коллега, как же я рад вашему приезду! Прямо гора с плеч свалилась. На мне же одном вся губерния была. В ту же Мезень чуть не каждый месяц мотаться приходилось. Но туда-то хотя бы пароходы ходят, а ведь здесь полно и других поселений. Ко всем на дом, понятно, не пойдешь, сами должны к целителю добираться, если нужда заставляет. Но по положению дважды в год приходилось по селам и весям с ревизией таскаться. А я, хоть и воздушник, в болотах утонуть не боюсь, но, доложу вам, летать на такие расстояния удовольствие сомнительное. Точнее, совсем не удовольствие. Один-то раз можно хотя бы летом маршрут проложить, но в другой раз зимой приходится. А зимы тут, я вам доложу, те еще. Морозные. И метели чуть не каждый день воют. Зато теперь это ваша работа будет. Ощущаете счастье?

Счастья Петя не ощущал, но говорил все это Буняев как-то необидно. Да и сама ситуация была полностью понятна. Кого гонять, как не молодого? Вполне понятная роль для вчерашнего выпускника. Не слишком приятно, но, можно сказать, справедливо. Правда, поторговаться все-таки не мешает:

— К сожалению, я не воздушник, Михаил Павлович, а по болотам верхом особо не разъездишься.

— Ничего страшного. Будете на два раза в год объезд делать, а только один. Это, в принципе, допустимо. А что далеко — не переживайте. В Мезени, скажу вам по секрету, вам скоро наскучит. Большая работа там только при отправлении каравана в начале навигации. Так что возможности попутешествовать вы только рады будете. Природа тут красивая, города старинные. Одни Холмогоры с Онего чего стоят. Соловки, наконец.

— Красивая природа, — хмыкнул про себя Петя: — Особенно зимой.

Но вслух сказал только:

— Так, может, вы, Михаил Павлович, эти старинные поселения за собой оставите? Для солидности. Мне до них через всю губернию ехать надо, а у вас они, можно сказать, под боком. И будет нехорошо, если они без целительского пригляда окажутся.

Буняев как-то хитро улыбнулся:

— Может быть. Но, давайте, для первого раза вы во всех них побываете, а там посмотрим. Возможно, мне тоже размяться захочется.

Ну вот, вроде как, обнадежил, но ничего не пообещал. При этом вызывает симпатию. Как это у него получается? Надо бы самому так поучиться.

В результате Петя перестал пытаться перехватить инициативу беседы, а только слушал. И наблюдал. Надеясь подметить хотя бы часть мелких черточек поведения Буняева, чтобы понять источник его обаяния. Слушал краем уха, но все-таки суть сказанного улавливал. Ибо рассказывал словоохотливый целитель довольно любопытные вещи. Сплетни, конечно, но помогающие разобраться в местных реалиях.

Выяснилось, что Скавронский Архангельским губернатором стал совсем недавно, до него более двадцати лет губернией управлял князь Василий Николаевич Репнин, но около года назад преставился, ибо был уже весьма немолод. Полгода главным здесь был его товарищ — Калмыков, но окончательно в должности утвержден не был, и приехал относительно молодой (немного за тридцать) граф польских кровей. И это было его первое назначение на пост губернатора.

Больше на эту тему целитель не говорил, но стало понятно, что обстановка в чиновничьих верхах тут довольно напряженная. По-видимому, все старшие чины, достигшие их при предыдущем губернаторе, находятся новому в определенной оппозиции. А тот бы и рад заменить их, но не на кого, своей команды не привез, только с семьей сюда переехал. Да и нехорошо начинать работу с увольнений заслуженных людей.

Единственные, кого он заменил, это бывшие помощницы Репнина — Софья Сергеевна и Любовь Викторовна. И то не сам, супруга постаралась. Как увидела в его приемной двух красавиц, так сразу же нашла синезубую страхолюдину Матрену Васильевну. Кстати, здесь нашла, а не с собой привезла. Правда, новая помощница тоже из поляков, как и губернатор с супругой.

А бедных Софью Сергеевну и Любовь Викторовну маги к себе забрали. Они себя увереннее чувствуют, чем прочие чиновники. Их служба и положение разрядом определяется, а не волей начальника.

— С Софушкой вы уже познакомились, а Любушку в приемной у Петра Петровича увидите, — Сообщил Буняев, голос которого при этом стал даже более сладким, чем раньше. И Петя с ним мысленно согласился. Роскошная женщина. И возраст не портит. А для магов, которые уже и сами не слишком юны, так и вовсе — богиня. Если и вторая такая же, то прошлый губернатор знал толк в женской красоте.

Кстати, стало понятнее, почему Матрена Васильевна так кисло отреагировала на предложение исправить внешность. С одной стороны, какая женщина от такого откажется, а с другой — за место страшно. Сложно у них тут. И даже хорошо, что Скавронского на месте нет. Быть вовлеченным в чужие интриги Птахину не хотелось совершенно.

Потом Буняев лично проводил и представил Петю местному старшему магу — Петру Петровичу Шепелеву. Третьего разряда, специализации — «вода» и «земля». То есть самые нужные для здешних условий. Он и корабли провести в любое время может, и порт в порядке поддерживать. У такого прикрывающий гавань мол не смоет, и сама гавань не обмелеет.

Петя с уважением поклонился.

И вновь отметил про себя, как же хорошо быть полноценным магом. Не было в его высокородии никакого чванства по отношению к нему. А ведь статский советник, если по Табели мерить, очень высокий ранг.

— Что, Михаил Павлович, смену себе решили готовить? Вы не пугайтесь, Петр Григорьевич, я смотрю, маг вы боевой, даром что целитель. А у нас тут есть где развернуться, — И, без всякого перехода: — Любушка, вы уж нам там что-нибудь сообразите… Ну, за знакомство!

Петя немного растерялся от такой бурной встречи. Не успел оглянуться, как у него уже в одной руке рюмка с какой-то приятно пахнущей жидкостью цвета красного янтаря, а в другой вилка с надетым на нее кусочком тоже чего-то темного, видимо, вяленого мяса или дичи. И эта рюмка уже вторая.

Вообще-то Петя не пил и считал, что магам горячительные напитки противопоказаны в принципе, но у его старших товарищей (именно товарищей, так как встретили они молодого мага именно по-дружески радушно) было на этот счет другое мнение:

— Богатая у нас тут природа, — Как-то даже торжественно говорил Шепелев: — Ягоды северные, некрупные, но какие ароматные. И как на них водочка настаивается! Нектар с амброзией! И для энергетических каналов сплошная польза, будете лет десять принимать, и совершенно точно разряд повысите.

Вообще-то повысить разряд за десять лет Петя надеялся и без настойки, хотя, прокачивать их придется упорно. Но вреда от принятого алкоголя тоже не ощущал, только приятное тепло по телу разлилось. Может, и вправду, зря он трезвеннический образ жизни вести собирался? Ведь вкусно же. Да и настоечка эта отнюдь не проста, о чем скоро и поведал хозяин кабинета.

— Поделишься рецептом с молодым коллегой, Михаил Павлович? Чистейшее и наилучшее применение алхимии. Жаль, сам так не могу, не целитель. А Петру Григорьевичу будет чем осенними вечерами заняться. Полезным, я имею в виду.

В общем, хорошо посидели. И закусок прибавилось, и даже женское общество в лице Софушки и Любушки образовалось. Третьего мага, правда не было. Юрий Иванович Рябчиков (огонь-воздух), оказывается, с прокурором на охоте был.

— Боевик, что с него взять, — Пояснил Шепелев: — Хлебом не корми, дай пострелять в кого-нибудь. Но дичью нас всех обеспечивает. А там уже Михаил Павлович ее в чудесную закуску превращает. От Бога алхимик! А я ее ем. В хорошей компании. Хорошо быть начальником, правда, девочки?