Никаких магических товаров Петя в своих блужданиях не нашел. Немагических, впрочем, тоже. Один раз, вроде, что-то ощутил, но не на своем уровне ходов, а снизу. Поискал проход вниз, но не нашел. Наверняка где-то есть, но, не зная плана этого лабиринта, искать его можно очень долго. Пожалуй, напарник был прав, когда не стал даже пытаться это делать. Зато у Пети совесть чиста.

Нельзя сказать, что совсем без проблем, но к выходу в сарай около кафе Петя вышел. Оказалось, что у него, помимо чувства направления, еще и память на такие лабиринты хорошая. Ходы, по которым он проходил, Петя определял безошибочно. Или ему так казалось. Но выбрался к кафе он почти без блужданий.

Время было ни то, ни се. До конца рабочего дня еще прилично, так что возвращаться к Ольге Левановне и ждать несколько часов обед, смысла он не видел. Идти в город по примеру Голубовского? Можно, конечно, но тогда времени уже мало. За два-три часа много не посмотришь. Да и находился он. Не в смысле, что устал, впечатлениями перегрузился. Все-таки ходить по подземным ходам — совсем не то, что по бульварам. Сама атмосфера давит. Да и магическое зрение столько времени поддерживать — напрягает. Концентрацию терять нельзя, а от этого устаешь куда больше, чем от самого хождения.

Вернуться на таможенный пост и отчитаться о проделанной работе? Мишу подведет под монастырь, хотя на него, в принципе, плевать. Они с ним даже встретиться перед возвращением домой не договаривались. Тут — другое дело. Что докладывать? Про склад, полный вина? А надо ли? Во-первых, Петя не знает, когда и куда это вино будут перетаскивать. А во-вторых, вот так взять и за просто так все отдать Штерну? Пока никаких конкретных сумм премий за разоблачение контрабандистов не прозвучало. И что-то подсказывало Пете, что это будет отнюдь не процент от содранных с купца денег. Могут просто десятку в конце месяца накинуть. К двадцати рублям. Или совсем ничего не дать. Так что до прояснения этого момента делиться информацией с таможенным начальником преждевременно.

Так что Петя отправился в то же кафе, но уже с целью поесть чего-нибудь более существенного, чем бисквиты. Хотя и их тоже можно взять, в качестве десерта. И хорошенько подумать о своих планах на ближайшее будущее.

Народа в кафе оказалось неожиданно порядочно. Видимо, время обеда наступило не только у Пети. Но — повезло. Как раз освободился небольшой столик (максимум, на двоих) в углу зала, и Петя успел его занять. Заказал у полового еды и погрузился в размышления. Но происходящее в кафе краем глаза продолжал подмечать.

Вот он и заметил, что очередной посетитель (довольно солидного вида, купец или старший приказчик) не остался в зале, а решительно его пересек и скрылся за дверцей в боковой стене.

Тут как раз половой с первой порцией еды к нем подошел (принес горшочек с борщом, аппетитно запечатанным сверху румяной лепешкой). Вот Петя его и спросил, а что там — за стенкой?

Оказалось, помимо общего зала в кафе еще три кабинета имеются. Для тех, кому лишних трех рублей не жалко заплатить за возможность уединиться для деловой беседы или просто отдохнуть от чужих лиц.

— А…

— К сожалению, все кабинеты уже заняты. Вы сами видели, в последний только что господин Суржиков прошел.

Кто такой этот Суржиков, Петя не знал, но покивал с важным видом:

— А в остальных?

— В центральном — господа Чижов и Рошель.

Чижов? Неужели тот самый? По наитию Петя вынул из кармана серебряный полтинник и протянул половому:

— С Чижовым мы в одном вагоне из Пронска сюда ехали. Можно бы почтение засвидетельствовать. Но вы говорите, у него деловая встреча?

— Деловая, барин. С мусью Рошелем.

— ?

— Здешний он, но француз.

— ?

— Поставками вин занимается. Свои два корабля в Европу гоняет.

— Угу.

Петю порадовала словоохотливость полового. Можно даже вопросов не задавать, и тот сам все рассказать спешит. Даже подумал, не дать ли ему еще полтину, но не стал. Слишком баловать этого разбитного малого ни к чему. Нечего его приучать к большим чаевым. Петя в этом кафе еще не один раз появляться собирался.

Кто занимает последний, третий (на самом деле — центральный) кабинет, спрашивать не стал. Ни к чему лишний интерес проявлять. А вот послушать, о чем купцы говорят, не мешает.

Петя, как бы невзначай, сунул руку за пазуху и прикоснулся к шаманскому амулету. Сосредоточился, и вот уже маленький шпион в форме клочка черного тумана юркнул в щель, под дверью в кабинет к виноторговцам. То, что найденный им склад с вином над подземным ходом имеет к этим купцам самое непосредственное отношение, Петя был уверен. Не бывает таких случайных совпадений.

Так, мышка! Стоять! Не надо на купцов кидаться. Пете только потерявших сознание коммерсантов тут не хватало. Загнал духа по стенке на потолок кабинета и стал слушать.

К сожалению, к началу беседы Петин дух изрядно опоздал. Купцы между собой уже все обсудили, а сейчас только лениво уточняли некоторые детали, да изредка забрасывали удочку, не удастся ли как-нибудь собственные условия улучшить. Собственно, только из-за неуемного желания поторговаться, Пете и удалось кое-что узнать.

Речь точно шла о вине. И это вино француз уже на склад доставил, на чем считал свою часть сделки выполненной. Но Чижов не собирался платить до тех пор, пока люди какого-то Луки не придут этот товар забирать. Видимо, Лука — кто-то вроде бригадира грузчиков, которые товар по подземным ходам перетаскивают. Вот на тему того, когда это произойдет, у купцов и были разногласия. Вроде, на какой-то «Сортировочной» вагон готовили, который должны в «Сады» перегнать. А потом уже с грузом его прицепить к поезду, который ради этого специально небольшую остановку сделает.

Услышав такое, Петя невольно задумался. Да тут контрабанда в таких масштабах идет! Целыми вагонами. Не может быть, что власти не в курсе. Значит, их все устраивает. То есть свою мзду все получают, все довольны. И лезть в эти отношения — только врагов себе наживать, как с той, так и с другой стороны. Получается, все его сегодняшние открытия никакой практической ценности не имеют. Только в плане сбора информации. В деньги их переводить — лучше не пытаться.

Тогда почему Штерн бучу поднял, его задействовал? Видимо, по поводу магических товаров договоренности не было, и купцы стараются их под видом обычных провозить. А таможенники за это свою долю иметь хотят. То есть начальник Петю послал именно магические товары под землей искать. А про винный склад он, поди, и без него знает.

Петя загрустил. Получается, он пол-дня по подземелью лазил исключительно для собственного удовольствия? И Голубовский был прав, когда не стал заморачиваться и по своим делам в город отбыл? Нет. Под лежачий камень вода не течет, и доходы сами собой не появляются.

Но дальнейшее подслушивание разговоров Чижова с Рошелем стало Пете неинтересным. Разве что выяснил, что, скорее всего, погрузка вина в вагон и, соответственно, оплата товара будет в ближайшее воскресенье проведена. День праздничный, народ после церковной службы гуляет, жандармы — тоже люди. В общем, нарядов на улицах будет меньше, и задействованы они будут в других местах. К вагону на запасных путях никто из них не подойдет. Лука гарантирует.

В воскресенье, так в воскресенье. У Пети тоже выходной будет. Пойти, что ли, посмотреть? Или лучше не лезть не в свое дело? Подумать надо.

А пока Петя своего «духа» в соседний кабинет перевел. Заодно в управлении им попрактиковался. Вывел через ту же щель обратно в зал и за соседнюю дверь его отправил.

Там некоторое время была полная тишина. Только сопение раздавалось, и то приглушенное. Странно. Если едят, должны быть слышны звуки от соприкосновения вилок (ложек) с тарелками. Или хотя бы чавканье. А там — как будто все затаились.

Петя прервал свои шпионские игры. Управлять «духом» у него получалось все лучше, но делать что-нибудь одновременно с этим — не очень. То есть повторять однообразные движения (вроде размешивания сахара в стакане) он уже мог, а вот отрезать кусочек бисквита (он уже перешел к десерту), подцепить его ложкой и отправить в рот — было для него слишком сложным. Некоторое время, конечно, можно просто сидеть неподвижно, якобы о чем-то задумавшись, но если это делать слишком долго, привлечешь внимание полового и других посетителей. Чего Петя совершенно не хотел.