Прямо от вокзала тянулся неширокий бульвар с необычными деревьями по бокам, вдоль которого они и ехали. Повернули на другую улицу — снова сбоку от них еще один бульвар, шире предыдущего. Что-то про южные деревья ему на занятиях рассказывали, но в оранжерее ничего подобного не было. Значит, не магические. Впрочем, это он и сам в магическом зрении видит. Но довольно красиво. Пожалуй, погулял бы он тут с удовольствием. Впрочем, еще успеет.

Дома вдоль бульвара тянулись общей линией, слегка разделяясь высотой и оформлением фасада, но тоже были в одном стиле. Похоже, полукруглые окна здесь в моде.

С другой стороны бульвара зданий почти не было, а если и были — совсем невысокие. Не похоже, чтобы жилые. Сквозь зелень листьев особо было не разглядеть.

И тут до Пети дошло, что с той стороны за бульваром синеет море. Собственно, он вдоль набережной и идет. Жаль, видно плохо. Наверное, и воздух, которым он дышит, называется «морским». Но если чем и пахло, то только лошадиным потом. Странно, когда успела умаяться? Или ее давно не чистили?

Ужасно захотелось остановить извозчика и подойти к морю поближе, но Петя не стал это делать. Редкие прохожие (по тротуару и на бульваре) на море вовсе не смотрели. Привыкли, наверное. Ничего, ему тут еще два месяца практику проходить.

Здание жандармерии тоже было большим и тоже двухэтажным. Как, впрочем, и большинство других зданий, встреченных по дороге. Эта честь города была, вообще, довольно вольготно построена. Широкие улицы с широкими тротуарами, бульвары, площади, на которых то там, то сям были островки зелени с высаженными на них деревьями. Видимо, местное начальство стремилось сделать город как можно более зеленым. Петя ощутил зависть. Ни в Баяне, ни в Песте, ни даже в Пронске ничего подобного он не видел. Наверное, в южном климате много приятнее жить, чем на севере.

Жандармерия тоже стояла на краю довольно зеленой площади. Напротив, судя по архитектуре, была пожарная часть с каланчой, по бокам — какие-то другие казенные строения. Как оказалось, жандармы занимали далеко не все здание, большая часть его была отведена под таможню. Или таможня это служба в составе жандармерии? Возможно. Но отдельная вывеска у нее имеется, а парадный подъезд куда солиднее, чем у служителей правопорядка.

Немного поколебавшись, Петя прицепил сбоку шашку с орденским темляком, а на грудь — георгиевский крест. После чего пошел к дверям, держа в обеих руках по баулу. Оставлять багаж со всеми своими деньгами на милость незнакомого извозчика, он не решился. Можно, конечно, было попросить будочника при входе за ним приглядеть, но рожа у того тоже не внушала доверия. Ничего ценного он бы ему не доверил, а вот дать четвертак за информацию — очень даже можно.

— Ваше благородие, — охотно пошел на контакт будочник: — Что же вы сюда с вещами приехали? Неужто жилья еще не присмотрели?

И сразу же выдал два адреса пансионов. На сей раз уже по тридцать рублей в месяц. Уже лучше, но расположены довольно далеко от жандармерии, у самого вала. По старой схеме Петя поблагодарил, сказал, что адреса запомнил и выяснил, где находится кабинет Ставрахи. К нему и направился.

Оказалось, что местные служащие через парадную дверь не ходят. Здесь только просители. Или начальство. Для задержанных другая дверь имеется, сбоку. Прямо к «холодной». А сами жандармы на службу через еще одну боковую дверь проходят, прямо к кабинетам. Только она заперта может быть.

Петя чуть не сплюнул под ноги будочнику и вошел в парадный вход.

Искомый кабинет нашелся без проблем. И даже очереди посетителей не было, а сам начальник был на месте. Даже ждать не пришлось. Довольно миловидная барышня в приемной сразу же скрылась за дверью начальника, вернулась буквально через минуту и сразу же пригласила туда Петю. Однако порекомендовать ему жилье все-таки успела. Даже бумажку дала с записанным адресом.

Штабс-капитан Ставрахи оказался круглолицым господином средних лет с носом — пуговкой и темной с проседью курчавой шевелюрой. И улыбкой на полных губах:

— Не терпится поскорее на службу выйти? — Приветствовал он Петю: — Зря вы так, господин Птахин. Надо было сначала о себе побеспокоиться, а вы по городу так с вещами и таскаетесь.

Кажется, в этом городе принято принимать живейшее участие в обустройстве каждого вновь прибывшего. С явной пользой для собственного кармана. Вот и господин товарищ командира местной жандармерии настоятельно рекомендовал Пете обратить внимание на доходный дом госпожи Пантелеевой. В самом центре. Прекрасные квартиры, в которых живут уже некоторые офицеры жандармерии. С семьями и слугами. Всего за семьдесят пять рублей в месяц. Естественно, без пансиона. Но квартиры — высший класс.

Петя скромно, но с достоинством, спросил о казенном жилье. Ведь практиканта положено либо обеспечить квартирой, либо выдать квартирные деньги.

Оказалось, что такой дом обязательно будет, но пока находится в стадии строительства. А пока бесплатно Петю можно устроить только в казарму морской стражи. Но это ему, пожалуй, не по чину будет.

Петя и не собирался жить в казарме. Судя по интересу к чужим деньгам, который он здесь наблюдает у всех, с кем довелось пообщаться, оставлять там деньги и даже вещи без присмотра совершенно невозможно. А ведь пока ему только работники жандармерии встречались, которым по должности положено граждан оберегать. Кроме кучера, конечно. Но с тем, как раз, проблем не было.

— Так что же с денежным довольствием?

Оказалось, действительно положено. Пять рублей в месяц. На Петин вопрос, откуда такая разница в суммах, получил проникновенное объяснение, что в городе, в смысле внутри валов, цены на землю и жилье страшно высоки. Места мало. Сказанное плохо вязалось с шириной здешних проспектов и аллей, но, возможно, под жилье градоначальник, действительно, отвел немного места. Просто Петя в жилых кварталах еще побывать не успел.

Но тогда пятирублевая компенсация смотрится, как насмешка.

— Почему же, — не согласился штабс-капитан: — Есть еще предместья, за валами, где цены на жилье много дешевле. Простой люд там и живет. Только на работу в центр ходить оттуда не очень удобно. Долго добираться.

Петя опять рассыпался в благодарностях за заботу, но пожелал, раз уж он зашел сюда, побеспокоив столь занятого человека, все-таки выяснить, в чем же будет заключаться его работа.

— Ну раз вы так настаиваете… — Нестор Пантелеевич с видимым неудовольствием стал читать привезенные Петей бумаги. Левашов его снабдил перед отъездом запечатанным конвертом, но вскрывать его Петя принципиально не стал. Точнее, не придумал, как это сделать незаметно. Уж больно хитро конверт был заклеен. Явно с применением какой-то сложной алхимии.

По мере чтения лицо штабс-капитана разглаживалось, а в конце он и вовсе оживился.

— Вот как! У вас, оказывается талант в магическом зрении. При специализации «жизнь». Как раз то, что меня очень просили подыскать в таможне. Ну-ка пройдемте!

Судя по всему, господин Ставрахи отличался повышенным жизнелюбием и не умел унывать. В то, что поселить Петю в доходном доме Пантелеевой не получится, он понял сразу. Но теперь, кажется, возникла возможность что-то поиметь с таможни. И довольно ценное, раз он даже лично отправился туда провожать кадета-практиканта. Что же такое Левашов про него там написал? Ведь знал, наверняка, к каким последствия это приведет. Или просто пакость сделать хотел?

Идти было недалеко, даже из здания выходить не пришлось. В результате уже через час Петя был прикомандирован на время практики в качестве внештатного эксперта к Тьмутараканьской таможне и определен на самый важный, первый пост. По крайней мере, так его назвал принимавший их чиновник. Тоже в мундире, но серо-бурого цвета. Все-таки таможенная служба не к жандармерии относится, а к министерству финансов. Выяснил, наконец. Но здесь все генерал-губернатору подчиняются. Графу Палену.

Петя сделал вид, что ему это имя ничего не говорит. Зачем? Так спокойнее. О том, что вместе с его сыном в Академии учился, говорить не хотелось.