Дверь хлопнула в последний раз; вестибюль опустел. Даниэль потянулся, счастливо вздохнул.
– Вишневая настойка еще осталась? – спросил он у Рекстона.
– Я достану для вас, ваша милость.
– «Милость»! Издеваешься?
– Отнюдь, Даниэль. Обращаюсь к вам по всем правилам.
– Придерживайся «Даниэля», ладно?
– Как вам угодно, ваша милость господин барон.
– Опять издеваешься…
Они ушли, продолжая дружески препираться – юный барон и его слуга, который также был его детским другом и наставником.
Тетя Грета приложила ладонь ко лбу, опустилась на пуфик, вздохнула.
– Ирис, прости меня, – сказала она порывисто.
– За что?!
– За гостей. За моих друзей… Они ужасно вели себя – грубо, несносно. Решили, что тебя нужно выжить из «Черного дуба»! Хотя я пыталась воззвать к их рассудительности и добрым чувствам. Они неплохие люди, Ирис. Но привыкли нераздельно править в Альсингене, – объясняла тетя Грета жалобным голосом. – Они решили, что ты… не совсем порядочная девушка и можешь все перевернуть с ног на голову, а меня пустить по миру, – закончила она убитым голосом.
– Ну, не только они так поначалу считали, – безжалостно заметила Ирис. – В целом оправданное опасение. Но все же проявить немного такта им бы не помешало.
– Прошу, отнесись к ним терпимо. Со временем они поймут, что ты… – тетя Грета замешкалась.
– …Само совершенство и кладезь добродетелей, – закончила Ирис не без иронии. – Не переживайте, тетя Грета. Лиха беда начало. Не обещаю, что подружусь с вашими друзьями, но и зла на них таить не буду.
– Спасибо, дорогая.
– Так, а это что? – Ирис нахмурилась и подошла к вешалке. – Кто-то из гостей ушел без пальто? Чье это, тетя Грета?
– Шинель майора Зейца, – удивилась тетя Грета. – Он еще в доме! Тут была такая сутолока, но я не помню, чтобы пожимала ему руку на прощание. Надо его найти. Думаю… – тетя Грета понизила голос, – Освальд решил напоследок наведаться в винный погреб. Наш майор отличается некоторой армейской бесцеремонностью. Везде чувствует себя как дома. Велю Рекстону, чтобы он его нашел и проводил.
– Я сама. Пусть Арман отдыхает. Ему еще в гостиной убираться.
Ирис отправилась искать заблудившегося майора. Вышла на лестничную площадку, откуда вели ступеньки в винный погреб. И услышала чужие шаги – неровные, с подволакиванием. Майор все еще припадал на ногу, пострадавшую в кротовьем капкане. Но шаги доносились не снизу, а сверху.
Ирис бесшумно поднялась по лестнице и увидела тень мужской фигуры в момент, когда ее обладатель скрылся на третьем этаже.
Весьма любопытно, какое дело привело туда майора! Уж не решил ли он наведаться в комнату тети Греты? Да на кой черт? На мертвых птичек полюбоваться?
Ирис высунула голову в коридор – майора уже и след простыл, он скрылся за одной из дверей. За какой? Да что вообще происходит?! Хорошо бы поймать майора с поличным, если он прокрался сюда за недобрым делом.
Тоненько скрипнуло, и Ирис увидела, что дверь в кабинет барона Гвидо приоткрыта.
Попался! И что же майор рассчитывает найти в кабинете покойного хозяина дома?
Ирис больше не таилась. Торопливо прошла до конца коридора, распахнула дверь настежь.
Загрохотало, в сумраке закружилась и заметалась неуклюжая тень.
Ирис щелкнула выключателем, майор застыл, щурясь, как пойманный в луч крестьянского фонаря лис в курятнике.
– Стоять! Смирр-на! – прорычала басом Ирис, и майор вытянулся в струнку, отчаянно мигая. К груди он судорожно прижимал универсальную трость барона.
– Заблудились, господин Зейц? – уже обычным милым голосом осведомилась Ирис.
– Так точно! – выпалил майор.
– Или же мародерствовать изволите?
– А? Что? – замигал майор и опомнился. – Никак нет! Го-госпожа Диль, что за допрос и подозрения! Я… – он огляделся, облизал губы, наливаясь свекольным цветом. – Я просто хотел… взять в кабинете Гвидо бутылку его особого можжевелового шнапса, который ему доставляли из Меральда. Она ему все равно больше не понадобится, а его сестрица крепкими напитками брезгует, вот я и…
– Вам стоило просто попросить. Думаете, тетя Грета с вами не поделилась бы?
Майор поразмыслил над ответом и решил вместо оправданий перейти в атаку. Надулся, выпятил грудь.
– Полагаю, на правах старого друга дома я могу позволить себе некоторые вольности, госпожа Диль. Я не обязан давать вам отчет в моих действиях. Что за возмутительные инсинуации! Вы тут чужачка, простите мне мою прямоту. У нас, знаете ли, есть свои традиции, и не вам их оспаривать!
– Хорошенькая традиция – тайком шариться по комнатам хозяев, – хладнокровно заметила Ирис.
Майор поставил трость в угол, заложил руку за лацкан сюртука и маршевым победным шагом вышел в коридор. Ирис посторонилась, чтобы его пропустить.
Вот старый негодяй! Погодите, уж она выведет его на чистую воду.
***
Они начали спускаться по лестнице.
Майор громко топал, бурчал себе под нос сердито. Ирис следовала за ним по пятам, зорко посматривая – чтобы не вздумал стянуть что-то еще. Например, вон ту серебряную статуэтку. Ее можно заложить и получить за нее несколько кронодоров. Знавала Ирис таких типчиков – ее соседей по цирковым кибиткам да доходным домам. Тянут руки ко всему что плохо лежит, могут обшарить карманы твоего пальто в общем шкафу или заглянуть в незапертую комнату.
Но те были проходимцы из низов. Видимо, и господа из приличного общества страдают теми же грешками. Но майор, возможно, позарился на нечто более ценное. Не он ли ранее забрал пресс-папье и потом прятал его в овраге, и стукнул Ирис по голове, когда она его застала? Нет. Майор хромает, он тучен и одышлив, вряд ли смог бы бегать по лесу.
На площадке первого этажа их встретил Арман. Посторонился, пропуская, вопросительно поднял бровь.
– Майор заблудился в доме и забрел в кабинет барона, – сообщила Ирис дворецкому, послав многозначительный взгляд.
– Я искал его знаменитый шнапс, – огрызнулся майор.
– Перепутали приличный дом с трактиром? – парировала Ирис.
Дворецкий учтиво предложил:
– Подождите в вестибюле, господин Зейц. Пока вы одеваетесь, принесу вам бутылку. Я спрятал ее в погребе.
– Премного благодарен, сержант, – буркнул майор.
Ирис улыбнулась, узнав звание Армана. Наверняка в армии он был образцовым солдатом. Храбрым, честным. Потрясающе красивым в темно-зеленой форме.
В гостиной позвякивали тарелки – там убиралась Адель. Тетя уже ушла к себе. Ирис отправилась искать Даниэля. Адель подсказала заглянуть в курительный салон, и когда Ирис вышла в коридор, мимо пронеслась Софи.
Во время приема вечно зареванная и нервная горничная тети Греты сидела у себя, обслуживать гостей ее не позвали. Но откуда она шла теперь? Неужели из салона, где коротал остаток вечера Даниэль в компании сигары и вишневой настойки?
Глаза у Софи были сухие, но губы крепко сжаты, лицо раскрасневшееся и возбужденное. Она подарила Ирис злой взгляд и не остановилась, когда Ирис ее окликнула.
Даниэль стоял у окна, дымил сигарой и таращился в темное небо.
Обернулся, услышав, как вошла Ирис, взмахнул рукой – огонек сигары прочертил огненный круг.
– Ну и задала ты им жару, сестренка! – одобрительно сказал он. – Эти старые совы чуть не полопались от возмущения. Мне понравилось.
– Даниэль, ты приезжал в поместье накануне смерти дяди?
Даниэль отвел взгляд.
– Лисси ошиблась. Меня тут не было. Почему ты вообще спрашиваешь, а? В чем ты меня подозреваешь?
– Если тебе есть что скрывать, прошу, – не надо. Мы теперь семья и должны стоять друг за друга. Обещаю, помогу тебе, если ты попал в беду.
– Ничего я не скрываю. Нет у меня никаких бед кроме пустого кармана.
Он отвернулся, и по его напряженной спине Ирис поняла, что Даниэль ей ничего не скажет.
Ладно. Подождем...
Поднялась к себе, но переодеваться на ночь не стала. Подошла к зеркалу, обновила помаду, поправила прическу. Уселась в кресло – ждать, когда освободится Арман.
