— Мне не нужны ни наставления, ни оправдания старшего брата, — бросил Зевс.

— А мне нужен брат. — Аид развернул раскрытую ладонь вверх, наблюдая за скользящим по коже огоньком. — Удивлён, что ты всё ещё помнишь о нашем близком родстве.

Эти слова стали последней каплей для Зевса. Молния заискрила и, обратившись стрелой, помчалась на Аида, способная уничтожить всё в радиусе нескольких километров, распарывая пространство и время, пренебрегая всеми законами мироздания. Аид взмахнул руками и развёл их над головой, плавным движением создавая круг из лазурного огня. Круг замкнулся, сжался до точки... щелчок, и стрела Зевса разлетелась золотой пыльцой, которая осыпалась на пол, с тихим шуршанием проскользила обратно, но не для того, чтобы исчезнуть, а чтобы набрать силу и стать большим косматым зверем, похожим на льва. Зверь кинулся на Аида и был перехвачен лазурной змеёй, которая, изогнувшись, оттолкнулась от пола и вцепилась ему в шею.

Против резких уверенных жестов Зевса, плавные движения Аида выглядели изящно и почти нежно, но, вопреки всему, они били точнее, искромётнее и ярче.

Волны божественной энергии сотрясали стены, уходя далеко за пределы тюрьмы «Протекта». Снег на горных вершинах и так едва держался, а теперь обрушился лавинами вниз, активируя защиты городов. Стекло потолка треснуло и мелкими осколками полетело прямо на Лину — Аид отбил новую атаку и взмахнул рукой, создавая над Линой защиту. Зевс нахмурился. Пространство вокруг него прошили молнии, когда он замахнулся копьём и выбросил из наконечника сияющий шар золотой энергии. Аид создал такой же из огня и нанёс встречный удар. Шары раскручивались, набирая силу, мчась друг к другу на огромной скорости. На самом пике, за долю секунды до столкновения, между молнией и пламенем встала плотная прозрачная стена воды, которая сгладила удар, превращая неминуемую волну разрушения в шипящий белоснежный пар.

Аид и Зевс одновременно подняли взгляды. Перед ними из капель оставшейся воды сформировался образ Посейдона, а затем и его телесное воплощение.

Посейдон.

Тот, кто всегда оставался в стороне, тот, кто лишь раз вмешивался в ссору старшего и младшего братьев, сегодня заслонил собой Аида.

— Достаточно! — Посейдон провернул в руке трезубец и с небольшим стуком коснулся им пола. — Отпусти их, есть более важные вещи.

Зевс хотел ответить, но Посейдон не дал ему даже начать.

— Знаю каждое слово, которое ты скажешь, и тебе не удастся меня спровоцировать. Вы с Аидом веками сражаетесь за то, чего в достатке у обоих, не понимаете друг друга и понимать не хотите.

— Посейдон! — Зевс попытался возразить, хотя уже понял, что против обоих братьев одновременно он пойти не сможет.

— Зевс, прислушайся ко мне, собери первый за многие века Совет Триединства, мы должны решить наши разногласия мирно. Опасность ещё не миновала, «Протект» пошёл против твоей воли, рука его власти тянется дальше, чем ты можешь себе представить... я убедился на собственном опыте. Море неспокойно, Земля и Небо неспокойны... Мы не имеем права допускать повторения той бойни, какую устроили в прошлый раз. И мы не можем позволить себе новую ошибку, потому что третьего шанса не будет. Подумай об этом, брат. Зевс, внемли голосу разума.

Зевс сжал копьё до металлического скрежета и, взвесив все «за» и «против», успокоился. Молнии исчезли, копьё растворилось в воздухе.

— Я подумаю об этом и сообщу своё решение, — сказал он, наконец, бросил суровый взор за спину Посейдона и обратился орлом.

Посейдон повернулся к Аиду, когда орёл, взмыв ввысь, покинул тюрьму «Протекта» через раскрытую крышу.

— У всех наступает момент, когда приходится выбирать сторону... — он улыбнулся, — и я выбрал, брат.

Аид, помедлив, благодарно кивнул и вернулся к Лине, чтобы взять её на руки. Пока они говорили, Лина успела потерять сознание: свойство кнута Деймоса состояло в том, что раны от него очень долго не заживали, постоянно открывались и кровоточили. Для лечения требовался полный уровень божественных сил, а у Лины не было даже физических — боль, страх, постоянное напряжение измотали её окончательно, и сознание погрузилось во тьму.

— Будь осторожен, — Аид прошёл в сторону выхода. — Мы повредили «Небесную матрицу», прямо отсюда лучше не перемещаться и... Арес. Берегись его окружения.

Посейдон убрал трезубец.

— Знаю, Амфитрита уже передала мне... Почему ты не сказал Зевсу? Об Аресе?

— И что бы это изменило? Думаешь, он бы поверил мне? Скорее, нашёл бы новый повод обвинить.

— Пожалуй, ты прав. — Посейдон обвёл взором здание тюрьмы «Протекта» и задумчиво добавил: — Всё это пора заканчивать.

Аид внимательно посмотрел на него.

— Когда ты сказал о помощи, — тихо произнёс он, — я и не думал, что ты имеешь в виду именно это... что ты придёшь так скоро.

— Не благодари. Ты не можешь тащить всё один, — Посейдон по-дружески сжал плечо Аида. — Будь осторожен.

Они понимающе посмотрели друг другу в глаза и разошлись в разные стороны.

***

«Небесная матрица» действительно была сильно повреждена, золотые кольца тягуче распадались, словно на них сработало какое-то устройство замедления времени. Аид спустился к основанию тюрьмы и пошёл к выходу, к белеющим просторам бесконечных горных снегов, переливающимся на солнце всеми цветами радуги. Он скорее почувствовал, нежели увидел лёгкую вибрацию воздуха и провернулся вокруг себя, уклоняясь от удара знакомого молота. Молота Гефеста. Который в этот момент пролетел в сантиметре от него и врезался в стену, там задержался на миг, а затем, раздробив камень, задребезжал, затрясся и вырвался обратно.

— Оставь её! — у входа в тюрьму возник Максим. Он был ранен, но не настолько, чтобы сдавать свои позиции — молот с ювелирной точностью вернулся ему в руки. После всех потрясений сегодняшнего дня, ревность снова вышла на первое место, и то, что Аид пришёл на помощь, и то, что он не позволил Максиму пожертвовать собой ради Лины, стало решающим фактором.

Аид едва смог сдержать улыбку. Это было похоже на угрозу от совсем маленького ребёнка, который ещё не стоит на ногах, но уже держит в руках палку и собирается сражаться с крапивой.

— Сын Гефеста... Полагаю, несостоявшийся хранитель? — вкрадчиво уточнил он. Разумеется, Аид нашёл время узнать всё, что касалось привязанности Лины и Максима заранее.

— Какое дело тебе до того, кто я? — Макс держался гордо и храбро, как истинный герой. — Главное, что я хочу забрать её и увезти в безопасное место.

— Её? — Аид устремил на него спокойный взор. — Богиню Персефону? Мою супругу?

— Она не твоя... — Макс стиснул зубы и крепче перехватил молот, — супруга! — Всё его существо сияло божественной энергией, воздух вокруг искрил и переливался. — Ещё нет. И я не допущу, чтобы это случилось, не сегодня. Я больше не уступлю её тебе.

Аид задумался. Когда он заговорил, в его голосе не было слышно угрозы, но она ощущалась в самом воздухе, в каждом вдохе его собеседника, в каждой упавшей в горах снежинке.

— Я вижу, ты уверен в своих силах? Хорошо. Я позволю тебе забрать её, если ты ответишь утвердительно на три моих вопроса.

По телу Максима пробежал холодок, полыхнувший в сердце страшным гневом. Вопросы? Вопросы? Как он смеет ставить условия в такой момент? Как может торговаться вопросами, когда единственный путь — обнажить мечи?!

— Спрашивай быстрее, потому что я очень зол и скоро буду говорить с тобой по-другому.

Аид опустил взгляд в пол, скрывая снисходительную улыбку.

— Итак, если заберёшь её, сможешь ли ты гарантировать, что в ближайшие несколько часов её раны исчезнут, а боль прекратится?

Макс опешил, не сразу находя слова для ответа.

— Конечно, я сделаю всё, что в моих силах...

— Этого недостаточно, — серьёзно сказал Аид, — нужно сделать больше. А сможешь ли ты защитить её, если «Протект» продолжит преследование? Если все боги встанут против тебя из-за неё? Сможешь противостоять им?