— Нет! Нет, — Макс не успел выхватить у неё бокал, — подожди! Как погибли?

На бокале проступила золотая руна, Лина заметила её и подняла на Макса вопросительный взгляд. Мир в этот момент покачнулся, смазался и начал падать.

— Макс... — слабо произнесла Лина, — что было в этом...

— Лина, нет! — Макс успел поймать её на руки и опустился с ней на пол. — Что случилось с твоими родителями? — и совсем тихо добавил. — Ты так и не рассказала...

***

Лана пришла несколько минут спустя — она появилась в противоположном конце галереи с сумкой и вторым флаконом, обнаружив Макса на полу, склонившим голову к Лине. Лана снова расценила его эмоции неверно и сказала.

— Брось убиваться, она очнётся. Времени мало... — она задумчиво посмотрела на него и ткнула пальцем в плечо. — Или что-то ещё случилось?

Макс поднял на неё отстранённый взгляд — в своём горе он не услышал её шагов — и попытался улыбнуться. Как он мог ей рассказать? Как мог передать слова Лины в такой важный момент? Лана должна была закончить дело, без оглядки на эмоции, они бы лишь помешали сейчас, а потом... может быть, когда всё закончится, Лина сама расскажет ей о родителях. В любом случае, Макс решил, что не ему сообщать об этом.

— Ничего, — тихо сказал он. — Всё прошло удачно... ещё что-то нужно?

Лана подозрительно нахмурилась, а потом посмотрела на Лину.

— Локон и это платье... Можешь не отворачиваться, Деймос поставил нам барьер, я использую силы.

Макс удобно устроил Лину у стены, затем встал и по-дружески коснулся плеча Ланы.

— Ты её единственная семья, будь осторожна, — тихо произнёс он, — иначе она будет винить меня, если с тобой там что-то случится.

— Да хватит уже! Всё будет нормально, и я буду в безопасности.

— Ну, да, — произнёс Макс. — Надеюсь.

С ранних лет, как будущий хранитель, он привык следовать любым желаниям сестёр охраняемой «Протектом» семьи, и сейчас не изменял своим привычкам, да и воздействие Ланы тоже давало о себе знать. На самом деле, Лане никогда бы не удалось так незаметно подчинить Макса своей воле — он был сильнее и всегда очень внимательно относился к деталям — но с помощью божественного покровителя это оказалось не трудно.

Всплеск силы от преображения Ланы застал Макса врасплох — в отблесках божественного света перед ним появилась Лина, такая, как он увидел её сегодня на площади, и, если бы не настоящая Лина на полу у стены, он бы мог принять Лану за неё. Напиток Перемен оправдал себя, даже аура Лины каким-то образом перешла к её сестре.

— Ну как? — весело спросила Лана и покружилась на месте.

Макс не мог сказать, что светлая кофта и джинсы, в которых теперь была настоящая Лина, казались ему милее и прекраснее, чем любые царские одежды.

— Да-а... — протянул он, — Морфей тебя не обманул. Ты только лицо не делай таким высокомерным, выглядит глупо.

Лана надулась.

— Разберусь. А ты уходи, защита Деймоса действует всего четверть часа.

Макс вздохнул и, сделав неуверенный шаг к ней, поправил её волосы.

— Ты очень на неё похожа, мелкая. Надеюсь, у тебя всё получится, береги себя.

Он ещё какое-то время смотрел ей в глаза, прежде чем наклониться и поднять Лину на руки. Макс не мог видеть, как Лана смотрит на него, и не знал, что на самом деле в этот момент она сама желала быть Линой в его руках, и что его прикосновение будет самым ценным её воспоминанием об этом празднике Аполлона.

***

Аид тем временем, наконец, увидел Эос. Она кормила птиц в уединённом маленьком саду, у стен храма Пифии, где под сенью деревьев стояли скамейки, а из центра круглой лужайки бил кристально-прозрачный ключ.

— Гермес предупредил меня, что стоит ждать встречи, — равнодушно сказала она. — О чём мне говорить с Владыкой Теней?

— О сделке.

— Да? — она обернулась, и свет её божественной ауры заставил его отступить. — То, чего я желаю, Владыка Аид дать мне не сможет.

— Я дам многим лучше. Нарушать вечный покой охотника Кефала я, разумеется, не стану, но единственный раз и специально для тебя открою темницы Тартара, и на свет выйдет тот, кого ты желаешь увидеть больше любого смертного.

Эос затаила дыхание, широко распахнув глаза, губы её приоткрылись, но она так и не решилась задать вопрос.

— Я выпущу Астрея, — продолжил Аид, — твоего суженного, если ты покажешь мне путь во дворец Гелиоса и Селены.

Её глаза загорелись неподдельным энтузиазмом. Много лет назад, обручённая с Астреем, она так и не дождалась свадьбы — бог звёздного неба обидел Аида и попал в вечную ловушку Подземного царства. Хотя те времена давно ушли, встреча с Кефалом меркла на фоне возможного воссоединения с Астреем... Астреем, её первой и истинной любовью.

— Хорошо, я провожу тебя к отцу, Владыка, но и ты должен дать гарантию, что не обманешь меня после.

— Я сдержу слово. Мы заключим божественную сделку, по условиям которой ты проводишь меня и Персефону к Гелиосу, а после я отпущу Астрея... Я мог бы сделать свой ход в первую очередь, но мне необходимо встретится с Гелиосом сейчас, а Астрей никуда не денется.

— Божественная сделка? — Эос подняла взгляд к небу и, почти не задумываясь, протянула руку. Она засияла лучами восходящего солнца так ярко, что блики света наверняка заметили смертные за пределами защиты сокрытого города.

— Сделка, — согласился Аид и пожал руку в ответ.

(начало Эпохи Противостояния)

Персефона появилась у Золотых Врат Олимпа, от которых аллеи вели к дворцам богов, и прошла сквозь них, уверенная в своём решении. За прошедшие месяцы боль отступила, осталось лишь разочарование. Сердце, выжженное слезами, заледенело — оно сжималось где-то там, глубоко внутри, под толстым слоем льда, и приносило воспоминания, не поцелуя с Минфой, нет, счастливые, те самые, где Аид с ней, вместе, где теплом, уютом и любовью наполнены их взгляды и каждое прикосновение. Разве мог он, её друг, её верный спутник поступить так? Изменить? Но и возможно ли, чтобы какой-то нимфе хватило сил очаровать его?

Персефона остановилась в конце абрикосовой аллеи и смахнула выступившие слёзы. Вокруг появлялись почки, зеленели листья, распускались цветы, но это не радовало её... ничто не радовало. Она думала только о том, что скоро её желание исполнится, и царица уже никогда не вернётся к царю, не спустится в мрачное царство.

Никогда.

Какое страшное слово. От него веет холодом, безысходностью и отчаянием. Никогда. Оно тяжестью ложится на плечи, сбивая дыхание, заставляя сердце рваться из ледяной клетки... Персефона простила бы Аида... Она никогда не хотела оставлять его и, если быть честной с самой собой, не могла... не может, но должна.

Должна.

Это сильнее неё, сильнее нитей судьбы, сильнее всего на свете... И Персефона делает новый шаг вперёд, преодолевая себя, прилагая титанические усилия...

— Стой!

Персефона не желала, чтобы ей мешали, чтобы её останавливали, но, Зевс Всемогущий, как же она этого ждала. Даже если голос ей неприятен, даже если голос, окликнувший её, удивляет, она рада остановиться, отсрочить миг своего кошмара наяву.

— Стой!

Звонкий голос Афродиты задрожал, готовый сорваться на настоящий крик, и Персефона обернулась.

— У меня нет времени на разговоры. Зачем ты пришла?

— Не делай этого, — Афродита подошла ближе.

— Чего не делать? — удивилась Персефона.

— Не оставляй Аида. В том, что случилось, нет его вины.

Персефона ухмыльнулась.

— Он тебе пожаловался, и ты пришла, как его защитник?

Афродита поджала губы.

— Нет. Как бы я могла поговорить с ним? Аид меня на дух не переносит, и никакие мои чары не могут заставить его говорить со мной. Я пришла по собственной воле. В прошлую нашу встречу ты сказала несколько очень важных вещей, благодаря тебе я вспомнила, что нужно беречь истинное проявление моего предназначения, ибо это поддерживает меня, прибавляет сил. Я не могу позволить тебе пойти к Зевсу.