А потом вдруг просто из интереса и желания посмотреть, как поведёт себя первичное хранилище на добавку маны, кинул одну крошечную марку в него. Энергия ушла точно так же, как и во вторичное. Никаких сообщений не получил, негативных ощущений тоже. С виду хранилище не изменилось. Но и вторичное тоже себя так вело, пока в нём не оказались сто марок. Посчитав, что потратить ещё немного единиц могу себе позволить, чтобы довести эксперимент до конца, я отправил их из облака в хранилище.

Результат был!

Количество предметов увеличилось до тринадцати.

— И как это? — вслух сказал я. — Жрецы что-то скрывают, я что-то не так понял или просто сам по себе уникум из-за попаданчества?

С самого начала узнал, что первичное хранилище у возвышенных не поддаётся увеличению. С каким родился, с тем и проходишь до конца жизни. Из-за этого за века сложилась местная система каст: у аристократов хранилище огромное, позволяя получать куда больше наград с побед; крестьяне довольствуются крошечным объёмом, тем самым, не имея возможностей качественно развиваться. И тут нарисовываюсь я, рвя в клочья главный закон существования этого мира.

— Да и похер. Мне только лучше.

Про Силу и Телосложение я немедленно забыл. Увеличение первичного хранилища — вот то, что мне нужно. Будь оно у меня более крупным, то получил бы с главы в три раза больше трофеев. А ведь с него мне упали великие марки, позволившие подняться на одну ступень.

Когда облако опустело, то первичное хранилище стало способным вмещать в себя тридцать три марки и жетона. А ещё я пожалел, что поднял уровень. Куда перспективнее выглядело повышение объёма хранилища на десяток объектов. Эх, да кто же знал?

На волне эйфории я взялся за жетоны с навыками. И… оба легко встали, сломав очередной закон этого мира про «равноправие» между числовым значением ступени и количеством талантов.

Я буквально опьянел от радости. Чувствуя халяву, я схватился за неприкосновенный запас марок и попытался влить в Боевой кнут ещё сотню единиц. Хотел проверить получится ли поднять талант выше ступени. И обломался. Энергия, частично рассеявшись, вернулась обратно в облако, а небольшая её часть растворилась в окружающем пространстве.

— Ну и ладно. И остального с головой хватит, чтобы нагнуть этот мир, — пробормотал я и вернулся в свою бренную тушку. В первое время я чувствовал себя отлично. Но через час свалился с ног. Появилась слабость в теле, которое дополнительно терзала боль в мышцах и суставах. Поднялась температура, стало тошнить. В носоглотке першило так же, как во время разгара жесточайшей простуды. О подобных симптомах я слышал. Они частые попутчики поднятия характеристик и получения новых навыков. Оклемался только через несколько часов, уже поздним вечером.

— К ужину едва не опоздали, господин хороший, — сообщил мне трактирщик, когда я спустился в общий зал. Жутко хотелось есть и пить. Потому и решил рискнуть показаться перед чужими глазами. Я слишком приметный со своей рожей. Платок не сильно скрывает. Случись моим врагам объявить меня в розыск, и я быстро буду раскрыт. Тут шрамы часто проходят сами собой при наличии высокой ступени и раскаченных определённых талантов.

— Зато отоспался с дороги, — буркнул я. — Давай, гони жратву.

Пока ждал свою порцию, обратил внимание на едоков. Все столы были заполнены до отказа. А люди выглядели… м-м… как-то… похоже. Не одеждой или возрастом, а жестами, поведением, процессом поглощения пищи.

— Из деревни какой-то притащились в город продавать своё барахло? — просто так спросил я. — Бросается в глаза, что из одного стада.

— Так это вольнонаёмные старатели с дирижабля, который прилетел сегодня в середине дня. Они там больше двух недель торчали на сухарях с водой, вот и оголодали, хе-хе, под одну гребёнку. Точнее, под одну миску, — хохотнул трактирщик. — Да и пообтёрлись друг под дружку, оттого и кажутся тебе односельчанами, хех.

— Что за дирижабль? — заинтересовался я.

— Забыл или шутишь?

— Беседу поддерживаю. Говори давай, хоть рассказом заглушу свои кишки, пока жду твою кухарку. А знаю или забыл — это не твоего ума дело.

Тот благоразумно не стал пререкаться.

— Уже сейчас будет. Ты же заплатил за нормальную еду. Нехорошо давать тебе то же, что эти едят. Хоть и не бурдой кормлю, но всё равно не то. А дирижабль…

Узнав главное от трактирщика, и вскоре получив свою еду, я купил дополнительно две глиняных больших бутыли с пивом и подсел к одному из столов, за которым народ выглядел наиболее опрятно и спокойнее.

Спустя четверть часа я уже точно знал, что буду делать завтра и куда рвану из города, чтобы меня не нашли.

Триста пятьдесят крошечных марок содрали с меня за билет на дирижабль. Он вёз далеко в пустые земли отряд старателей на одну из факторий. Пустые земли — это территории, которые не очищены от опасных существ. Фактически они начинаются в сотне километрах от границы цивилизованных земель, где стоит Моор’Шэ. А ведь даже в этих окрестностях можно повстречаться с опасным «красным» исчадием. В тех же краях можно нарваться на киборгов, боевые машины, зомбированных охотников и старателей, всевозможных мутантов из Белой и Красной ветви с вероятностью в десятки раз большей.

Шли туда за ценными ресурсами. В основном за чистой амброй и амбраватами, которые никак не вырастить на огороде. Что растения, что животных. С таких и кристалликов падает больше, чем с простых существ.

Перед тем как идти на лётное поле и покупать билет на дирижабль, я навестил одну из лавок, где торговали всякой всячиной. Там приобрёл засаленный старый атлас из нескольких листов, который дал достаточное понимание про мир, куда угодила моя душа неведомым мне способом.

Здесь были несколько материков и огромная уйма островов разного размера. Навскидку, взяв за основу карту Земли, я привёл их вот к такой картине. Самый большой был примерно в две трети от Евразии и находился почти там же. Второй по величине располагался на месте Южной Америки, а вот там, где на Земле стоит Северная, здесь рассыпаны острова. Огромный архипелаг и несколько отдельных клочков земли в сотнях километрах от него. Третий материк занимает место Австралии и размером раза в три больше неё. И четвёртый, вполовину меньше третьего, занимает место Мадагаскара. Рядом с ним тоже полно островов, среди которых встречаются очень крупные, в половину Гренландии.

На самом большом материке живёт почти всё известное человечество. Самая заселённая часть — это юго-восточная оконечность. Примерно четверть материка. Север самый безжизненный, там почти нет полезных ископаемых, природных богатств, живности, растительности. Да что там! В тех местах и тварей с роботами чуть-чуть, буквально «полтора землекопа» на сто квадратных километров.

Чем ближе на запад, тем хуже становилась обстановка: число опасных тварей росло, часто встречались базы роботов, бесчинствовали банды. Почти посередине материка протянулся огромный горный хребет или несколько таких, слившихся вместе. До них ещё жить было можно. А вот с другой его стороны творилось чёрте что.

Ещё дальше на запад, примерно с пятьсот-тысячу километров — по атласу не понять сколько точно — видна полоса ещё одних человеческих земель. Совсем узкая, протянувшаяся с севера на юг почти до побережья. Часто ее называют Поясом. Это земли кланов, орденов, свободных поселений и так далее. Но земли, так сказать, неофициальные, кто сколько взял и может удерживать, тот и владеет. В основном — это крепостицы, форты, фактории. Чем-то те места похожи на фронтир Северной Америки во времена колонизации, только в разы смертоноснее. Но при этом и обильнее. Амбры там выпадало во много раз больше, отчего ресурсов добывалось соответственно. Как и ресурсов для Возвышения. Но повторюсь — всё это получить было очень непросто.

Здесь люди ещё могли удерживать натиск чудовищ. Дальше те настолько откармливались на амбре, что против одной твари требовалось собрать несколько десятков Возвышенных не ниже тридцатой ступени. После этой полосы до западного побережья люди если и встречаются, то в виде небольших отрядов широкого профиля, от охотников-авантюристов, до разбойников-охотников, охотящихся на них. Причём, разница между теми и другими порой сглаживалась до нуля.