Торопливыми и рваными движениями он сбросил себя бриджи, и опустился на неё. Тами податливо развела бёдра, и, не мешкая ни мгновения, Мариус вошёл в неё. Гортанно застонав, Тами слегка прогнулась в спине, и, принимая его внутрь себя, ухватилась руками за его плечи. Её лоно оказалось невероятно влажным и узким, и всего на миг Мариус остановился, а затем принялся двигаться внутри неё. Он брал её торопливо, его толчки с каждым разом становились всё резче и напористее, но сладкие стоны Тами говорили о том, что ей нравиться; ею владел тот же первобытный голод, что и самим Мариусом. Его пальцы впивались ей в бёдра железной хваткой, и скорее всего завтра на этих местах проступят синяки, но Мариус не мог остановиться. Он вколачивался в неё снова и снова, словно хотел заклеймить.

— Тами, - шептал он в перерывах между поцелуями.

— Мариус, - вторила она ему, прижимаясь ещё теснее.

Откинув голову назад, так, что тёмноё полотно волос рассыпалось по подушке, Тами чувственно стонала, и эти её стоны сводили его с ума ещё больше. Пальцами она вцепилась ему в спину, а ногами посильнее обхватила его за талию, словно хотела прижаться к нему ещё ближе.

Мариус опустил губы на её тонкую шейку и втянул в себя нежную кожу. На этом месте остался красный след, словно метка. Его метка.

В какой-то момент их обоюдного безумства, Тами протяжно застонала, извиваясь в его руках, а её мышцы внизу стали сжиматься, подталкивая его к краю чувственной бездны. Не в силах больше сдерживаться, Мариус сделал последний резкий толчок и излился в её лоно.

Комнату наполняли звуки их сбившегося дыхания. Не желая выпускать её из своих рук, Мариус осторожно передвинулся на другую половину кровати и притянул Тами к себе. Она всё ещё тяжело дышала, уткнувшись лицом ему в грудь, а Мариус думал о том, как это здорово вот так лежать с ней, держать её в своих руках, обнимать её. Он крепче прижал Тами к себе, почувствовав, как её руки обнимают его в ответ.

Когда её дыхание выровнялось, Тами отстранилась от него, и приподнялась в постели. Её руки потянулись к одеялу, и она прикрыла им своё нагое тело.

— Вам лучше уйти, милорд, пока никто не обнаружил здесь вашего присутствия, - сказала она, избегая смотреть ему в глаза.

Мариус приподнялся вслед за ней. На его губах появилась едва заметная улыбка. Неужто она думает, что он вот так просто уйдёт? Не в этот раз!

— Ты прогоняешь меня в моём же замке? – спросил он, коснувшись рукой её волос, что в беспорядке рассыпались по плечам. В его голосе звучало удивление и мягкость, заставившие Тами повернуться к нему.

— Как вы не понимаете, милорд…

— Мариус, - поправил он её, касаясь пальцами тёплой спины. От его прикосновений по телу Тами разошлись мурашки, и Мариусу понравилось это. – Я хочу, чтобы ты называла меня по имени, Тами.

— Как вы не понимаете, это всё неправильно, - рассердилась она, отстранившись от его руки. – Вам не следовало приходить, а мне нельзя было... Какая же я глупая! - её голос дрожал, когда она говорила всё это. - Вам лучше уйти, Мариус.

Его имя из её уст прозвучало с придыханием, почти так же как и во время их близости.

— Я не уйду, Тами. Не могу и не хочу, - отозвался он, вновь касаясь её тела. – И тебе не нужно от меня закрываться, - сказал он, и отстранил от её груди одеяло, открыв своему взору красивую налитую грудь. Костяшками пальцев он задел чувствительную вершину, услышав, как с губ Тами сорвался судорожный вздох.

— Мариус, - прошептала она, прикрывая веки. Ему нравилось, как её тело реагирует на его прикосновения. Кровь вновь забурлила в нём, и его ладонь стала медленно скользить по её телу. Он осторожно коснулся её груди, нежно сжал розовый бутон соска, наблюдая, как её пухлые губки слегка приоткрылись, когда она тихо и порочно выдохнула, и он захотел тут же впиться в них поцелуем. Его рука поднялась выше, коснулась её шеи, зарылась в волосы, и остановилась на её щеке. Когда она доверчиво прижималась к его ладони, внутри Мариуса разлилась безграничная нежность.

— Я люблю тебя, Тами, - сказал он, проведя большим пальцем по её губам. - И хочу, чтобы ты стала моей.

Её глаза тут же распахнулись, и он едва не утонул в их лазурной глубине. Она долго вглядывалась в его лицо, словно хотела там что-то разглядеть, а затем тихо произнесла:

— Но, милорд, я так ваша. И телом, и душой, - она легонько коснулась его губ своими губами. - Неужели вы до сих пор не поняли этого?

Её маленькие ладони коснулись его лица, когда она углубила поцелуй. Мариус осторожно приподнял её и посадил поверх себя, и её тело тут же задрожало, когда он оказался внутри неё. В этот раз он был нежным и неторопливым, и покинул комнату Тами почти перед самым рассветом, когда на небосклоне начали пробиваться первые яркие краски.

Затворив за собой дверь, так, чтобы не разбудить Тами, Мариус направился в свои покои. В замке было пусто и тихо, все ещё спали, но он был готов прямо сейчас идти в вектум, чтобы договориться о церемонии с ведоном Юстасом. Мариус хотел как можно скорее сделать Тами своей женой, хотел каждый день засыпать и просыпаться рядом с ней, а не покидать её покои тайком. Когда он уходил, она, утомлённая его ретивыми ласками, мирно спала, укрывшись тёплым одеялом, и он с такой неохотой оставлял её.

Но со свадьбой всё же следует поторопиться. Этой ночью он брал её такое количество раз, что наверняка Тами зачала от него. Сына. Эта мысль наполнила его особой радостью, и Мариус негромко рассмеялся, огласив этим смехом пустой коридор.

Пока он размышлял, впереди уже показались двери его комнаты, и, толкнув их, он вошёл внутрь. Он подошёл к креслу, собираясь положить на него свой камзол, но заметил, что кресло уже занято. В нём, развалившись, посапывал Рован.

— Рован? – позвал Мариус. – Что ты здесь делаешь?

— Во имя богов, Мариус, где тебя носит? – он открыл глаза и окинул Мариуса внимательным взглядом. – Хотя, это не важно! – Рован вскочил с кресла. На его лице застыло взволнованное выражение. – Ты должен меня выслушать!

Её разбудили отдалённые шорохи, вынуждая поднять голову от подушки.

— Мариус? – негромко позвала Тами, ожидая увидеть его лицо, но никто так и не отозвался.

Она бросила взгляд за окно, где уже вовсю занялся день. Интересно, сколько сейчас времени? Сколько ей удалось поспать? Она смутно помнила момент, когда Мариус оставил её покои; к тому времени она уже засыпала, утомлённая его ненасытными ласками.

Внутри неё что-то сладко заныло, а уголки губ поползли вверх, стоило ей вспомнить события минувшей ночи. То как Мариус касался её, как целовал её, как шептал её имя… Неужто в мире может быть что-то лучше, чем ощущение того, что тебя любят? А ведь Мариус любил, Тами знала это наверняка. И чувствовала.

Она удовлетворённо потянулась, ощущая в теле приятную негу после бессонной ночи и страстных прикосновений Мариуса. Вспомнив все те безумства, что они творили под покровом темноты, Тами залилась румянцем. После того, как Мариус её поцеловал прямо у двери, в неё словно вселилась голодная тигрица, которая никак не могла насытиться его умелыми ласками. Ей было мало и до дрожи хотелось большего. Жгучая страсть завладела её разумом, заставляя подчиниться плотским желаниям. А ещё она вспомнила, что не пила отвар Зэлмы. Его у неё больше не было, да и разве могла она ожидать, что Мариус явиться к ней? Определённо нет! Боги, а если после этой ночи она окажется беременной? Что тогда? Что будет с ней и её ребёнком? Конечно, Мариус сказал, что любит, но... Может, это было сказано в чувственном порыве, а сейчас, когда он утолил свой голод...

Тами тряхнула головой, отбрасывая пугающие мысли. Она не верила, что Мариус мог обмануть её. Он просто не способен на такое.

Из коридора снова донёсся тихий шорох, и, накинув халат, Тами поспешила к двери. И не зря. Стоило ей подойти, как снаружи раздался осторожный стук. Отворив деревянную створу, Тами увидела на пороге леди Солану, и отчего-то смутилась. К лицу прилила кровь и оно запылало.