Лицо Мариуса исказилось, когда смысл её слов стал ему ясен.

— Ты приходила ко мне только поэтому? – его голос был резким, а в глубине карих глазах виднелось разочарование. – Только боязнь замужества привела тебя в мою постель? Отвечай! - рявкнул он.

В её голове всё представлялось гораздо проще и легче. Тами и не предполагала, что Мариус потребует от неё объяснений. Пальцами она вцепилась в край плаща, прежде, чем тихо ответить:

— Только поэтому, милорд.

Внутри неё всё взбунтовалось против этой откровенной лжи, но она прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Ни к чему это!

Мариус плотно сжал челюсти, и Тами показалось, что она сейчас услышит хруст. Схватив с кровати простыню, он прикрыл своё обнажённое тело, будто устыдился своей наготы.

— А если у этой ночи будут последствия? Что ты станешь делать в таком случае?

— Никаких последствий не будет, милорд, - Тами шумно сглотнула, - я позаботилась об этом.

Некоторое время Мариус изучал её нечитаемым взглядом, а потом рассмеялся, но это был не добрый смех.

— Разумеется, вы об этом позаботились. Как предусмотрительно с вашей стороны, леди Тами, - его голос был холодным, а её имя из его уст прозвучало, словно грязное ругательство. - Что ж, я в очередной раз недооценил вас и вашу находчивость. Впредь постараюсь не допускать этой ошибки.

Мариус отвернулся, и Тами уже собиралась выйти, как он снова заговорил:

— Да, на счёт брака можете не волноваться, миледи. Я не знаю ни одного глупца в Этелхорде, которому бы вздумалось жениться на обесчещенной девице.

Тами сильнее сжала плащ, да так что кончики пальцев онемели. Она ведь за этим сюда приходила, так почему же от его слов так больно и гадко?

— Тем лучше, - сумела прошептать она, и, отворив двери, вышла в пустой коридор.

Они выехали из замка на рассвете. Низкое тускло-серое небо нависало над головами всадников, и Мариус подумал, что должно быть сегодня выпадет первый снег, но к тому времени их отряд окажется довольно далеко от Риверсайса, чтобы увидеть, как белое покрывало устилает землю и верхушки остроконечных башен.

О том, что король Улбер стягивает свои войска на юге, Мариус узнал всего неделю назад, когда из Кастлкинга прилетел ворон, принёсший это нежданное известие. Неподалёку от реки Теней один из разведчиков короля заметил небольшой отряд. Судя по всему, этот отряд принадлежит свирепым áнкрасцам, давно мечтающим заполучить власть над Этелхордом. Король анкрасцев Óшин Бесстрашный уже успел завоевать земли близ Даарнэла и Кирифи, и из письма Мариус понял, что следующей его целью является Винтроп, столица Этелхорда. Чтобы выстоять, Улберу Рийнарду пришлось созывать вассалов по всему континенту, и, вероятнее всего, вскоре их ждёт кровопролитная схватка, если разведчики короля верно оценили обстановку. Сборы проходили в страшной спешке. Король приказал явиться как можно скорее, ведь каждый час промедления мог сказаться на исходе битвы, но спустя два дня конный отряд во главе с Мариусом всё же покинул надёжные стены замка и потянулся на юг.

Мариус, ехавший сразу же за дюжиной знаменосцев, над головами которых порывистый ветер развивал синие с золотом полотна стягов, направлял своего вороного вперёд. Рован ехал по правую руку от него, посапывая в седле. Мариус не хотел брать его с собой, и на время отъезда собирался оставить брата вместо себя.

— Мне будет спокойнее, если ты приглядишь здесь за всем, - сказал Мариус, заметив, что Рован точит свой меч.

— В Риверсайсе останется Бриам, - запротестовал Рован, которого не устроил такой расклад. В нём бурлила молодая и горячая кровь; Рован жаждал предстоящей схватки.

— Ему всего пятнадцать, - возразил Мариус.

— Вместе с ним останутся мать и Джорли, они справятся, - не унимался Рован, и, в конце концов, Мариус уступил ему.

До Кастлкинга было две недели пути. Ближе к вечеру следующего дня они сделали первый привал. Воины принялись разбивать лагерь и готовить пищу, и вскоре стылый воздух пропитался ароматом жареного мяса. Разложив еду по мискам, его люди расселись вокруг костра, и принялись жевать, сдабривая жареную кабанятину крепким вином и забористыми походными историями.

Мариус снял тёплые перчатки, взял свою миску, и подсел ближе к Ровану. Брат сидел, закутавшись в подбитый мехом плащ, и вытянув длинные ноги к костру, пытался согреться.

— Кстати, Мариус, перед отъездом я кое-что выяснил о повреждённом седле, - перестав жевать, произнёс Рован, а Мариус, переведя взгляд карих глаз на брата, весь обратился вслух. – Конюшенные мальчишки сказали, что Истри, самый младший среди них, видел, как тем утром кто-то крутился возле лошадей.

— Ты поговорил с этим Истри? Что он сказал? Что он видел? Это был кто-то из своих? – сыпал вопросами Мариус, напрочь позабыв о мясе, и оно остывало на промозглом осеннем воздухе.

— Эй, остановитесь, лорд Вэлдон, - Рован тихо засмеялся, и тонкая белёсая струйка пара вырвалась из его рта. – Я не нашёл мальчишку, времени было слишком мало. Сам помнишь, мы собирались в спешке. Но как только вернёмся, я обязательно разыщу этого Истри, и всё выясню.

— Да ты должно быть шутишь? – Мариус уставился на брата во все глаза. Ну что за простофиля! О чём он только думал? – А что, если во время нашего отсутствия Тами снова попытаются навредить? Или ни один из нас не вернётся обратно? Об этом ты не подумал?

— Ну вообще-то нет, - Рован забавно выпятил губы, будто и впрямь не рассматривал такой вариант. – А что же касаемо твоего первого предположения, - он пристально поглядел на Мариуса, и в его глазах заплясали лукавые огоньки. – Не поверю, что ты не оставил никого, кто бы приглядел за твоей принцессой. М?

На это Мариусу нечего было возразить. Да уж, в прозорливости Ровану не откажешь. Он и в самом деле приказал Сесилу Фелану буквально не отходить ни на шаг от девчонки.

— Я шкуру с тебя спущу, если с ней что-то случиться, Сесил, - предупредил он здоровяка, но тот лишь обиженно насупился.

— Я ведь ни разу не подводил вас, лорд Вэлдон! Что же я, за леди не услежу?

— Не подводил, - согласился Мариус, - и всё же, гляди в оба. С её головы не должен упасть ни один волосок, ясно тебе?

Сесил что-то пробурчал в ответ, но Мариус знал - на него можно положиться. Этот верзила не оплошает.

Рован долго вглядывался в лицо Мариуса, а затем рассмеялся.

— Я так и знал, что ты не оставишь её без присмотра! – сказал он, и воины, что находились неподалёку, стали с любопытством поглядывать в их сторону.

— Рад, что сумел позабавить тебя, брат, - нахмурился Мариус.

Он отставил миску с мясом в сторону. Аппетит пропал моментально. Впервые Мариус уезжал из Риверсайса с тяжёлым сердцем, и всё из-за одной несносной голубоглазой девчонки. Его девчонки. Он до сих пор помнил, как сжимал её в своих объятиях, и ему всё казалось, что это было только вчера. Помнил её сладостные стоны, помнил, как она воспламенялась от его прикосновений, как цеплялась за его плечи в момент экстаза, словно он был единственной нитью, связывающей её с этим миром.

Как только Мариус впервые увидел Тами во дворе Тилмрэда, уже тогда он понял, что внутри неё скрывается страстная необузданная натура, и с каждым днём, что он узнавал её, она всё сильнее влекла его к себе. Пока однажды он не проснулся с осознанием того, что влюбился. Влюбился, словно несмышлёный мальчишка.

Увидев её той ночью в своей комнате, в своей кровати, он глазам своим не поверил. Она здесь? Что привело её к нему в такой час? Должно быть это всё сон, пленительный и дивный, но время шло, а сон не развеивался. Она всё так же продолжала сидеть в его постели. А потом и вовсе поцеловала его. Робко и неумело, но от этого поцелуя в его крови разбушевался пожар, неистовый и всепоглощающий. Заключив её в кольцо своих рук, Мариус уже знал, что не позволит ей уйти. Просто не сможет отпустить её. Но она и не думала уходить, скорее напротив, была рада его ласкам, что с каждой минутой становились всё смелее. Её волнующий запах кружили ему голову, а когда она стыдливо прикрывала руками своё нагое тело, он потерял над собой контроль. Заведя её руки назад, он увидел нежную девичью грудь с розовыми вершинами. Манящие и тугие, они так и просились, чтобы он попробовал их на вкус. Да девчонка и сама была не против, бесстыдно подставляя их, и прижимая его голову ближе к себе. Её податливое тело откликалось на каждое его прикосновение томными стонами, и Мариус едва не лишился рассудка, услышав их. Она дрожала в его руках, и он ощущал её неодолимое желание, которое было соразмерно его желанию. Она хотела его. Безумно хотела.