Вдруг сир Костел ошибся? Вдруг Хейтуэл оказался прав? Вдруг лорд Вэлдон с сыновьями не познают поражения и в этот раз?

Тами содрогнулась, а затем тряхнула головой, сбрасывая морок страха. «Да что он мог знать, этот Хейтуэл, - рассерженно подумала Тами, - он дальше Тилмрэда и не выбирался-то никогда!»

Злость на саму себя вскипятила кровь в её жилах.

Ей теперь было не уснуть. Она подошла к окну своей комнаты, и выглянула наружу. Горизонт окрасила кроваво-красная заря, орошая верхушки деревьев огненным светом. Было что-то до дрожи пугающее в этой заре. «Будто пролилась кровь», - подумала Тами, ощущая, как необъяснимое чувство тревоги уже заглядывает ей в лицо и царапает своими острыми когтями.

Тами повела плечами. Внезапно ей стало холодно, хотя в комнате было тепло. Длиннополая сорочка не согревала её озябшее стройное тело.

Её мать, Старла Боллард, была против того, чтобы отец шёл на запад, в земли, испокон веков принадлежащие Вэлдонам. У нас достаточно богатств и власти в Этелхорде, сказала как-то она, чтобы ты посягал на их золотодобывающие рудники. Но лорд Ларик Боллард, как обычно, поступил по-своему.

Старла Боллард не смела перечить своему мужу, и упрекать его во всеуслышание. Тами знала, мать не захочет уронить авторитет отца в глазах его людей, и тем более детей, она чтила устоявшиеся за многие века традиции. Но Тами давно научилась различать эмоции на лице матери, что владели ей в ту или иную минуту, хотя, следует признать, Старла Боллард усиленно скрывала их. Поджатые губы, крошечные морщинки у глаз, и до невозможности прямая спина выдали её беспокойство и нервозность, стоило только отцу сообщить о своём решении отправиться на запад. А уж когда она прознала, что он намеревается взять с собой Клойда и Орвуда, её красивое, всё ещё молодое лицо, побелело от страха. Сама Тами не спрашивала отца, для чего он отправляется на запад, но тревога матери перебралась и на неё, и не покидала Тами вот уже как два с лишним месяца, с момента отъезда отца и братьев.

Сегодня с самого утра Тами была рассеянной и невнимательной. После обеда, как обычно, она сидела в просторной комнате на первом этаже Тилмрэда. Здесь было светло и уютно, но Тами будто не замечала всего этого. Казалось, она и шитья не видит, что держала в руках. Тонкая нить путалась, игла то и дело выпадала из неуклюжих пальцев.

— Тами, - веда Арлин привлекла её внимание своим недовольным тоном. Все собравшиеся в комнате женщины и девушки тут же устремили взоры на Тами, отчего та смутилась. Ну почему веда Арлин всегда так делает? «Хорошо, что здесь нет матери», - подумала Тами, поведя взглядом по комнате.

— Простите, - отозвалась она. – Я… Я очень волнуюсь за отца и братьев.

— Это похвально, Тами, но сейчас твои руки должны быть заняты делом, а помыслы во имя богов Мироздания оставаться благочестивыми. Ты можешь спуститься в вéктум, и помолиться там. Позже, - сухим и ломким голосом проскрежетала веда.

Но сейчас-то я здесь, хотелось крикнуть Тами, но представив, как вытянутся лица собравшихся в комнате, промолчала.

Тонкая рука Кейрны Брулл, дочери главного оружейника Тилмрэда, опустилась на её ладонь и слегка сжала. Это успокаивающее движение заставило Тами отвести упрямый взгляд от веды Арлин, и улыбнуться Кейрне.

Тами снова взялась за шитьё; пальцы с остервенением принялись орудовать иглой, хотя сама Тами предпочла бы прямо сейчас спуститься в вектум, как и сказала веда Арлин. В последнее время мать сидела там часами, моля богов Мироздания о здравии мужа и сыновей. Маленький Рен, пяти лет отроду, постоянно дёргал Тами за подол юбки, и спрашивал, куда подевалась их мать? Что она могла сказать мальчишке?

Тами закусила нижнюю губу, пальцы замерли над шитьём.

В комнате возобновилась неторопливая беседа, которую вели между собой женщины, сжимая в руках пяльцы. Веда Арлин в очередной раз окинула взглядом комнату. Её губы скривились, когда она заметила, что Тами отвлеклась, и уже довольно долгое время смотрит в окно.

— Тами, Тами, - цокнула она, красноречиво метнув взглядом своих почти бесцветных глаз на шитьё.

— Не серди её, лучше, Тами, - прошептала Кейрна, искоса взглянув на веду. – Она непременно расскажет всё леди Старле.

Матери сейчас нет до меня дела, усмехнулась про себя Тами.

— О чём вы там шепчетесь? – поинтересовалась веда, окатив их ледяным взглядом.

Тами видела, что веда, привыкшая к послушанию, начинает сердиться. Её красная ряса, словно огонь, пылала в свете послеобеденного солнца, делая веду похожей на факел.

— Обсуждаем вышивку, веда Арлин, - тут же отозвалась Кейрна, но её щёки покраснели, выдавая обман.

Тонкие губы веды поджались, и она качнула головой, недовольный взгляд блеклых глаз остановился на них двоих. Кейрна заёрзала в кресле, остальные женщины осуждающе смотрели на них.

Лучше бы отец взял меня с собой, пронеслось в тот момент в голове у Тами, а братьев оставил здесь, под зорким оком веды.

Тами уже собиралась вновь взяться за ненавистную в это утро иглу, как вдруг за окном послышался звук горна, громкий и настойчивый.

Сердце Тами взволнованно застучало, стоило ей увидеть, как по откидному мосту, что простирался от тощей речушки, протекающей вокруг стен замка, до самых ворот, медленно тянулся отряд.

Глаза лазурного цвета широко распахнулись.

— Отец! – прошептала Тами, и этот шёпот потонул в голосах женщин, говоривших в этот момент в комнате.

Тами вскочила со своего места; шитьё полетело ей под ноги. Нитки, игла, пяльцы - всё оказалось на полу.

— Тами! – грозно произнесла веда Арлин, но Тами не обратила на её слова ровным счётом никакого внимания.

Она уже выскочила из комнаты под неодобрительные женские возгласы, и понеслась по коридорам Тилмрэда, длинным и извилистым.

Слава всем богам Мироздания! Отец вернулся!

Старла Боллард догадалась сразу – что-то не так. По тому, как её лорд-муж въехал на своём огромном чёрном жеребце во двор, по наклону его головы, по молчаливому оторопелому взгляду, которым он едва скользнул по своим людям. Было нечто тоскливое, даже болезненное, в этом взгляде, что-то, что всколыхнуло её сердце, и заставило его загрохотать. Ей нужно спуститься вниз, встретить мужа, но ноги будто приросли к полу, и она никак не могла заставить их двигаться.

Ещё каких-то пять минут назад Старла Боллард находилась в просторном и тихом помещении вектума, что было построено на первом этаже Тилмрэда, сразу над криптой. Здесь отсутствовали окна, и лики богов Мироздания, что с вековой мудростью в неподвижных глазах взирали из любого угла вектума, не были обласканы лучами солнца, как прочие комнаты замка. Лишь серые каменные стены, вдоль которых размещались факелы, делали помещение светлым. Резные железные створы дверей отделяли вектум от извилистого коридора.

В это время в вектуме редко кого встретишь, и два ряда скамеек, разделённые широким проходом, и обтянутые зелёным бархатом, сейчас пустовали. Обычно, во время пятничной службы, Старла сидела впереди, рядом со своим мужем, их дети занимали просторную скамью позади. За высоким алтарём вéдон Орин - худощавый старец в красных одеждах - зажигал свои благовония, и вектум наполнял знакомый с детства запах ладана, розы и имбиря. Сегодня не было службы, но Старле казалось, что она ощущает аромат роз, и слышит монотонное бормотание вéдона.

Со дня отъезда Ларика она неустанно склоняла голову пред богами Мироздания, моля о защите сыновей и её лорда-мужа. От долгого пребывания на шероховатом каменном полу колени болели и ныли, ноги затекали, а спина натягивалась, словно тетива лука. Но Старлу Боллард, в девичестве Гароди, выросшую в суровых условиях Нортонфорда, это ничуть не пугало. Север и леди Мелинда Гароди, её строгая матушка, закалили в ней характер.

Неспешным шагом она покинула помещение вектума, и была уже у дверей своих покоев, когда услышала пронзительный звук горна, что доносился внутрь замка сквозь открытые окна.