В рации что-то захрипело, толи засмеялось, Бармалей не понял, к тому же Долгий отвлёк, сиганув вдруг в сторону дверного проёма. Он проследил взглядом, да и бросил на хрен рацию, появились новые проблемы.

— Бармалей, тупорылый ты оптимист, — вещала забытая рация. — Я щас знаешь за чем наблюдаю⁉ Они, мля, по стенам лезут, — раздался истеричный смех.

Адресат не слышал, ему пришлось хватать пулемёт и бежать на мостик над воротами. Долгий, не имея возможности пользоваться левой рукой, держал автомат только правой, орал что-то матерился, всё тонуло в оре тварей. Наглый, ловкий рубер умудрился вскарабкаться по голому металлу и зацепиться за створ. Пара очередей по когтистым лапам угомонили наглеца, вереща слетел на землю, но рядом появились ещё и ещё, жуткие оскаленные морды полезли со всех сторон.

— Бармалей, приём… хаха, — человеку на том конце было плевать что не слышат. — Тут такая красота, ты не представляешь! Видел когда-нибудь катапульту? Если да, то забудь! Она теперь нахрен не нужна хих… Элитники, хватают лотеров и швыряют их через защитную стену, как, сука, снежки! Барма… — шикнув в последний раз, рация заткнулась.

Последнее, что увидели Бармалей с Долгим, это несколько элитников, настоящие гиганты в своём виде. Монстры неслись к вратам, нисколько не заботясь о братьях своих меньших, хруст костей под гигантскими лапами, тонул в общей какофонии.

— Писец нам Долгий, отбегались! — прокричал Бармалей.

Тот сумел отвлечься от завораживающей картины бегущей смерти, только чтоб кивнуть. В следующее мгновение, обе воротины, что могли выдержать не один выстрел из гаубицы, слетели вместе с петлями хороня под собой мосток, танки и несколько десятков защитников.

Орда, или армия Сухмета, ворвалась в стаб, круша и пожирая всё на своём пути.

Говорят жизнь циклична, полоса белая, полоса чёрная, ни одна из них не задерживается надолго. Так говорят! Стоя на крыше мегамаркета и глядя в бесконечный горизонт, я думал… Думал о какой-то херне!

Какая к чертям полоса? Я на Стиксе! На территории постоянного… нет, патологического невезения. Я уже ходил этой дорогой, знаю, чем заканчивается.

Посмотрев немного вправо, приметил кусок промзоны, здания из красного кирпича, большие окна, между ними, возвышались трубы. Не так давно они дымили, а сейчас, просто кусок временного пейзажа. Во мне вдруг проснулся азарт.

Пошевелив пальцами ног, между прочим, в новеньких берцах шестидесятого размера, я прыгнул и попал на самый край ещё каких-то пяток сантиметров и пришлось бы цепляться руками. С учётом ветра, на высоте больше ста метров он много сильнее, дело не простое.

А ведь отсюда наблюдать поинтереснее. За спиной бродила стая, собранная мной и Вискарём. Одного Шелеста им маловато, так что пошли охотится дальше.

Я даже границы кластеров видел, различались цветом травы и деревьями. Куда ни глянь, леса, поля, редкие вкрапления высоток и конечно же воронки моего имени, ближе к пеклу их становилось больше.

А вот на северо-западе, на расстоянии в несколько десятков километров, красовалась громадина Гориса, даже отсюда старый стаб внушал уважение. От него, на запад тянулась гряда рукотворных гор. Крайнего форпоста видно не было, но я и так знал, что он там.

Вернулся к любованию Горисом. Мысли не остановишь, одна из них твердила: загляни туда, вдруг всё утрясётся, будешь жить нормальной жизнью! Я почти согласился, предложение куда лучше нынешнего, но тут вдруг родился неприятный, шелестяще-хрустящий звук, я с интересом оглянулся. Между городскими высотками и мегамаркетом, закручивалась гигантская воронка норы, много больше той, что я увидел впервые. Заражённым это вообще не понравилось, улепётывали теперь, кто куда.

Ни хрена не утрясётся! Меня будто подстёгивают, чем дольше тяну, тем больше их родится и что будет в конце, знает только Стикс… Придётся идти знакомым маршрутом.

Проследив глазами примерное направление, чуть дальше форпоста, я прыгнул в горизонт.

Ничего удивительного, что мне вспомнился один из крестников, самый младший из них, Икар.

«Это круто, дядя Кнут!!!»

Полностью согласен, неповторимому чувству свободного падения, не мешал даже забивающий глаза ветер, можно орать во всё горло, барахтаться или планировать как птица, наблюдая за Стиксом с высоты. Очень круто! Но всему приходит конец.

Приметив подходящее здание, прыгнул ещё, к счастью, с высотой промахнулся не сильно, пришлось падать с двух метров и катиться по нагретой кровле.

— Нда, расслабился совсем, — сказал я вслух, чувствуя накаты головной боли и слабость.

Кое-как уселся, опёршись спиной о парапет.

Тут вспомнилось, что мой карман вовсе не свободен, выпустил Вискаря и стало немного легче.

— Погуляй чуток, парень. Только не шуми.

Собачья непосредственность сбоя не давала, оббегал всё, что-то обрызгал и уселся рядышком в позе попрошайки.

— Скажи мне дружище, почему я не оставил тебя в Холмогорах? Чернокнижник адекватный мужик, прикидывается больше… с ним по любому лучше. Так почему?

— Мна…

— Верно говоришь, тебя убили бы из мести. Холмогоры тот ещё гадюшник! Но и со мной оставаться, не лучший вариант, — словно в подтверждение, где-то внизу, за пару домов на север, заурчала мощная глотка.

Вискарь подскочил, застыв в охотничьем положении.

— Да сиди уже, он нас не видит и не слышит… Я тут твою судьбу решаю. Если сгонять в Горис, то даже знаю, к кому тебя пристроить. Будешь жить как колобок!

Я не просто так говорил, пёс не раз демонстрировал преданность, а главное, не дюжий ум. Вискарь мог принять решение, я это прекрасно понимал… и, если честно, тупо хотел скинуть с себя ответственность. Успел привязаться к пёсику, который выглядел как порождение сна нездорового человека, да что там, маньяка! В итоге, монстр не придумал ничего лучше, как положить жуткую, тяжеленную морду мне на колени и тихонечко заскулить. Тоска, что подступала к сердцу, отошла на задний план, а меня вдруг окутало приятным, дружеским теплом:

«Не грусти друг, всё будет хорошо».

Так мне представилось или нет, но в тех буркалах, что были передо мной, ума светилось больше, чем в глазах некоторых людей.

— Ладно, парень, забей… Давай перекусим, отдохнём, наверно до утра, а потом поохотимся. Мы с тобой слабы, а впереди пекло, так что надо усилиться!

— Мна…

В крайнем посещённом мной магазине, чистого мяса, понятно дело не было, пришлось искать консервный отдел и затариваться по полной. Так что в данный момент, Вискарь с недоумением смотрел на небольшую горку вываленной тушёнки. Пятнадцать банок вскрыл, между прочим, а неблагодарная морда, даже не дёрнулась.

Дескать: Ты чо, хозяин? А где мясо?

Такое надо пресекать на корню.

— Угу… значит так, если сейчас, одна вредная псина, не начнёт жрать тушняк, то завтра, я пойду охотится один! — сопроводил свои слова мысленной картинкой и результат не заставил себя ждать. Хлюпая, чавкая, Вискарь уплетал угощение со скоростью голодного тираннозавра. — Вот так-то!

Открыл и себе пару банок, запил это дело живчиком, не забыв поделиться с Вискарём.

— Ну вот что ты рыпаешься? На себя сначала посмотри, а потом уже радостно прыгай! Будет время, расскажу тебе басню, про Моську и слона.

Вискарь, не совсем понял о чём я. А поскольку зеркала рядом не было, то он вновь посмотрел на несущегося к нам матёрого рубера. Что-то там мнакнул и рванул с места, тут же набрав скорость локомотива.

— Э… — всё, что я успел сказать.

Пёс подпрыгнул, метнувшись серой тенью. Рубер радостно заурчал, раскинув словно в объятьях лапы. Тень исчезла, а заражённый вдруг поперхнулся на середине победного рыка, лапа зацепилась за лапу, и он кубарем полетел на асфальт. Вискарь, стоящий в десятке метров за жертвой, скинул под ноги что-то кроваво-тёмное, потряс башкой и рванул себе дальше.

— Кадык что ли выдрал?