Подавив в себе желание, он не животное, Сухмет повернулся к девушке.

— Коснись меня, как в тот раз.

Аурика пожала плечами и выполнила просьбу, она была не из самых терпеливых, потому на парня посыпались вопросы.

— Что ты видишь? Они ушли? А людей ты тоже можешь засечь? А может… — Сухмет поднял руку, остановив поток.

Урчание отставших от стаи бегунов, уже стихло где-то на юге.

— Они ушли дальше на запад, почти чисто, — Сухмет открыл глаза. — Осталась какая-то полудохлая мелочь, остальные присоединились к стае.

— Ура! Пойдём, нас ждут великие дела, — Рика, по своему обыкновению, поскакала вприпрыжку напевая весёлый мотивчик. Поравнявшись с огромным Рубакой, показала ему язык и попрыгала себе дальше.

Сухмет улыбнулся, направляясь за ней, а заражённые разошлись в стороны, образуя охранную зону.

После той самой лесной дороги, пошла редко лесистая местность, деревья росли кучками на разных расстояниях, напоминая тем самым гигантские кусты. Рубака, со своими подчинёнными, повинуясь приказу поводыря, разошлись на большее расстояние и теперь не мелькали перед глазами. Сухмет не мог привыкнуть к вони заражённых.

— Сухмет, ты так и не ответил! Людей тоже засекаешь… а коров? Я вот лепёшку ихнюю нашла, — девушка перепрыгнула через зеленоватую кучу.

Парень был в прекрасном настроении и не спешил отвечать, времени достаточно. Успев немного изучить свою спутницу, он знал, что вопросов будет множество. Они миновали последний древесный куст, дальше простиралось большое кукурузное поле с какой-то сельхоз техникой на дальнем краю, потом шла разделительная полоса из тонкого ряда деревьев и опять поле.

Когда-то давно, Сухмет был ещё мальчишкой, один из старших сказал ему: «Счастье мимолётно, как промелькнувшая в небе птица, не бывает долгим, но вот горе, эта злая тётка, может накатывать волна за волной». Мало что понимающий на тот момент ребёнок, представил себе море, лёгкий бриз, пенные волны бессильно рассыпались о прибрежную гальку. Он понял потом, впрочем, как и все.

Даже сейчас, словно предчувствуя что-то, он окинул взглядом кукурузное поле, техника на дальнем краю похожая на сгоревший комбайн, блеск стекла и свист. Аурика отставшая всего на пару шагов, вскрикнула шумно упав на спину, по центру груди наливалось красное пятно.

— Нееет! — крикнул парень, осознав, он уже видел такую смерть. И только сейчас, пришёл запоздалый звук выстрела.

Присев рядом с девушкой, он принялся её ощупывать понимая, что это ничем не поможет. Глаза расширены, рот широко раскрыт и тут она посмотрела на парня.

— П-прости… я… я не х-хотела… — её тело обмякло, а красивые глаза, навсегда застыли в одном положении.

Несмотря на шок, Сухмет сумел взять себя в руки и произнёс одно единственное слово:

— ВЗЯТЬ!!!

Три точки с разных сторон поля, метнулись в одну известно какую. Скорость заражённых и оставляемые за ними борозды не предвещали ничего хорошего для жертвы. Раздались новые выстрелы, очереди из автомата, бухнуло что-то мощное.

Через пару десятков минут, Сухмет так и сидел рядом с трупом Аурики, поглаживая её по непослушным волосам. Первым, как и положено пришёл Рубака. В его лапах-крагах, способных только рвать и убивать, висел испуганный человек в камуфляже. Старший осторожно посадил его на землю смяв несколько кукурузных стеблей и аккуратно, словно имел дело с младенцем, прижал к его темени коготь.

— А-х, — выдал тот, однако не шелохнулся.

Зашуршала кукуруза, подоспели Медведь с Костяным. Первый, практически повторил движения Рубаки. Пленник был в крови, но вполне себе в сознании, может пара переломов, царапины в общем. А вот топтун, не особо миндальничал. Молодой, резкий вояка, что плюхнулся на землю как мешок с дерьмом, выглядел жертвой маньяка, кроваво-тягучие слюни из перекошенного рта тому подтверждение.

— Брат, нам не погонщика заказывали, а девчонку! Отпусти, белкой откупимся, — осмелел прижатый когтем.

Сухмет не имел понятия, что такое белка, его заинтересовало другое. Кто мог заказать девушку, по меркам соседних стран, насколько он знал, Аурика ещё ребёнок. Но это на земле, а здесь…

— Сколько вас было, кто заказал? — спросил парень, не поднимая глаз. Он так и гладил её волосы.

— Ха! Нашёл лохов, да нас за это, в любом стабе завалят, — слово взял второй пленник, раздался влажный хруст и тот шарахнулся.

Дело в том, что третий пребывавший в недрах бессознательности, вдруг заорал, будто сон кровавый приснился. Да и как тут смолчать, когда тебе руку в предплечье оторвали и теперь грызли, Костяной терпеньем не отличался.

Тут Сухмет поднял голову и оба пленника, те, что в сознании, увидели его взгляд. Печаль, смертная тоска, смазанная толстым слоем опустошения, ничего хорошего, а если знать кто тому виной, то можно слететь с катушек. Охотники, а ныне пленные, переглянулись, как могли, глазами. Оба смотрели обречённо.

— Т-так как на счёт белки? — опять тот же.

Снова хруст. Жертва, к своему счастью, в сознание не вернулась и вряд ли вернётся, топтун доедал вторую руку. Его сообщники с позеленевшими лицами смотрели на трапезу.

— Это Хреновар из Обители Праведников… Глава стаба, — крикнул первый.

— Он дал… обещал нам белку, за голову девчонки, сказал она нимфа. Хреновар не мог соврать! — второй, тот который подраненный трясся от страха, но болтал не умолкая. — До Обители двое суток пешком… на северо-запад. Сам можешь не найти, я… мы проводим…

— Как выглядит Хреновар?

— Лысый здоровяк, на хаммере, — ответил первый, не сразу поняв, чем это грозит.

Сухмет отвернулся, потеряв интерес, в тот же самый момент, два мощных когтя, проткнули два черепа, раздалось сдавленное оханье, одна из жертв напоследок опорожнила кишечник.

Это всего лишь исполнители, незачем устраивать показательную смерть, а вот заказчик… помучается, для этого надо усилиться.

Парень тщательно обыскал трупы. Оружие особо не интересовало его сила в другом, сила требовала подпитки, и он нашёл, то, что искал. Спораны, горох, две жемчужины красная и чёрная, а главный приз. Нашёлся в сигарном тубусе у наёмника, которого приволок Рубака. Сухмет ещё не держал в руках белую жемчужину. Да, он догадался, иммунному это не трудно — эта та самая белка; греет ладонь, в рот просится.

«Хорошее вложение», подумал Сухмет, закидывая драгоценность в рот.

Им овладел злой азарт, так бывает, когда в душе опустело. Одни уходят во все тяжкие, стараясь быстрее загнать себя в могилу, другие ищут справедливости. Сухмет принадлежал к другому типу людей, те, которые сами творят справедливость.

Он посмотрел на слуг, те почти доели. Не дожидаясь окончания трапезы, отдал команду, последнюю для Рики. Рубака рыкнул и его подчинённые, побросав объедки принялись копать яму, Сухмет не собирался оставлять тело девушки на радость местным хищникам.

— Обитель Праведников, значит? Ну жди, Хреновар!

Что есть жизнь? Образованный человек, услышав это вопрос, начнёт сыпать задроченными штампами. И не стоит спрашивать у представителей религиозных конфессий, вас ожидает как минимум проповедь. Спроси у простого мужика, а он скажет, если что-то болит, значит ты жив, это и есть жизнь!

Первое, что я почувствовал — боль. Левая нога, руки, голова… Проще сказать, что не болит, может правая пятка не беспокоила и левый сосок. И ещё пара деталей:

«Кто там между ног рычит⁈ И чем это нахрен воняет?»

Дёрнулся. И вот в чём странность — поднялся, словно пружина в позвоночнике сработала, раз и уже сижу, этакий Ванька-встанька. Вот только ни хрена это к русскому фольклору отношения не имело.

Вискарь, рвал мне измочаленную ляжку, рычал, возмущался. Пришлось схватить его за загривок, аккуратно, чтоб когтями не порвать. Осознание приходило медленно, серо-зелёные руки с вкраплениями костяных наростов, весьма острых на вид. Пёс с натугой оторвался от комиссарской плоти, без всякого желания сдаваться, то есть рвал и метал во все стороны, а если учесть высоту, с которой он может упасть, то он вообще герой.